«Князь» оторвался от карты и поглядел на него. - Молодец ты… Молодец… Вот за что люблю тебя, братец, так это за умение ставить конкретные вопросы, на которые у меня нет ответов. В общем, пока за девой не съездим, на эти вопросы ответов мы не получим. Конечно, и в тоне, и в самом ответе великосхимного сквозила ирония, но брат Валерий от неё отмахнулся: - Да хватит тебе ёрничать, я же серьёзно говорю, дело это опасное. Вдруг ведьмы там нам ловушку готовят, а место такое выбрали для отвода глаз, чтобы мы не волновались. - Опасное, опасное, - соглашался «князь», снова уставившись в карту и добавляя: – А вообще, если ты заметил, у нас всё ремесло, признаться, опасное. Просто будем настороже. Брат Тимофей хорошо её знает, и город тоже, пусть он всё и организует. И мы с ним пойдём, на всякий случай. Самовар-то наш отремонтировали? - Даймлер? Давно уже, - отвечал брат Валерий. – Просто если это ловушка, так мы всё дело с линкором под вопрос поставим. - Верно, верно, - согласился великосхимный, - и осознавая это, нам нужно будет быть в два раза осторожнее, чем в ином случае. Павлов только вздохнул в ответ. Он уже понял, что начальник принял решение. А от принятых решений он очень редко отказывался. И потому брат Валерий спросил: - Так что будем делать? - А брат Тимофей сейчас… - Он сейчас у дома страпонессы с братом Емельяном дежурит, ждёт телеграмму от саблейтенанта. - Ты, знаешь что…, - великосхимный задумался на секунду. – Ты, брат Валерий, смени его, а он пусть сюда приедет, тут мы с ним встречу с Зоей и обмозгуем. А перед тем дай в центр телеграмму, пусть перешлют Зое, пусть напишут, что мы будем на Зивикингс-аллее к четырём часам пополудни. - Как пожелаешь, великосхимный, - отвечал Павлов надевая свой видавший виды котелок и направляясь к дверям. Глава 45 - Одни говорят, что он был худощавый, другие – что его можно назвать спортивным. Рост выше среднего, - закончил описание Джон Дойл. - Рыжие усы? Борода? – фантазировал Тейлор. Он, конечно же, шутил, но Дойл, не спавший уже вторые сутки, был не расположен к шуткам и только бурчал в ответ: - Какие ещё усы? Он был в маске. Поняв, что коллеге не до шуток, Тейлор взглянул наверх и указал Дойлу на дом: - Вон те последние четыре окна от угла – это его квартира. Семья: мать, отец, две сестры. Семья обеспеченная. Вот их парадная. - Чёрный ход из квартиры есть? - Есть, – Эбердин уже всё выяснил. - Но выход на улицу один. Я поставил в парадной у чёрного хода одного бегуна; впрочем, мы и так увидим, если кто-нибудь выйдет. Стража и двух бегунов я оставил в экипаже в конце улицы, - он повернулся. – А вот там, за углом, – экипаж леди Рэндольф, у неё страж и пара бегунов. - А почему она встала за углом? – интересуется Джон; он оглядывается. - А ты видел её экипаж? – отвечает ему чуть лениво Тейлор. И поясняет: – Эта паровая махина с её золотым гербом будет тут бросаться в глаза. Она решила, что будет ждать там. Тут, разумеется, Дойл с нею был согласен; он почему-то вспомнил тот вечер, когда молодая дама, представительница высшего общества, придя к нему домой, просила у него виски, задирала юбки и демонстрировала ему свои панталоны. Он помнил то неловкое и, между тем, волнующее чувство; и если иной раз Дойл и жалел об упущенной возможности, то уж точно не сейчас. Сейчас он мнёт сигару в пальцах, но это скорее от безделия. Джон за ночь и утро уже выкурил их пять, от табака во рту оскомина. - Позавтракать бы, – говорит он. - Скорее пообедать бы, - поправляет его Тейлор, даже не взглянув на часы. Но они оба понимают, что сейчас это у них вряд ли получится. И Эбердин продолжает: - А де Флиан что говорила? Когда приедет? - Сказала, что заедет домой и сразу сюда, должна уже быть, – медленно отвечает ему коллега. - Думаешь, мы тут не напрасно сидим? - Понятия не имею, - всё так же нехотя и не спеша отвечает Дойл. – Но сдаётся мне, что если это дело провернула русская и этот Ройке её подручный, то он теперь здесь точно не появится. Русская ему не позволит возвращаться, она понимает, что после потери экипажа его дома точно будут ждать. - Тогда какого чёрта мы тут торчим? – невесело интересуется Тейлор, сам же откидывается на спинку дивана, закатывает глаза и смотрит в полотно поднятого верха коляски. - Этот вопрос ты можешь задать леди Доротее, - отвечает ему Дойл и тут же оживает. – Женщина вышла из парадной, приличная. Эбердин бросает на неё взгляд и сразу, сразу оживает и поясняет: - Это мать Ройке! - Откуда знаешь? Проверял? - Проверял, говорил с нею, поднялся на их этаж – якобы ошибся адресом, – когда глядел планировку и чёрный ход. Он высовывается на секунду из-под верха коляски и щелчками пальцев привлекает к себе внимание немолодой женщины в капоре, которая за мгновение до этого стояла у витрины компании, торгующей примусами, и рассматривала продукцию. Как только женщина с неприятным лицом обратила к нему свои почти круглые глаза, Эбердин говорит ей, указывая пальцем даму, на идущую вдоль дома на другой стороне улицы: - Не вздумай упустить! Женщина ничего ему не ответила, а лишь быстро взглянула на даму и сразу двинулась вслед за ней. *** Квашнин и Варганов были собой довольны, они изменили конфигурацию свой адской машины именно так, как того требовал медик Пеньковский. Теперь бомба была в руку длиной, но заметно более тонкая, при этом она сохранила почти три кило взрывчатки, два аккумулятора, два взрывателя и два часовых механизма. То есть все системы были продублированы, чтобы избежать любых осечек. А сама бомба была тщательно скомпонована и упрятана в вощёную бумагу и резину для защиты от любой влаги. Посему два талантливых инженера сидели теперь на складе за длинным столом и после двух порций сытных рулек с квашеной капустой, привезённых с собой, теперь баловали себя светлым пивом из жбана и табаком; и вдруг брат Аполлинарий встал, как будто что-то услышал, и подошёл к малюсенькому окну. Поглядел в него и сказал: - Брат Емельян! Он был удивлён, впрочем, так же был удивлён и брат Вадим, он тоже поднялся и подошёл к окну. - Он же должен у телеграфа быть! Тем временем Тютин, оглядевшись по сторонам и убедившись, что всё в порядке, выпрыгнул из коляски и подошёл к двери склада. Он не успел постучать, как ему открыли. Брат Емельян поздоровался за руку с Квашниным, которого сегодня не видел, затем прошёл к столу, заглянул в пустые тарелки, потряс жбан с пивом на предмет наличия содержимого и произнёс рассудительно: - А неплохо живёт братия! - Ты чего, брат Емельян, пост-то оставил? – поинтересовался брат Вадим. И тогда казак полез во внутренний карман своего сюртука и, достав оттуда бумагу, протянул её Варганову. - От нашего саблейтенанта телеграмма пришла, вот. Варганов взял листок и прочитал вслух: - «Дорогая мадам Тумберг, моя сладкая кошечка, хотелось бы знать, найдёшь ли ты для меня сегодня время? Очень хочу повидаться с тобой. Душа изнывает без тебя». - Душа? – переспросил брат Аполлинарий и, заглянув в бумагу и убедившись, что изнывала у моряка именно душа, добавил: - Эти англичане такие поэтичные. Все посмеялись над его шуткой, согласились с ним насчёт поэтичности англичан и продолжили чтение. - Значит, хочет морячок сегодня с нею повидаться, – уточнил брат Вадим, так как весь текст был просто переписан от руки на обычный листок бумаги. - Хочет, хочет, - заверил его казак, - телеграмму он отправлял через посыльного с вручением и ожиданием ответа, телеграфист всё записал, как было уговорено, и сообщил мне, а вот ниже уже она ему отвечает, - Тютин ткнул пальцем в бумажку, и Варганов прочёл следующий текст: - «Котик мой, жду тебя с нетерпением, приходи к шести часам». - Он придёт к шести? – уточнил инженер и поглядел на свои часы. – У нас три часа и пятнадцать минут. Все трое переглянулись, и Квашнин озвучил мысль, что была у всех на уме: - Времени мало! - Нужно срочно великосхимному отписать, - предложил казак. – Да и брату Тимофею. Но, к его удивлению, брат Вадим только мотнул головой: - Нет смысла. Они поехали на встречу с вашей Зоей. Уже уехали, наверное. - С Зоей? – едва ли не в один голос удивились и Тютин и Квашнин. - Ну да… Она связалась с нами по запасному каналу, через Пустошь. Святые отцы одобрили встречу. Великосхимный сам хотел поехать на встречу, но решил взять брата Тимофея, так как тот с нею знаком лично. Так что… Богу только известно, когда они освободятся. - И что же теперь делать? – поинтересовался инженер. – У нас всё готово, мы только и ждали, когда саблейтенант к страпонессе своей поедет. Пропустим? Будем ждать следующего раза? - А чего ждать-то? - удивился казак. – Раз начальства нет, мы, что, без него не справимся? Безрукие, что ли? Или безмозглые мы? И брат Вадим, и брат Аполлинарий, оба не без некоторого удивлении поглядели на него. Но этот взгляд вовсе не смутил бывалого казака, большого специалиста по экспроприациям и прочим силовым акциям, и он продолжил: