- Бомба у вас готова? - Да с бомбой-то всё в порядке, – нехотя согласился Квашнин. - Вот… С бомбой всё в порядке…, - продолжал Тютин. – А ты, брат Вадим, знаешь, куда эскулапа нашего брат Тимофей поселил? - Знаю, - отвечал Варганов. - Ну так езжай за ним, а мы с братом Аполлинарием пока поедем на место, всё подготовим к вашему приезду. - Так! Минуточку! Подождите, подождите! – брат Вадим явно не хотел торопиться. – Давайте уточним. Мы с вами решили коллегиально, что пока великосхимного нет, мы сами втроём начинаем операцию. - Ничего подобного мы коллегиально не решали! – возразил ему брат Аполлинарий. И, кивнув на Тютина, добавил: – Это всё он сам, без нас решил. - Да хоть и так, - согласился казак. – Я решил, а вы подчинились, всё равно другого выхода у нас нет. Когда ещё пузан к страпонессе соберётся? Может быть, и никогда, а корабль-то чинят, и чинят быстро, вы ведь это лучше меня знаете. С этим ни Квашнин, ни Варганов спорить не стали. Чего же тут спорить, когда сие истина. И брат Вадим уточнил: - Так, значит, что? Я еду за Пеньковским? - Ага, - согласился брат Емельян. – Бери его и со всем инструментом тащи на адрес. Мы будем вас ждать у мадам Гретты. - И вы нас там встретите? - Встретим, встретим, - кивал казак. – Всё пока подготовим. - Вы только бомбу не забудьте, - напомнил Варганов, беря фуражку с вешалки. - Не забудем, - заверил его Квашнин. *** После телеграммы, полученной из центра, и после ответа на неё, в котором девушка назначила место и время встречи, Зое пришлось всё-таки объяснить своему мужчине причину их задержки. - Генрих, послушай, это мои… родственники. Понимаешь? Мне обязательно нужно с ними повидаться. Они вышли на улицу, на которой только-только начинали выключать фонари освещения. Дворники уже занимали своё место на мостовых, и рядом не было ни одного извозчика. Впрочем, им и ехать то было особо некуда. Если только вернуться в свою очаровательную квартирку. Но Генрих не предложил этого, а она сама из чувства предосторожности также от такой затеи воздерживалась. И посему они пошли пешком. - Какие родственники? – со скепсисом вопрошал её мужчина. Он глядел на неё, и его взгляд выражал явное огорчение. И девушка его прекрасно понимала, ведь она всё время что-то не договаривала, почти врала ему. И он это чувствовал и верил ей всё меньше и меньше. - Ну, не совсем родственники…, - Зоя не могла подобрать нужных слов. – Это очень важные для меня люди. - Это будут мужчины? – на всякий случай уточнил молодой человек. - Это старики, - сразу заверила его Зоя. – Им уже под сорок лет. Или даже более того. И к тому же это почти родственники. Но, кажется, его это не утешило, он только хмыкнул: - Родственники! - и потом спросил: - Я смогу их увидеть? Этот вопрос ей пришёлся не по душе; конечно, она не могла показать ему секретных агентов Опричного ордена, это было исключено, поэтому Зоя погладила его по щеке и сказала: - Только издали. - Издали? Ну, да, конечно, – он невесело усмехнулся. – Ты так и не стала доверять мне. И тут Зоя возмутилась и напомнила ему: - Я не доверяю вам, герр Ройке? Ах, как это удивительно! Между прочим, герр Ройке, возьму на себя смелость напомнить вам, что я каждый день ложусь с вами, герр Ройке, в постель! Тут он немного, что называется, сдал назад, но тем не менее пробурчал: - Это ещё не всё, что мне нужно? - Ах не всё?! – воскликнула она. – Тем не менее пока вам придётся довольствоваться этим! – и тут же добавила, смягчаясь: – Я спрошу разрешения… Если уж вам это так необходимо. - Конечно, необходимо, - бурчал молодой человек. И тут же заинтересовался: - Разрешения? Разрешения на что? - Посвятить вас в мои дела, – объяснила ему Зоя. - Вот как? И когда же это случится? – да, он явно загорелся, узнав, что, возможно, сегодня она откроет ему свою тайну. - Сегодня я спрошу благословения, то есть разрешения у тех людей, с которыми встречаюсь. - А потом мы поедем в Баден? Будем переходить границу? Но Зоя не ответила ему сразу, она взяла его под руку покрепче, почти повисла на нём, и лишь потом произнесла: - Теперь уже и не знаю. Как люди решат. - Ну понятно, - мрачно отвечал ей Генрих; он тяжело вздохнул, но своей руки у девушки не забрал. Глава 46 - ... А хочешь, мы поедем на аэровокзал? – вдруг предложила девушка молодому человеку. Во-первых, в этом людном месте легко было затеряться. Во-вторых, там можно было найти кресла для отдыха, там всегда полно пассажиров, даже ночью, так что никто не обратит на них внимания, в-третьих, там можно было и хорошо позавтракать, а в-четвёртых… Генрих любил цеппелины. Так что эта идей показалось ей очень даже здравой. - Ну давай, - согласился Генрих, но, что удивило Зою, согласился без всякого энтузиазма. А ещё в последнее время он позволял себе всякие пикантные вольности, которые Зою немного – совсем немного – злили. Он мог мимолётно прикоснуться к её груди, или поцеловать исподтишка в шею, или, помогая сесть в экипаж, немного подсадить её сзади. Украдкой. Под попу. А она всегда испуганно озиралась при этом по сторонам и говорила ему строго – ну, на самом деле, не очень: - Генрих, вы ужасны! – или: – Как вы себя ведёте?! – или: – Генрих, на нас смотрят! Он же только довольно улыбался в ответ. А вот сейчас, когда они наконец нашли извозчика, её попа его не заинтересовала. Он просто закинул на диван саквояж с их вещами и подал ей руку: залезай давай. И это девушку немного, самую малость, но огорчило. И долгий путь до аэровокзала она почти не разговаривала с ним и притворялась, что хочет спать. Там, на аэровокзале, они погрузились в суету и толчею, им пришлось взяться за руки, чтобы не потеряться. И Зоя почувствовала, что Генрих держит её очень крепко. И это её успокоило. А когда они проходили мимо смотровой площадки, откуда зеваки, несмотря на раннее утро, уже глазели на огромный швартовавшийся дирижабль, он ей сказал: - Странно, да? Ещё и месяца не прошло, как мы друг друга не знали; я когда тебя тут увидал, подумал: ого, какая! Подумал, что у меня такой красотки никогда не будет. Зоя же не стала ему говорить, что уже во вторую их встречу думала о нём как о своём мужчине – во всяком случае, рассматривала такую возможность, так как нуждалась в помощнике. И поэтому она ответила: - Это хорошо, что я тебя нашла. Мне повезло. А он поглядел на неё и ещё сильнее сжал её руку. Потом они купили себе быструю еду, по говяжьей котлете с горчицей, которые укладывали в серединку разрезанной булки. К этим котлетам пару больших кружек пива. Всё это съели и выпили. Причём она не смогла съесть всю котлету, и тогда её блюдо доел Генрих. Это было так… по-семейному. Между тем девушка всё время была настороже, она постоянно из-под вуали искала глазами всяких людей, что могли представлять для них опасность. Но, кроме лениво прогуливающихся полицейских, тут, на вокзале, никого опасного не было. А её мужчина, наевшись, предложил: - Может, поспим, вон, в углу свободные кресла есть. - Обязательно поспим, - продолжала оглядываться Зоя, - но сначала нам нужно купить несколько газет. - Газет? - Нужно посмотреть, что о нас пишут. - А это хорошая мысль, – Генрих стал искать глазами мальчишек-газетчиков, которых на вокзале всегда было предостаточно. - А потом нужно посчитать все деньги, что у нас остались, и арендовать электроколяску, – продолжала Зоя. - Без паспорта не дадут, а с нашими паспортами…, - Он сделал паузу, - нам придётся вносить залог. - Вот я и говорю, что нужно посчитать все наши деньги. - Странно это, - Ройке вдруг заулыбался. И Зоя была рада, что хоть на секунду он перестал хмуриться. - Что странного? - Просто сейчас будем собирать всю мелочь по карманам, хотя у тебя в рюкзаке лежит целое состояние. Она тоже улыбнулась. И хотела сказать, что денег у них, возможно, хватит, чтобы купить квартирку где-нибудь в Вене или Санкт-Петербурге, но тут мимо них проходил горластый мальчишка с кипой газет в руках, и Генрих остановил его, чтобы купить одну из них. Они нашли два свободных кресла, уселись и стали искать раздел «Происшествия». Раздел был, но в нём про вчерашний случай с ювелирами ничего не было. - Барахло, а не газета, - резюмировал молодой человек. И тут же купил газету солидную. Страниц на восемь. Но и там они ничего не нашли. И даже в том месте, где перечислялись все дорожные происшествия, про их аварию на узкой улочке не было ни слова. Ни слова.