И если в первые несколько секунд до Зои не дошёл смысл слов «Уходите немедленно…», то теперь они обрели смысл, стали осязаемыми, словно материальными… Она не успела ещё отпрянуть от окна, как увидела, что худой человек в коричневом костюме стал призывно махать руками и быстро пошёл по улице; она перевела взгляд и увидела, как к её дому на большой скорости, в клубах дыма и пара, летят два чёрных больших экипажа, и именно им человек в коричневом костюме делал знаки. Указывал им, куда двигаться. Англичане! Зоя отпрянула от окна. Конечно, она, как девушка подготовленная, должна была успокоить себя, но… как-то не получилось, уж больно быстро всё произошло! Она спрятала телеграмму за корсет – её нельзя было тут оставлять, возможно, этим она спасёт жизнь какому-то доброжелателю; гадать, кто ей послал предупреждение, у девушки времени не было. Сейчас нужно было решать другие вопросы. «Одежда… Патроны… Деньги! Да, деньги и паспорт… Хотя какой паспорт, он засвечен… Его можно выбросить…», - быстро думала она, не зная, чему отдать предпочтение. И всё-таки кинулась к своему саквояжу, там были деньги, патроны и флакон с ядом, всё это Зоя вытряхнула зачем-то на кровать. «Зонт. Не забыть зонт со стилетом!». Она бросилась к двери, на ходу схватив стул и подперев им дверь. Опыт у неё уже был. Схватила зонт и, словно проверяя, вытащила стилет из его ручки. Конечно же стилет был на месте. «Одежда! Нужно одеться». Дева кинулась к кровати. «Обуться первым делом». Ей придётся уходить по крышам…. Не дай Бог повредить ногу. И она хватает со стула чулки и пояс с резинками, даже не подумав сначала, что башмачки можно надеть и на босу ногу. И лишь взяв чулки и пояс, поняла, что потеряет так очень много времени, а всё нужно было делать быстрее, быстрее… Она едва успела обуться и завязать шнурки, как услышала шаги; кто-то быстрый – дева пришла в ужас – шёл по крыше и приближался к её окну… Зоя была в шоке от осознания, что путь по крыше, единственный путь к отступлению, ей могут перекрыть; девушка кинулась к окну, схватив пистолет. Хотела выглянуть из него… И, как говорится, нос к носу столкнулась с мерзким типом. Она думала выглянуть из окна, а он как раз хотел заглянуть с крыши в её квартирку. Между ними было едва ли двадцать сантиметров, и если тип с обезьяньей физиономией лишь успел оскалить огромные жёлтые зубы, разинув свой огромный рот, то у девы сработал рефлекс, который ей годами вырабатывали опытные наставницы за толстыми монастырскими стенами. Зоя, не раздумывая и не целясь, быстро вскинула руку с оружием и выстрелила наглецу, надумавшему заглядывать в окна молодых женщин, прямо в раскрытую пасть. Пах… Выстрел получился тихий и глухой. Пистолетик и так был «негромкий», а тут ещё весь выхлоп и шум ушли в глотку мерзавца, и он, коротко хрюкнув, свалился на крышу и немного сполз вниз по скату, ближе к краю. И всё. «Первым делом при любой возможной передышке необходимо перезарядить оружие!». Все непреложные правила Зоя помнила и выполняла машинально. И, перезаряжая, выглянула в окно, аккуратно, но быстро, чтобы не быть схваченной. На крыше больше никого не было, нужно было одеваться и уходить. Но одеться ей не пришлось; на лестнице уже слышались шаги, шаги тяжёлые, кто-то массивный и медленный поднимался по лестнице, под ним жалобно скрипели ступени, а за шагами слышался знакомый голос. Это был Кольберг. - Туда, господа… Её дверь последняя. И тут же снова те же шаги, а потом, без всяких уже приличий, без вежливого стука и разговоров, кто-то тяжко ударил в дверь. Ударил с такой силой, что посыпалась штукатурка. Дверь хоть и выдержала первый натиск, но сухой треск досок, донёс до девушки, что ещё пары таких косяк не перенесёт. Глава 27 В одном нижнем белье и башмачках, с распущенными волосами, с пистолетом в одной руке и зонтом в другой, дева замерла перед дверью… Замерла, слушая, как там, на лестничной площадке, кто-то глубоко и с рыком вздохнул, а потом снова раздался удар; она даже видела, как прогнулась дверь и как через неё быстро скользнула трещина. А в эту трещину, раскалывая полотно двери надвое, протиснулась огромная рука, плечо, что толщиной было с ногу взрослого мужчины, а за плечом – перекошенное от напряжения огромное лицо с огромными, почти нечеловеческими глазами; и поняв, что дверь для этого гиганта уже не преграда, Зоя делает к нему шаг и с леденящим хладнокровием поднимает свой пистолетик. Пах… Короткая пауза… Пах… Дикий рёв оглашает всю её квартирку и весь последний этаж, рёв тяжело раненного огромного существа. Физиономию существа заливает кровь, у него больше нет глаз, они выбиты точными выстрелами, но само оно ещё очень сильно; мало того, гигант выламывает остатки двери и, обезумевший и огромный, вваливается в комнатку Зои, мечется по всему помещению в слепой ярости, крушит мебель своим брёвноподобными руками, пытаясь добраться до девушки. Тут деве уже ничего иного не оставалось, как покинуть свою квартирку. И она, как и была, в нижнем белье выскользнула из окна на крышу, лишь с зонтом и пистолетом. А в её квартире продолжался шум и рёв. Нужно было уходить. Зоя замерла, замерла всего на одну секунду. Кажется, бегать по Гамбургу без одежды становилось для неё привычным. Но в прошлый раз была ночь… И тут же из окна вылезла голова в дешёвой шляпе. Голова, а потом появились и плечи. Это был бегун-шимпанзе; от этого кривоногого не убежать, тем более по крыше, это быстрая тварь и очень ловкая, к тому же существо уже вылезло из окна и стало, чуть приоткрыв рот, озираться по сторонам, и тогда Зоя, не задумываясь, снова подняла пистолетик… Пах… Пуля ударила тварь точно в висок, сбив с мерзкой головы шляпу. Человек-шимпанзе подпрыгнул, сделал несколько шагов с ускорением по нисходящей траектории прямиком к краю крыши и просто улетел с неё вниз, перепорхнув через небольшое ограждение. Но ничего на этом не закончилось, тут в проеме окна появилась огромная голова стража. Не того стража, которому дева выбила глаза, это был новый великан. Он стал протискиваться в окошко, которое для него было явно маловато. От него можно было и убежать, но девушка решила, что лучше будет оставить эту неподъёмную тушу прямо в проёме небольшого окна… Она сделала к нему шаг, на ходу извлекая стилет из рукояти зонта, и, стараясь не попасть под руку вылезшему гиганту, весьма хладнокровно, одним быстрым движением вонзила стилет ему в шею… Вонзила и тут же вытащила клинок из раны, зная, что одного глубокого прокола будет достаточно даже стражу. Он же как будто удивился этому быстрому нападению, дёрнулся, когда металл легко, как масло, проткнул его ткани. Попытался дотянуться свой огромной лапищей до места укола, пощупать, но не дотянулся… Потом захрипел и стал нервно биться в узком окне, разбивая его раму и выдавливая последние стёкла… А затем начал кашлять и тяжело дышать, и ещё через пять или шесть секунд обмяк, затих, а потом и застыл, как огромная пробка в небольшом окне. Зоя взглянула на свой стилет, по чёрному калёному лезвию которого стекали бурые капли крови великана. Она хотела убедиться, что на клинке, в ложбинках меж граней, ещё сохранилась густая жидкость. Что страшный яд не весь остался в туше гиганта… И яд всё еще темнел на белых гранях оружия, а выемку на кончике заполняла полупрозрачная тёмная капля. Стилет был по-прежнему смертоносен. Девушка уже хотела спрятать его в ручку зонта и бежать к концу крыши, чтобы оттуда спрыгнуть на крышу соседнего дома и через чердак спуститься на лестничный пролёт, как услышала за спиной лёгкие шаги…. По жестяной крыше трудно передвигаться бесшумно. Зоя быстро обернулась и увидела, как к ней спешит молодая женщина; в одной руке женщина сжимала стилет, а второй ловко подбирала юбки, для удобства передвижения. Женщина была красива, и у неё был неплохой вкус. Вот только одета она была немного не по погоде. На ней был очаровательный жакетик, слишком плотный для стоящей жары. Да и перчатки её были не совсем летними. Эта милая женщина явно надеялась подобраться к девушке бесшумно, чтобы нанести укол, но её подвело жестяное покрытие крыши. Конечно, это была англичанка, одна из ведьм, Зоя в этом не сомневалась; она не стала прятать свой клинок в рукоять зонта, а наоборот, подняла его навстречу англичанке, встала в стойку и произнесла на своём отличном английском: - Подкрадываться со спины… Это так по-британски… Но женщина шла к ней весьма уверенно; мало того, глаза её были прищурены, словно она наделась разглядеть на лице девушки что-то мелкое, губы вытянуты в нитки – и вдруг лицо её исказила ужасная гримаса… Даже не понять, что это было – то ли гримаса невиданной ярости, то ли бледная маска смерти; женщина неестественно широко раскрыла рот и издала шипение, точно такое, какое издаёт старая кошка. На какое-то мгновение дева опешила, и, словно поняв это, женщина остановилась и исторгла из себя, из своего нутра, жуткое и нечеловеческое: - На колени, ничтожная! Зою поразила интонация: ишь ты, как она может! Девушка даже восхитилась этой женщиной. Только вот сказаны эти три слова были по-русски, и в устах этой дамочки звучали хоть и страшно, но с заметным акцентом, а посему немножко неестественно. Как будто иностранка пела арию Марфы в «Царской невесте». Но, конечно же, дело было не в акценте, просто Зою несколько лет готовили к подобным приёмам английских ведьм. Деву было не удивить, и потому она улыбнулась и произнесла на английском языке: - Оставьте эти фокусы привокзальным гадалкам, - она выставила перед собой стилет, - давайте уже начинать. Англичанка была, кажется, разочарована тем, что её приём не произвёл на фанатичку никакого впечатления, но отступать она точно не собиралась; женщина остановилась, также встала в стойку для фехтования, выставив свой клинок вперед, потом быстро оглядела девушку и произнесла высокомерно: - Ваши панталоны вульгарны, впрочем, как и всё, что носят русские. А вот это Зою задело; ей, конечно, захотелось сказать, что это самый модный фасон панталон в этом сезоне, и что куплены они в гамбургском магазине, и носят такие модели нижней одежды все молодые немки, – но это было бы глупо. И поэтому она парировала весьма едко: - Забавно слушать рассуждение о континентальном белье от английской пуританки, у которой под юбками, скорее всего, нечто, смахивающее на мужские кальсоны. В ответ англичанка лишь улыбнулась и двинулась на девушку. Дева прекрасно понимала, что и у её противницы оружие смазано ядом, вот только не смертельным, а парализующим; англичанка, конечно, надеялась взять её живой. А попадать в плен к англичанам Зоя не хотела ни при каких обстоятельствах. И поэтому она шаг за шагом стала отступать к краю крыши. Уж лучше свалиться с крыши, чем попасть в лапы к этим людоедам. А англичанка так же, шаг за шагом, стала наступать на неё. Она исподлобья смотрела на девушку, ни на мгновение не выпуская её из виду. Судя по тому, как англичанка себя вела, как двигалась, было ясно, что она опытна и не испытывает ни страха, ни волнения. Шаг, ещё шаг к Зое, и девушке пришлось ещё оттупить. Пятилась. Но, так же, как и англичанка, не сводила глаз с противницы ни на секунду. «Какая наглая, ни во что меня не ставит, вон как прёт…», - думала девушка. Но, то ли по глупости, то ли от своей молодости, почему-то ни на секунду не сомневалась, что выйдет победителем из этой схватки… И когда англичанка сделала к ней очередной шаг, она не отступила, а произвела первый выпад и, быстрым и сильным движением отведя клинок противницы, нанесла молниеносный укол… Англичанка от неожиданности не успела среагировать, и гранёная сталь стилета… никуда не проникла… Хотя удар пришёлся чуть выше перчатки, он не прошёл даже через ткань одежды. «Кольчуга!». Дева даже опешила на мгновение и едва не пропустила обратный выпад противницы, вернее, серию из трёх ударов. Но, слава Богу, она парировала все и, чтобы прервать атаку, произвела выпад пытаясь уколоть англичанку в лицо… И тут та отпрянула, остановилась… «А, страшно… на рыльце кольчугу не надеть! - обрадовалась дева. - Теперь-то ясно, почему ты по такой жаре носишь тёплый жакет с воротником под подбородок и толстые перчатки… Англичане – они такие… англичане…». С другой стороны, англичанку можно было понять, яд на её клинке был скорее всего просто парализующим, а яд на клинике девы – убийственным и молниеносным, даже великан-страж, и тот за десять секунд шевелиться престал, так что женщина напротив Зои была сосредоточена и внимательна. И она снова двинулась на девушку, а та снова стала отступать к краю крыши. «Зараза какая настырная», – думала дева и начинала беспокоиться. Конечно, их поединок не длился ещё и половины минуты, но время-то как раз играло на руку англичанам, в любую секунду на крыше мог появиться ещё кто-то. Да и пятиться было уже некуда, она была очень близка к краю крыши. И, поняв это, дева вдруг сделала шаг навстречу англичанке, и их клинки снова скрестились… Раз, два, три…. И англичанка сделала выпад, пытаясь поразить девушку в запястье… Детский приём… Он мог бы сработать с кем-нибудь другим, но не с Зоей. Девушка была лучшей на своём курсе. Даже преподаватели, и те не все могли оказать ей достойное сопротивление, она была быстрее всех. Дева имела необыкновенную реакцию, и посему такой выпад она парировала легко – и тут же нанесла укол англичанке в лицо… Та тоже оказалась быстрой и, так как отбить клинок не смогла, лишь отклонилась назад, всего на одну долю секунды приняв несбалансированную, чуть неустойчивую позу… Зое этого времени оказалось достаточно, чтобы провести главный свой выпад, тот, который она и задумывала. Дева сделала длинный шаг вперед правой ногой и, почти присев на неё, выбросила руку с клинком как можно дальше… И нанесла англичанке укол, дотянувшись до её бедра самым кончиком стилета. И тут же, разогнув, как пружину, правую ногу, отпрянула, избежав ответного укола, который нанесла ей соперница. Обе молодые женщины замерли. И дева увидела, как на юбке англичанки, на левом бедре, расползается небольшое темное пятно. Укол достиг цели… Зная силу яда, которым была смазан стилет, Зоя поняла, что всё кончено, и, не опуская клинка, сказала англичанке почти серьёзно: - Либо я побыстрее вас, либо мои вульгарные панталоны попрактичнее ваших получаются. На что англичанка ей ничего не ответила, а только выронила из руки своё оружие и пошатнулась, её красивое лицо уже побледнело до состояния бумаги, а дыхание стало прерывистым, резким и неглубоким, что говорило о начавшихся спазмах диафрагмы. Яд действовал. Она должна была уже вот-вот упасть, но Зоя тут подумала, что будет лучше, если эта вражина свалится с крыши на мостовую перед домом. Во-первых, это отвлечёт внимание зевак на улице, во-вторых, деморализует оставшихся англичан. И поняв это, дева быстро подскочила к ней и толкнула англичанку к краю крыши. - Хэв э найс дэй, май диа. Та сделала на подкашивающихся ногах шаг, затем другой и, запнувшись об ограждение, нырнула с крыши вперед головой. Девушка же подошла к краю и осторожно заглянула вниз. Англичанка уже лежала на мостовой. У неё при падении чуть задралась юбка, и Зоя тихо произнесла: - Ну, что я говорила: конечно, их панталоны – это мужские кальсоны, просто меньших размеров. Прежде чем покинуть крышу, она подняла великолепный стилет англичанки, на красивой рукояти которого была лаконичная надпись «Анна Фоули». Дева решила забрать его с собой, на память о первой своей победе. О настоящей победе. *** Хлоп… Только пыль в разные стороны. - Ох, - перепугался герр Кольберг, стоявший рядом с худым иностранцем и, так как тот долго с ним беседовал до этого, считавший его чуть ли не приятелем. Он уставился на Тейлора с удивлением: вы это видели? Но Эбердин даже не взглянул в сторону аборигена. Он лишь переглянулся с Дойлом, и ни один из них не был ни удивлён, ни обескуражен происшедшим. Подумаешь… Ну, свалился с крыши один из их кривоногих сотрудников. Приемлемые потери. Обычное дело. Они оба лишь посмотрели вверх и ничего не сказали по этому поводу. Этот упавший…. Эти существа были расходным и возобновляемым материалом «Сервиса». Дело тут только в деньгах. Дойл невозмутимо достал сигару, запас которых он недавно по случаю неплохо пополнил, откусил у неё кончик, небрежно сплюнул его и закурил сигару от золотой зажигалки, а Тейлор даже не оторвался от экипажа, на который лениво облокачивался: ну, упала и упала обезьяна. - Ты не хочешь помочь начальнице брать русскую? – как бы между прочим поинтересовался Дойл, оборачиваясь к сослуживцу. - Это не моё дело, вообще-то… Моё дело – поиск… Да я сегодня и не в форме, - лениво отвечал Тейлор. - Не в форме? – усмехнулся напарник, выпуская струю белого дыма. - Печень что-то пошаливает, - пояснил Эбердин и зевнул. Джон понимающе кивнул; они оба предполагали, что одна из дам «Сервиса» и без них справится с фанатичкой, и Джон продолжил с удовольствием раскуривать сигару, поглядывая на сбегающихся со всей улицы зевак, а также на домоуправляющего Кольберга, который с ужасом таращился на упавшего с крыши. Потом Дойл вдруг повернулся к своему коллеге. - Слушай, Тейлор… А ты когда-нибудь думал уйти на покой?