- Брат Емельян, выводи его. Казак кивнул и пошёл к двери импровизированной тюрьмы, а брат Ярослав, сидевший за столом во всём своём княжеском великолепии и разглядывающий фотографии, пожелал ему вслед: - Брат Емельян, ты с ним по-русски говори. И не милосердствуй. Будь строг. - Ага, - пообещал Тютин и помахал для убедительности тяжёлым резиновым жгутом. А после уже подошёл к небольшой двери, открыл её, заглянул внутрь и произнёс сурово на русском языке: - А ну вылазь оттуда! Давай сам, не дожидайся, что я тебя выволок. Кажется, в помещении произошло какое-то движение. И через пару секунд в проёме двери показалось, голова, вернее, лицо человека, он щурился от света, так как в его камере было темно. А брат Емельян, не церемонясь, схватил его с силой за шею и выволок на свет. - Вылазь уже! У человека совсем не было одежды, его раздели ещё ночью, ни воды, ни еды не давали. И, разумеется, чувствовал себя этот человек не очень хорошо. Тютин всё так же бесцеремонно подволок его к табурету и усадил на него. Сам стал сзади и, глядя на спину человека, думал, что морячков на флоте Её Величества кормят неплохо. А «князь» как будто и не обращал на всё это внимания, он продолжал изучать фотографии британских офицеров. Как и брат Валерий. И так продолжалось, наверное, минут пять, не меньше: они чем-то занимались, Тютин стоял со жгутом за спиной человека, а человек сидел, ерзал на табурете, волновался и ждал, когда же с ним заговорят. И это произошло. Брат Ярослав вдруг повернулся к нему и спросил у него на хорошем английском: - Ты знаешь, кто мы? - Вы русские, - сразу определил человек. - Именно, - согласился «князь», - ну а ты кто? - Я британский матрос. - Британский! – брат Ярослав сделал на этом слове ударение. И повторил: – Британский. А не английский. Ты гордый брит, а служишь англосаксам. - Я англосакс, – заметил пленный. - Нет-нет, - покачал головой «князь», - ты кельт, это у тебя на лице написано, да и будь ты англосаксом, твоя физиономия была бы здесь, - он указал на стол, - среди этих фотографий…, - великосхимный сделал пазу, поднял один из снимков и показал его пленному: - Кто изображён на этом фото? - Я не буду ничего говорить, – вдруг сообщает пленный и добавляет гордо: - Я английский моряк. - Английский моряк? - тут брат Ярослав засмеялся. – Ты же кельт. У тебя на коже лица синяя краска проступает. Ты не англичанин. Будь ты англосаксом, твоя фотография, - он указывает на стол, - лежала бы вон там. Потому что ты был бы офицером. Но офицером тебе никогда не стать. Потому что ты кельт. - Я давал присягу! – всё так же гордо заявил человек. - Присягу? - переспросил брат Ярослав. – Ты – кельт? И кому? Англосаксам? – он покачал головой, как от удивления. - Ты знаешь, меня в англичанах всегда поражало одно умение… Ты никогда не угадаешь, какое! Нет, это не умение лгать, хотя во лжи они также непревзойдённые мастера, но это меня почему-то не впечатляло, я всегда удивлялся другому… Я удивлялся их умению выращивать лакеев. Холуёв. Вышколенных, услужливых, готовых проживать свою жизнь только ради своих господ. Эти людишки, лишённые всяческого человеческого достоинства, ещё и кичатся своим положением, и всякого другого, кто не служит их господам, воспринимают как дикаря и готовы любого, кто усомнится в богоподобности их господ, убивать собственными руками! Как, - он подошёл к пленному и заглянул ему в глаза, - как они вас так воспитывают? Может, это какая-то магия? Как они так делают? Брат Ярослав смотрел на человека пристально и ждал от него ответа. Ждал – и вдруг начал понимать, что ответа вразумительного не дождётся. Его слова просто до морячка не доходят, этот человек даже не понимает, о чём говорит великосхимный, хотя у того был очень неплохой английский. Осознав, «князь» машет рукой: что с него взять. И продолжает холодно и высокомерно: - Твоё имя? Звание? - Старшина второй статьи Вудс, сэр! – сразу ответил человек. Он как будто включился, услышав знакомые повелительные нотки. Вот так и надо было с ним говорить, глупо было искать в нем остатки человеческого достоинства, пытаться поговорить с ним как с равным. В Англии всё выстроено через чёткую иерархию, и с низшими классами нужно говорить, употребляя тон, которым пользуется высшее сословие. Только этот тон понимают низшие. - Какую должность занимаешь? - Первый официант кают-компании, сэр! - О, - тут великосхимный переглянулся с братом Валерием – удача, однако, – и продолжил: – Прекрасная должность. - Именно так, сэр, - сразу отозвался Вудс. - Итак, Вудс, если хочешь выбраться отсюда живым, то тебе придётся отвечать на мои вопросы, - продолжил «князь». - Если вздумаешь играть в героя, прикажу моим людям, - великосхимный недвусмысленно кивнул на казака, что стоял за спиной у матроса, - и они переломают тебе все кости, а потом выбросят на мелководье на радость крабам. Ответишь – получишь одежду, всё остальное своё имущество и уйдёшь отсюда живым и здоровым, – после этого, даже не дождавшись ответа, брат Ярослав берёт со стола фото усатого офицера лет сорока от роду. - Кто это? - Коммандер Вильямс, сэр. - Должность? - Первый артиллерист линкора, сэр. Брат Валерий, тут же бросив все остальные дела, кинулся к блокноту, сел за стол и стал записывать. - Ясно, – продолжал «князь» и, не давая, как говорится у немцев, делу остыть, уже брал второе фото. – Это кто? - Лейтенант-командор Абердин, сэр. - О, - брат Ярослав повнимательнее посмотрел на фото, - он из семейства герцогов Йоркских? - Так точно, сэр. - Должность? - Первый штурман, сэр, – тут же доложил Вудс и даже добавил от себя сверх требуемого: - Не переносит рыбу. - Не ест рыбу? - Ни кусочка, сэр. - Отлично, - князь передал фото брату Валерию. А тот сразу пометил его номером и сделал запись у себя в блокноте. - Так, - великосхимный взял следующую фотографию, и, рассмотрев её, показал пленному. – Это кто? - Это лейтенант-коммандер Спенсер, сэр, – отвечал Вудс и, уже поняв, каким будет следующий вопрос, пояснил: – Командир «БЧ-шесть». - «БЧ-шесть»? – «князь» хотел знать больше. – Что такое «БЧ-шесть»? - Боевая часть номер шесть, сэр. - Это я понял, но что это за часть? - Кормовая башня, сэр. Лейтенант-коммандер Спенсер – артиллерист, командир кормовой башни, – и, как штрих к портрету, Вудс добавил: – Вечно требует себе две салфетки, на китель и на брюки. Всё боится испачкать форму. Тут очередь дошла и до уже знакомого «князю» офицера, и он взял фотографию Беннета. - Это кто? - Лейтенант Беннет, - сразу отозвался Вудс. И брат Ярослав снова взглянул на брата Валерия, и тот кивнул в ответ: значит, и с другими фото не врёт. - Должность? - Заместитель командира «БЧ-девять», – отвечал пленный и, уже предвидя следующий вопрос, продолжал: – Носовой генератор, элеватор подачи снарядов в носовую башню, да и вся электрика в передней части судна. - И что скажешь про него? - Он странный, сэр, его ординарец хвастался, что ворует у него кокаин, а один раз лейтенант Беннет заснул за столом во время ужина. - Ясно, - великосхимный заметил, что брат Валерий всё это зафиксировал в своём блокноте, и взял следующее фото. Там был запечатлён очень грузный человек с давно не бритым подбородком: это кто? - Саблейтенант Эванс, сэр. - Какая боевая часть? - Двенадцатая, он крюйтофицер. - Крюйтофицер? - Именно так, сэр, он отвечает за пороховой погреб. - Тяжеловат он, -заметил великосхимный, разглядывая фото. - Точно так, сэр, - засмеялся Вудс, - иной раз не поднимается наверх, присылает кого-нибудь из своих ребят, просит обед себе в каюту. И сидит там, на дне корабля, как краб. Потому что по трапам ходить не очень любит. - Значит, не вылазит с корабля? Даже в увольнения не ходит? - Никак нет, сэр, ходит. Кажется, ходит к какой-то девке. - Откуда знаешь? - Ребята из трюма говорили, что он прихорашивается, поливает себя одеколоном так, что глаза потом на трапах за ним слезятся, – тут Вудс стал посмеиваться. - Они всё не могут понять, как он с той девкой управляется, при таком-то брюхе. - Понял, - брат Ярослав бросил фото на стол. – Так, Вудс, продолжим.