- Генрих, впредь прошу вас всё-таки прислушиваться к моим пожеланиям. Мои просьбы – это не прихоть… Не женская блажь. И если я говорю, что на телеграф мы пойдём вместе, значит, мы должны идти туда вместе. - А мне кажется…, - он хитро улыбался. – Вы почему-то… Вы просто не торопились туда идти. Эта его противная улыбочка моментально вернула её раздражение. Она, одним движением вырвав из его руки телеграмму, произнесла с негодованием: - И всё-таки вы болван, Ройке. А потом развернула листочек бумаги и откинула вуаль: «Уважаемый мистер Смит. Я был рад вашему визиту и рад принять ваше предложение о встрече. Каждое воскресенье я хожу в церковь к утренней службе и могу отсутствовать четыре часа. Если вы сочтёте для себя возможным, я готов встретиться с вами в ближайшее воскресенье. В выборе места положусь на ваш вкус. Жду от вас телеграммы. И огромный привет миссис Смит, я часто вспоминаю её! Телеграф сто девяносто один. Джеймсу. До востребования». Тут уж Зоя и позабыла про свою злость, она читала и чувствовала, как снова у неё начинает биться сердце, но на сей раз вовсе не из-за раздражения на Ройке, а от волнения и предвкушения большого дела. Кажется, старик шёл на контакт. - Что? Хорошие новости? – чуть насмешливо спрашивал у неё Генрих, видя, как она перечитывает телеграмму второй раз. - Хорошие! – коротко бросила девушка, уже думая об организации будущей встречи. - Миссис Смит, вам не кажется, что кто-то молодец? – не отставал от неё молодой человек. – И кого-то можно и похвалить? Миссис Смит. Он, конечно же, читал телеграмму. И этот его вопрос прозвучал капельку двусмысленно. Миссис Смит… Мистером Смитом этот нахал явно считал себя. Дева поглядела на него чуть прищурившись и произнесла немного заносчиво: - Молодец здесь я! И хвалить нужно меня! - Ну, это безусловно, – сразу, но с иронией согласился Генрих. – Да, да… Кто бы сомневался. А меня? – поинтересовался он с наигранной обидой. – А меня разве не за что похвалить? Она поглядела на него всё ещё строго и ответила: - Пока что рано. И тут же стала думать о том, как организовать встречу с Джеймсом так, чтобы она была, главное для них с Генрихом, безопасна. Глава 14 Эта заносчивость её сослуживиц, это их высокомерие не давали ей покоя. Мало того, что тесть был всегда холоден с нею, а вся остальная родня мужа вежливо игнорировала, так и здесь, в Службе, молодую женщину всякий раз тычут носом в происхождение, почти не учитывая её способности. Ещё и разочарование в муже, который оказался человеком излишне добрым и мягким, и не способным отстаивать её интересы в обществе. Казалось, у леди Рэндольф должны были опуститься руки, но женщин, обладающих даром видения, природа наделяла ещё и сильным характером. И этот характер не позволял им ломаться и отступать вот так вот просто. Целый день… Целый день не унималось в ней, бушевало раздражение на леди Анну, которая так вызывающе расспрашивала её про родственников. Она даже не смогла как следует пообедать, так как волны запоздалого стыда отбивали ей всякий аппетит и заставляли почти без причины придираться к слугам. Впрочем, и герцогине от неё досталась пара нелестных эпитетов. «Старая крыса, даже и не думала остановить эту мерзкую тварь! Вернее, делала вид, что останавливает её! Кожаный мешок с украденными органами!». После ужина она наконец поняла, что не успокоится и не сможет уснуть, пока не предпримет хоть каких-нибудь действий. Тогда леди Рэндольф потребовала у водителя разводить пары в экипаже, а у своих служанок – одежду. Муж было попытался поинтересоваться, куда она собралась, ведь за окном глубокий вечер, почти ночь, на что леди Дженнет – конечно не со зла, а исключительно поддаваясь своим женским настроениям, – напомнила ему, весьма резко, возможно, даже грубо, что ему следует уже вернуться в Лондон, так как он совсем забросил дела в парламенте. Муж расстроился и быстро ушел на свою половину, а она через несколько минут уже была в экипаже и катила по освещённым газовыми и электрическими фонарями улицам Гамбурга. Ехала леди Рэндольф на известный ей адрес. И вскоре она уже поднималась по лестнице одного непримечательного дома и, поднявшись на третий этаж и позвонила в дверь, хоть это было и невежливо для этого часа, - Кто там? – донеслось из-за двери. Голос принадлежал уверенному в себе мужчине. - Открывайте, Дойл! – почти потребовала американка; она не привыкла торчать под дверями. И Дойл сразу открыл. - Миледи? – он был удивлён. В руке у него был стакан с виски, а одну полу халата оттягивал… скорее всего, револьвер. – Прошу вас, проходите. Но я не ждал гостей. - Пустяки, - леди Рэндольф прошла в квартиру и огляделась. Обычное жильё небедного и одинокого мужчины: пыль на мебели, пустые бутылки, немытая посуда на каминной полке возле остановившихся часов. - Что вы пьёте, Дойл? - поглядев на его стакан, спросила она, снимая перчатки. - Виски, миледи. Ирландский, – всё ещё удивляясь, отвечал ей подчинённый. А леди Дженнет прошла по комнате и, опустившись без приглашения в одно из кресел, сняла шляпу: - Вообще-то я по делу, но если вы предложите мне, то я немного выпью этого вашего… - Виски, мадам? – ещё больше удивлялся Джон Дойл. - Да, виски, - уверенно произнесла леди Рэндольф, - это ваши англичанки не могут пить виски, но я же американка, я умею это делать. Наливайте. Как и себе, без содовой, но со льдом. Лёд, надеюсь, у вас имеется? Он только покивал в ответ: естественно. Дойл снимал дорогую квартиру, и современное оборудование у него в доме имелось, в том числе и рефрижератор. Вот только… Дойл стал мучительно вспоминать, остался ли у него хоть один чистый стакан, или нужно бежать на кухню мыть. Служанка посещала его всего два раза в неделю, но стакан… Один стакан нашёлся, он поспешил налить начальнице виски и, наливая, всё боялся не угадать с количеством. Нальёшь много – будет слишком крепко, нальёшь мало – подумает, что пожадничал. В общем, он нашёл баланс и вскоре появился в гостиной со стаканом руке. Появился и замер в удивлении, увидав, как леди Рэндольф Черчилль дожидается своего виски. Хозяин квартиры держал стакан с выпивкой и смотрел на свою молодую начальницу, а она просто сидела в кресле… положив ногу на ногу. Но не только эта фривольная поза заставила такого опытного мужчину, как Джон, застыть в дверях; просто леди Рэндольф положила свой правый башмачок на своё левое колено и при этом так высоко подобрала юбки, что оба её колена, обтянутые кружевными чулками, оказались в поле его видения. Он не решался подходить к ней. Ему даже от дверей показалось, что он видит часть её белоснежных панталон. Что было немыслимо! И Джон чуточку остолбенел от уведенного и даже подумал вернуться на кухню. Но… - Дойл! – произнесла леди Рэндольф. Она едва заметно улыбалась; видимо, ей понравился произведённый ею эффект. – Может, ты всё-таки дашь даме выпить? Джон, не произнеся ни слова, подошёл к ней и, стараясь больше не смотреть на то, что он уже увидел, протянул начальнице стакан с выпивкой. - Прошу вас, мадам. Она взяла в руки стакан и, сделав маленький глоток, распробовала то, что отпила, поморщилась – и лишь после этого подняла на него глаза и спросила: - Как ты думаешь, Дойл, зачем я пришла к тебе на ночь глядя? В тоне умной и всегда уверенной в себе женщины отставной солдат почувствовал подвох, и потому на вопрос ответил не сразу, а после того как, отойдя от начальницы, взял с каминной полки сигару из ящика и прикурил её от зажигалки. - Рискну предположить, мэм, что ваш визит вызван неотложной необходимостью. - Необходимостью? – леди Дженнет фыркнула, и это означало, что он не угадал. – Я пришла поговорить с тобой и установить неофициальный контакт. Ты должен понять, - она сделала глоток и на этот раз уже не морщилась, а просто поднесла стакан к глазам и поглядела на содержимое, - я не такая, как все остальные твои начальницы, я не англичанка, как ты, наверное, слышал, поэтому ты можешь быть со мной более открытым. «Открытым? Изволит шутить? Притащилась почти ночью, задрала юбки, показывает мне колени и призывает быть открытым?». Всё это очень не нравилось старому солдату колониальных войн. Уж он-то знал, что может быть с простым человеком, если на него осерчает какой-нибудь родственник лорда или член парламента. Например, муж этой молодой распутной женщины. - Это для меня большая честь, - отвечал ей Дойл обычной, пустой и вежливой фразой. Сам же при этом старался, не дай Бог, снова не взглянуть на ноги начальницы. И посему, разговаривая с ней, таращился куда-то в стену. - Дойл…, - а леди Рэндольф как раз пристально рассматривала его, и ей, кажется, не нравилось эта индифферентная позиция по отношению к её коленкам. – А как ты попал в «Сервис»? Тут уже Джон не смог не взглянуть на молодую женщину, что пришла к нему в гости ночью, он посмотрел и убедился в том, что в первый раз он видел именно край её панталон; потом Дойл перевёл взгляд на её лицо и ответил: - Я служил в тридцать седьмом бенгальском полку и по роду службы сталкивался с офицерами «Сервиса». Один из них дал мне рекомендательное письмо, и по увольнении из армии,я обратился в «Сикрет Сервис» с просьбой взять меня на службу; учитывая мои бывшие заслуги и рекомендательное письмо, я был принят и направлен в распоряжение герцогини. С тех пор я с нею. - О, понимаю, – леди Дженнет сменила ноги; теперь левый башмачок улёгся на её правое колено, и при этом её юбки как-то сами собой приподнялись ещё выше. Теперь Дойл мог уже не сомневаться, что видит низ панталон замужней, высокопоставленной и очень опасной женщины. – А ты – этакий старый служака, ветеран – теперь служишь герцогине изо всех сил. В ответ Джон только чуть поклонился ей, а потом сделал большую затяжку и выпустил в сторону окна дым. Дым дорогих, недавно конфискованных у какого-то глупого чеха сигар. Кажется, начальница была разочарована его поведением; судя по всему, она рассчитывала на несколько иную реакцию. Менее сдержанную. И поэтому спросила: - Дойл, а у тебя были награды? - И награды, и поощрения, и продвижение по службе, мэм. - Да…, - она поболтала льдом в стакане и снова сделала глоток. И, желая его уязвить, произнесла: – Мне кажется, Дойл, ты получал свои поощрения, сидя в штабе, а вовсе не за храбрость. Дойл был, конечно, уязвлён подобным предположением, но не решился ответить дерзостью и потому сказал: - Я получал свои поощрения за ум и осмотрительность, миледи. Я всегда мог хорошо предвидеть последствия. За то меня и ценили. - Твой ирландский виски просто дрянь, - произнесла американка, поняв, что не всё в этот вечер пойдёт по её плану; она поставила стакан на подлокотник кресла и одёрнула юбки. - Вынужден с вами согласиться, но за долгие годы я привык к нему. - С завтрашнего дня, Дойл, вас ждет большая работа. - Рад это слышать, миледи, – отвечал он ей без всякой радости. - Возьмёте двух шимпанзе себе в помощь. Поедете в полицейское управление, в канцелярию. - К капитану Шулингу? - К капитану Шулингу. Попросите у него доступ к поступающим отчётам, - она увидела, что Джон что-то хочет ей сказать и, предвосхитив его речь, достала из ридикюля банковский билет вольного города Гамбурга номиналом десять талеров. – Вот это для капитана. Дойл взял деньги, кивнул и спросил: - А что нужно искать?