– Мадемуазель, это вовсе не ерунда! – воскликнула Пруденс. – Понимаете, у Бобби была такая игрушка в виде печенья, которая пищит, как котёнок, если на неё надавить… Произнося это, Пруденс изо всех сил старалась разглядеть вопросы на листке. Кажется, мадемуазель закончила их составлять. Всего было двенадцать вопросов, и Пруденс уже успела прочитать первый из них. Мадемуазель удивлённо слушала девочку, и до неё постепенно доходило: во-первых, стала понятна загадка пропавшего котёнка, а во-вторых, то, что Пруденс, как говорили школьницы, стучала. За время работы в английских школах мадемуазель научилась неодобрительно относиться к ябедам, хотя поначалу, когда она только приехала в Англию, не видела в этом ничего плохого. Но, на протяжении многих лет общаясь с английскими учителями, мадемуазель пришла к выводу, что они правы – ни в коем случае нельзя поощрять ябед. Чем дольше говорила Пруденс, тем жёстче и холоднее становилось лицо учительницы. – …И Бобби решила, что будет очень забавно, если мы потратим часть урока, притворяясь, будто ищем пропавшего котёнка… – объясняла Пруденс. Тут она заметила, с каким выражением смотрит на неё француженка, и осеклась. – Пруденс, ты очень противная девочка, – сказала ей мадемуазель. – Да, очень противная. Ты мне не нравишься. Может быть, тебя это удивит, но пусть лучше надо мной шутят глупые шутки, чем ябедничают на своих товарищей. Уходи немедленно! Ты мне совсем не нравишься. Пруденс вспыхнула. Она чувствовала себя оскорблённой, была в ярости и в дополнение ко всему смогла прочитать только один вопрос! Мадемуазель убрала листок в ящик стола с таким видом, словно в упор не видела Пруденс. Девочка вышла из гостиной, едва не рыдая от злости. «Ну ничего, зато я теперь знаю, где лежит листок с вопросами, – с ненавистью подумала она. – Я запросто могу прийти сюда ночью потихоньку от всех и прочитать их. Никто ничего не узнает. И тогда я напишу работу лучше всех, и весь класс удивится! Представляю их лица, когда окажется, что у меня самые лучшие отметки!» Чем дольше Пруденс думала об этом, тем больше крепла её решимость. «Обязательно достану эти вопросы, – сказала она себе. – Что бы ни случилось, достану, и всё тут». Пруденс было очень интересно, накажет ли мадемуазель Бобби за проделку. Но, к её удивлению, о случае с котёнком не было сказано ни слова, хотя в этот день мадемуазель дежурила во время выполнения домашних заданий и даже подзывала Бобби к себе, чтобы объяснить ей что-то. «Почему она не отправила Бобби к мисс Теобальд?» – молча злилась Пруденс. А мадемуазель, как всегда, выручило чувство юмора. Первые минуты после ухода Пруденс француженка была в ярости, и, конечно, она особенно рассердилась на Бобби. А потом мадемуазель вдруг представила, как тычет линейкой в дымоход, пытаясь найти котёнка, которого там нет, и расхохоталась. Одной из её положительных черт было отличное чувство юмора, и, если что-то было смешно, она умела посмеяться искренне, от души и забыть обиду. Так и её гнев на первоклашек растаял, хотя она не отказалась от мысли дать им проверочную работу. Кроме того, мадемуазель не смогла удержаться и сама слегка разыграла Бобби. Когда девочка подошла к ней во время подготовки домашних заданий, мадемуазель смутила её внезапным вопросом. – Скажи, Бобби, ты любишь печенье? – спросила она, глядя на ученицу сквозь толстые стёкла очков своими большими карими глазами. – Э-э… да, мадемуазель, – ответила Бобби, не зная, чего ожидать дальше. – Так я и думала, – произнесла мадемуазель, а затем преспокойно склонилась над тетрадью девочки. Бобби не решилась ни о чём спросить, но она и без того сразу поняла, что мадемуазель пронюхала про их шутку. Но кто мог ей рассказать? Конечно, Пруденс! Зловредная ябеда! Бобби была уверена, что мадемуазель сейчас продолжит разговор, но та как ни в чём не бывало принялась объяснять девочке её ошибки. Бобби вздохнула с облегчением. – Теперь можешь сесть, – договорила учительница, бросив на неё острый взгляд. – Возможно, тебе будет интересно узнать, что я не очень люблю печенье, ma chère[8] Бобби! – Нет, мадемуазель… то есть да, мадемуазель, – пробормотала Бобби и рванула на своё место. «Если Мамзель знает, что я натворила, и не собирается меня за это наказывать, она действительно классная, – подумала девочка. – Если и правда не накажет, начну учить французский как следует». Ночью, когда все в её комнате уснули, Пруденс села на постели, внимательно прислушалась к сонному дыханию соседок и выбралась из кровати. Было очень тепло, и она не стала надевать ни тапочки, ни халат. Выскользнув из комнаты босиком, она отправилась этажом ниже, где располагалась учительская гостиная. В учительской стояла темнота, и, чтобы найти стол француженки, девочка включила фонарик, который предусмотрительно захватила с собой. Стол оказался прямо перед ней. Отлично. «Теперь можно внимательно прочитать все вопросы и найти к ним ответы! – самодовольно подумала Пруденс. – Как удачно, что никто не проснулся и не видел, как я выхожу из комнаты!» Но дело в том, что её всё-таки видели! Это была Карлотта, которая всегда спала очень чутко и просыпалась от малейшего звука. Она услышала, как открылась дверь, и, сев на кровати, увидела чью-то фигуру, исчезающую в коридоре. Карлотте стало интересно, кто это. Может, заходили из соседней комнаты? Она решила проверить, поскольку иногда девочки на спор проникали ночью в соседнюю комнату и устраивали какой-нибудь розыгрыш. Карлотта выскочила из постели, подбежала к комнате, где спали Бобби, Дорис и другие, и заглянула к ним. Было тихо, но одна из девочек не спала – это оказалась Бобби. Она увидела, как приоткрылась дверь, и в светлом прямоугольнике возник тёмный силуэт. – Кто там? – прошептала Бобби. – Я, – ответила Карлотта. – Я видела, как кто-то вышел из нашей комнаты, и думала, что, может, вы хотели подшутить. – Да нет, у нас все на месте, – ответила Бобби, окинув взглядом кровати. – А это точно человек не из вашей комнаты? – Я даже не подумала об этом, – шепотом сказала Карлотта. – Пойду посмотрю. Она сбегала к себе и обнаружила, что кровать Пруденс пуста. Тогда Карлотта быстро вернулась к Бобби. – Пруденс нет на месте, – прошептала она. – Как ты думаешь, куда она делась? Наверняка готовит какую-нибудь пакость. – Пошли посмотрим, – решила Бобби и вылезла из кровати. Девочки неслышно пробежали по коридору, спустились по лестнице на следующий этаж и замерли на площадке, прислушиваясь и гадая, куда могла направиться Пруденс. – В учительской гостиной мелькает свет, – прошептала Карлотта. – Может, она там? Но что ей там делать? – Мне не очень нравится подглядывать, – нерешительно произнесла Бобби. Но Карлотту подобные сомнения не мучили. Беззвучно ступая босыми ногами, она подкралась к учительской и заглянула в приоткрытую дверь. Бобби последовала за ней. Они увидели Пруденс, которая, сидя за столом, внимательно читала список вопросов из проверочной работы и тут же искала ответы в лежащем рядом учебнике. Обе девочки сразу поняли, что она делает. Бобби, у которой были очень чёткие представления о честности, пришла в ужас. Карлотта в ужас не пришла, поскольку она в своей жизни много чего повидала и, кроме того, уже хорошо знала Пруденс. Так что Карлотту ничуть не удивило бессовестное поведение одноклассницы. Бобби так стремительно вошла в учительскую, что Пруденс с перепугу уронила учебник на пол. Похолодев от страха, она смотрела на Бобби и Карлотту. – Ты что делаешь? – громко спросила Бобби, от гнева забыв, что надо говорить шёпотом. – Подглядываешь? – Ничего подобного, – ответила Пруденс, мгновенно решив всё отрицать. – Я хотела только проверить кое-что в учебнике. А вообще-то я и так подготовилась к проверочной. Ясно? Карлотта одним прыжком подскочила к столу и схватила листок с вопросами. – Смотри, Бобби! – крикнула она. – Она подглядывала! Вот вопросы! Бобби с глубоким презрением посмотрела на Пруденс. – Какая же ты лицемерка, Пруденс, – сказала она. – Прикидываешься такой примерной, глубоко верующей, доброй, а сама только и делаешь, что выслеживаешь и подглядываешь. Ты презираешь Карлотту за то, что она работала в цирке, но, знаешь, мы презираем тебя за то, что в тебе собралось всё самое плохое, что ненавидят люди и в школе, и в жизни: ты хитрая, подлая, лживая и ко всему этому ещё и жульничаешь! Услышав эти ужасные обвинения, Пруденс уронила голову на стол и разрыдалась. Сложенные стопкой книги с грохотом посыпались на пол, но девочки даже не обратили на это внимания, настолько они были поглощены происходящим. Они забыли, что спальня мисс Теобальд находится прямо под учительской гостиной. Услышав шум, директриса удивлённо посмотрела на потолок. Тут ей показалось, что сверху доносятся голоса. Мисс Теобальд включила настольную лампу и посмотрела на часы. Четверть третьего! Кто не спит в такое время? Мисс Теобальд надела халат и туго затянула поясок, сунула ноги в тапки и вышла из спальни. Она поднялась по лестнице, прошла по коридору и, остановившись возле учительской, с изумлением услышала горячую речь Бобби. Что там происходит? Глава 16 Мисс Теобальд проводит беседу – Девочки! – звучным низким голосом произнесла мисс Теобальд. – Девочки, что у вас происходит? Воцарилась мёртвая тишина. При виде директрисы в дверях гостиной все три девочки словно окаменели. Пруденс показалось, что её окатили ледяной водой. Бобби была в шоке. И только Карлотта осталась абсолютно спокойна. – Ну так что же? – сказала мисс Теобальд и, зайдя в комнату, прикрыла за собой дверь. – Мне всё-таки хочется получить какие-то объяснения относительно этой сцены. Роберта, ты наверняка можешь мне помочь. – Да, мисс Теобальд, – выпалила Бобби. – Наверняка вы уже догадались, чем занималась Пруденс, когда мы её застукали? – Она подглядывала, – сообщила Карлотта с лёгким иностранным акцентом. – Читала вопросы, которые будут завтра в проверочной работе по французскому языку, и искала на них ответы, чтобы написать эту работу лучше всех. Но в этом нет ничего особенного, мисс Теобальд. Пруденс всегда такая. Пруденс снова разрыдалась. – Я не подглядывала, не подглядывала, – всхлипывала она. – Карлотта это нарочно говорит, поскольку я узнала, что она простая циркачка! Я её ненавижу! Бобби я тоже ненавижу, но Карлотту сильнее, потому что она всё время задаётся и хвастается своей цирковой жизнью! Карлотта рассмеялась. – Я очень рада, что ты меня ненавидишь, Пруденс, – сказала она. – Ещё не хватало, чтобы ты меня любила! Ты хуже всех самых плохих людей, каких я только встречала в цирке. Гораздо хуже! – Тише, Карлотта, – встревоженно произнесла мисс Теобальд. Дело было очень серьёзным. – Немедленно отправляйтесь в кровать, все трое. Я займусь этим происшествием утром. Пруденс спит в вашей комнате? – В моей, – ответила Карлотта. – А Бобби из другой комнаты.