– Ну как же… – развел руками домовой, – закон такой есть, нельзя лес рубить без разрешения. Если участковый увидит, суд и штраф такой выпишут, что три года потом без дров сидеть будешь. А тут такая удача, – Додо ударил руку об руку, – нет участкового, в больнице он. Сам бог велел дровами запастись. Завтра Лешик притащит на условленное место сухие деревья, мы их порубим и в сарай уберем. Пашка приедет, а у нас красота, чисто и дров не видно. – Ну вот, а я домой собралась, – захныкала Даша, – думала съездить за теплыми вещами. – А ты-то тут причём? Ты нам не нужна, езжай куда хочешь, – ответил деловито домовой, подтягивая штаны. – Как это, не нужна? – удивилась Даша, – А кто их перетаскивать будет, кто пилить, рубить? – Да мы с котом сами управимся, всю жизнь так делали. – Вы же с ним сто лет не разговаривали, как вы тогда дрова рубили? – Для этого разговаривать не нужно. Чего там разговаривать, каждый свою работу уже наизусть знает, – пробурчал Додо. – Слушай, ну, раз вы такая замечательная команда, может, и на Таню можете дров нарубить? – Ещё чего, – возмутился домовой, – у Тани есть свой домовой, вот пусть он о ней сам и заботится. – Да и Пашке не мешало бы, – добавила девушка задумчиво, как будто не слыша, что только что ответил домовой, – а то он из больницы пока выйдет, пока руку разработает, там уж и зима наступит. Да и пока его нет, нужно печку хоть иногда топить. Додо, не сказав ни слова, покрутил пальцем у виска и исчез. Даша ещё хотела что-то сказать, но заметила, что домового уже рядом нет, махнула рукой и пошла писать список, чтоб не забыть, что ей нужно взять дома. Она вырвала листок из тетрадки, достала ручку, села за стол, и задумалась. Пальто и всякие новомодные тряпки она решила не брать, нужно было брать только практичные и нужные вещи. Куртки, теплые брюки, кроссовки… Даша начала писать, но тут с грохотом открылась входная дверь, и в дом влетел Василий с громоздким аппаратом, похожим на старую телефонную трубку с антеннами. – Даша, я до бабушки дозвонился. Девушка в нетерпении буквально вырвала из лап кота трубку и крикнула: – Алло, бабуля, привет! Ну, где ты там пропадаешь? Ты мне так тут нужна. У меня куча вопросов. Что произошло с Пашкой в нашем детстве? Почему ты его лечила? Ты у Пашки на переносице родинку видела? Ну такую, в форме стрекозы? – Даша, слишком много вопросов и все не по существу, и вообще, причём тут Пашка? – Ну, ба, ты же знаешь, я просто так спрашивать не стану. – Знаю, и всё равно не пойму, почему ты мне именно эти вопросы задаёшь. – Раз задаю, значит это важно для меня, – огрызнулась девушка, она уже начала злиться из-за разговора ни о чём. – Хорошо, начнём, пожалуй, с первого вопроса. Ему было десять лет, почти. Это произошло за день до его дня рождения. Что с ним действительно случилось, я так и не поняла. Мне рассказывали всякую чушь, будто бы он упал с дерева, а бабка по отцу была рядом и не успела его поймать, что она пока сообразила, что делать, времени много прошло. Только не верю я в эту басню, он был весь переломан, как будто его медведь поломал, крови очень много потерял. По идее, он должен был умереть. Как раз накануне дня своего рождения, но я вытянула его с того света. – Ну, понятно, вот он и бродит между небом и землёй, – пробурчала Даша. – Не сочиняй ерунды, я уже точно не помню, но кажется, у него там с аурой какие-то неполадки, но это, скорее всего, из-за того, что я вмешалась и смерть отогнала, а так он вполне нормальный человек. – Ба, ну где же нормальный? У него вечно всё не слава богу. И характер у него очень странный, короче, нет у него постоянного характера, он то и дело меняется. Да, кроме того, у него на переносице родинка в виде стрекозы. Я точно помню, что она как раз лет в десять у него появилась. И точно знаю, что та самая бабка его сильно проклинала, не понятно за что. Я думала, что ты мне поможешь, а ты и сама ничего не знаешь, – разочаровано сказала девушка, но затем захныкала, как маленький ребёнок, – ба, ну когда же ты, наконец, приедешь? Хочешь, я останусь здесь с тобой, мы будем вместе жить, ты меня будешь учить, а я потихоньку буду учиться ведьмовству. Трубка молчала, и эта пауза была длительной. Даша уже испугалась, что разговор прервался и начала кричать в трубку: – Алло, алло! Бабушка слегка кашлянула, чтобы дать знать, что она здесь, затем, немного погодя, тяжело вздохнула, и начала говорить. – Даш, учатся ведовству, а не ведьмовству… Дело в том, что дар твой намного сильнее моего. То, чему я долго и старательно училась, вылезает у тебя как прыщ на ровном месте и совершенствуется само собой, буквально за минуты. Мне нельзя сейчас находиться рядом с тобой, я только потяну тебя назад. Ты не сможешь со мной ни совершенствоваться, ни учиться толком. Поэтому я не приеду. Да и не только поэтому… Мне не хотелось тебе говорить, но видно придётся. Я не приеду, ни через месяц, ни через год, ни через десять лет. Возможно, мы с тобой встретимся лет через тридцать – сорок, когда я затоскую по родному дому, и захочу снова пожить в нём. Даша, я устала притворяться старушкой, я всё так же молода и красива, у меня здесь молодой и очень любимый муж. Мы недавно поженились, и всю его жизнь я хочу прожить рядом с ним. Девочка моя, перед отъездом я оформила вашу квартиру и дом на тебя. Позже ты поймёшь почему. Я очень тебя прошу, присмотри за матерью, что-то она перестала мне нравиться в последнее время. И ещё… Я, конечно, не вправе распоряжаться твоей жизнью, тебе всё решать, но я бы советовала тебе не высовываться с твоим даром и не ехать в город. Не совершай моих ошибок, живи в деревне. Поверь, твоя судьба от тебя никуда не денется. В шкафу, где платья висят, есть двойное дно. Там деньги, тебе их хватит надолго, лет на триста, если ты ими печку не станешь топить. Матери не давай ни копейки. Слышишь, Дарья, – сказала бабушка таким тоном, что у Даши по спине пробежал холодок, – не смей давать ни копейки, если хочешь, чтоб твоя мать прожила хотя бы ещё лет двадцать. У девушки набежали слёзы на глаза. – Ба, что происходит? – Даш, зачем я буду тебе объяснять, если завтра ты узнаешь всё сама. Только очень тебя прошу, не горячись, не делай зла и не вздумай никого убивать, даже если тебе этого очень захочется. Не губи свою душу. – Хорошо бабушка, – ответила Даша, как послушная ученица, – я всё поняла. А ты мне звонить будешь? – Конечно, милая. Я тебя никогда не брошу. И кстати, насчёт твоего Пашки. Если ты действительно видела у него на переносице то, чего не видят остальные, значит, это метка родительского проклятья. Неважно что, как и когда ему пожелали. Важно отделить её от мальчика, придавить ногтем к полу и трижды прочитать над ним молитву. Какую тебе дальше кот объяснит. – Ого, ба так это же невыполнимая задача. – Ну, это уже не ко мне… Лично у меня это ни разу не получилось. Ну, всё, Дашуль, целую тебя. Не грусти моя хорошая, а захочешь, приезжай ко мне в гости. – Хорошо, бабуль, только ты не забывай меня, звони, – сказала на прощание Даша и в трубке раздались частые гудки, – а насовсем к себе не позвала, – протянула задумчиво она и тоже нажала на кнопку с красной трубкой. – Ну, что там? – заглядывая в глаза Даше, спросил Василий. – Домовой, выходи, – громко сказала она. Из-под печки бурча начал вылезать домовой. Кот захихикал и осёкся, расширив глаза от испуга, наткнувшись на холодный взгляд девушки. Додо, встал подбоченясь перед Дашей и сурово спросил: – Ну? – Значит так, уважаемые господа, даже не знаю, как вас называть. Объявляю вам о том, что на ближайшие примерно сорок лет хозяйкой этого дома являюсь я. Бабушка нас бросила и променяла на какого-то молодого и красивого, и сюда возвращаться не собирается. А посему, разговоры о её возвращении прекращаем, надеяться на неё перестаём и живём тем, что у нас есть. А есть у нас я, кот и домовой. Всё, точка. – А Пашку-то узнала, как лечить? – тихо спросил кот, вытянув лапку вперёд, как первоклашка за партой. – Как лечить, узнала. А также узнала, что вылечить его в принципе, нереально. Но, я так просто так не сдамся. Ничего… И не такие дела заваливали, – Даша подмигнула коту и домовому. – Завтра на два дня я поеду домой, к матери. Будьте любезны, за курами и домом присмотреть, – сказала девушка серьёзным тоном и… заплакала. Кот и домовой кинулись её утешать, а она плакала и всё время спрашивала своих друзей: – Ну за что она со мной так, а? Проревевшись, Даша пошла в бабушкину комнату и открыла шкаф. Почему-то ей сразу кинулось в глаза то, чего она раньше упорно не замечала, на дно шкафа было наложено заклятье. Она взяла маникюрные ножнички из тумбочки и ковырнула ими дно. Фанера, как от щелчка пружины, взвилась вверх и троице открылась интересная картина. Всё дно было уложено деньгами. Евро, доллары, рубли, и даже юани, лежали толстенькими пачками плотно уложенные друг к другу. – Хм, а откуда у ведьмы такие деньжищи? – задумчиво спросила Даша, не веря своим глазам. – Да, и правда, откуда? – захохотал домовой. – Даша, Даш, а тут мне на рыбку хватит? – спросил жалобно кот, домовой опять громогласно захохотал. – Хватит, Васенька, хватит. Я тебе на эти деньги и рыбки куплю и икорки, и кита, и танкер, который нам этого кита доставит. – Танкер не доставляет китов, – вполне серьёзно заявил кот. – За такие деньги, доставит, – заверила его Даша и поставила фанеру обратно, – так, мужики, и деньги тоже нужно охранять. А то развалится дом, и починить, потом, не на что будет. Девушка вернулась к своему списку необходимых вещей, дописала его, перечёркивая по нескольку раз одни и те же пункты, взяла немного денег из тех, что оставила баба Нина и, положив это всё в рюкзак, пошла готовится ко сну. Созвонившись ещё раз с Таней, Даша улеглась в кровать и поняла, что заснуть она теперь никак не сможет. В её голове начала кружиться куча дел, забот и проблем. Но чаще всего всплывала одна – что за странную фразу кинула бабушка про маму. Почему ей денег не давать? А раньше, что, давала? Даша особенно не задумывалась, откуда у них в доме деньги. Мама всегда работала на хорошей работе, бабушка позаботилась о образовании, да и потом устроиться помогла. Они всегда жили средненько, как говорила мама, по доходам. В университете Даша училась на бюджете, хорошо училась, даже стипендию получала, поэтому универ много денег не тянул. Ещё с одиннадцатого класса девушка начала подрабатывать летом, на шмотки, которые ей очень хотелось купить, поэтому в последние семь лет, у них не было проблем. Даша покупала себе только то, на что сама зарабатывала. На столе всегда были и колбаса, и сыр, икру, правда, никто ложками не ел, но по праздникам бывала. А теперь девушка начала во всём сомневаться. Ведь у мамы всегда в шкафу висят дорогие, брендовые вещи, шкатулка ломится от дорогих золотых украшений. А может, ей врали, что мама работает на хорошей работе, а может, их всю жизнь бабуля содержала? Куча вопросов закрутилась в голове, Даша думала, думала и заснула. А утром суета и сборы отодвинули все вчерашние проблемы на второй план. Санёк отвёз девушек на станцию, они купили билет на электричку, и еле успели на неё усесться. В эти утренние часы народу ещё было немного, так что девушки удобно расположившись, закемарили. Даша не поняла, сколько они проспали, но в один прекрасный момент она проснулась, как от толчка. В вагоне стало шумно, все суетились, бегали по вагону и закрывали окна. Сначала девушка не сообразила в чём дело, но запах гари, быстро распространяющийся по вагону, не оставил вариантов и люди начали кашлять и задыхаться. Девушка прильнула к окну. Вокруг путей горела трава, деревья, стога сена, всё, что попадалась на пути прожорливого огня. – Даш, мы что, горим? – спросила Таня, зевая и ещё не поняв серьезности их положения. – Нет, мы не горим, но всё вокруг нас полыхает. – И мы можем сгореть? – Да откуда же я знаю, – пожала девушка плечами, – я же не знаю, может проникнуть огонь внутрь вагона или нет. – Может, мы погасим его моим заклинанием? А то больно уж страшно на это смотреть. Да и дышать уже нечем, и жарко как-то становится. – Да нет. У тебя же заклинание действует как? Оно медленно кружит по земле, мелким ветерком дуя. От такого заклинания он только разгорится ещё сильнее. Тут, скорее нужен резкий порыв ветра, такой резкий, чтоб сбил огонь на корню. – Как у тебя? – спросила Таня. – Как у меня… Даша уставилась на Таню. – Танька, да ты молодец, айда в тамбур, огонь тушить. Они вышли в тамбур и ту же закашлялись от дыма, здесь, почему-то, его было намного больше, чем в вагоне. Глаза начало щипать, дышать стало больно и Таня, кашляя, захрипела: – Даша, давай быстрее, дуй, и валим отсюда. – Как же я дуну, если двери закрыты? – растеряно спросила Даша, пытаясь хоть как-то, хоть маленько, раскрыть двери, – Смысла нет. Их ничего не берёт не человеческая, ни иная сила. Таня зашлась в кашле. – Иди обратно, – приказала Даша, – ещё не хватало мне тебя угробить. – Не пойду, – заупрямилась Таня, – а вдруг что случится, а я помочь не успею. – Да чтоб тебя, скорее с тобой что-нибудь случится, – разозлилась Даша, схватила подругу за рукав и впихнула обратно в вагон.