— Ох… — недовольно накуксилась она: — Крепко встало… Но лучше лишний раз камни не передвигать. — Отлично! — я вышел из доспеха и обратился к бодикадо: — Друг… Как тебя? — Лейтенант Такеда… Ой… — он тут же осознал, что ляпнул и хлопнул себя по лбу: — Лейтенант Стен, сэр. — Стен, покараулишь? — я взглядом указал на «Рыцаря». — А вы куда? — насторожился здоровяк. — Хочу проверить. — Эм-м… Вы уверены? — с сомнением спросил он. — Более, чем! — Ладно… — Стен пожал мощными плечами и отошёл в сторону. Похлопав себя по ногам, я залез в образовавшийся тоннель. — Ох, не ценишь ты себя… — вздохнула Эрис. — Никто, кроме нас… — усмехнулся я, продолжая ползти по острым камням. До блестящей штуки было около трех метров, поэтому мои мучения продлились недолго. — Так-так… — я внимательно осмотрел выпирающую металлическую балку: — Как будто кусок арматуры… Только вот, непонятный материал. Сможешь определить? — Редкий сплав титана, вольфрама и высоколегированной стали. А… и ещё редкоземельный элемент. Рапсодий. — Марсианская хрень? — Ага… — ответила помощница. Рапсодий открыли примерно тридцать лет назад. Уникальный по твёрдости металл, который имел несколько типов радионуклидов. Использовался в строительстве особо укрепленных объектов, изготовлении брони для военной и грузовой техники, а также частично в ядерной энергетике. — Не радиоактивная? — уточнил я. — Нет. Фон стабильный. — Хорошо… — взяв кусок прохладного металла, я попытался дернуть за него, но ничего не вышло. Арматура плотно застряла между камней. — Может быть, попросить у ребят болгарку с алмазным диском? — предложила Эрис. — Как вариан… — начал было говорить я, но пол с хрустом обвалился, уволакивая меня за собой. Повезло, что успел зацепиться за арматуру… — Твою мать!!! Эрис!!! — возмутился я, чувствуя, как металл со скрипом выходит из камней: — Ты же сказала, что тут всё устойчиво?! — Чего сразу Эрис?! Я же сказала — ничего не трогать!!! — Твою мать… — арматура окончательно вышла из камней, а я выхватил газовый пистолет и… шмякнулся спиной на бетонный пол: — Б***ть… Думал, что всё… — Тебя ещё не все девочки Марса помучали. — помощница попыталась сгладить ситуацию, но вышло так себе. — Ага… Конечно. — вздохнул я, и поднявшись, попытался хоть что-то разглядеть: — Не… Подсветки сверху не хватает. Включай ночное зрение. — Выполняю! — ответила помощница, переключив мои импланты в режим «Ведьмака». Оп… Мы оказались в самой настоящей металлической трубе. Как будто отсек коридора космического корабля, или что-то типа того. Но что важнее — в противоположном конце трубы промелькнула пара светящихся глаз. — Что это? — испуганно спросила Эрис. — Сейчас узнаем… — я вытащил Стечкина и медленно направился вперёд: — Чем бы ты ни было — у тебя нет шансов! Выходи по-хорошему. — Я не вижу отметки… Это не человек… — пискнула помощница. — С чего ты взяла, девочка? — из мрака послышался знакомый голос: — Человек — это нечто очень относительное… Я бы даже сказала — весьма мутное. Если мы сейчас говорим о философском смысле этого слова. В тоннель медленно вышла Пуонг Ха-Юн — лжеКапитан из разведки ДКБ. — Какие люди и даже без охраны. — усмехнулся я, не сводя с нашей старой знакомой пистолет: — Так ты у нас заодно с Бестией? — Госпожой Амандой, попрошу заметить. — поправила меня азиатка и мило улыбнулась: — А вы, Капитан, всё так же не понимаете намёков? — М-м? — удивился я: — Каких же? — Нечего вам тут делать! Я пыталась спасти вас в прошлый раз… Пыталась подсказать, что в подземельях вас ничего хорошего не ждёт… — Пуонг продолжала медленно приближаться ко мне: — Но вы не послушали! Сперва вас чуть не уничтожил Трупоед… А, потом едва не поглотил ядовитый газ. — Моя удача чрезмерна. Но сейчас это не имеет никакого значения. Лучше расскажи, что ты такое. — Помощница. Агент. Исполнитель… называй, как хочешь. Моя задача — помочь Создательнице построить идеальный мир, в котором я проживу сто лет. Хорошая мотивация, правда? — обрадованно ответила она. — Хорошо. Если ты сейчас остановишься и поднимешь руки, то я не буду делать тебе очень и очень больно. Идёт? — Такие, как я — не чувствуют боль. — Ладно. — я выстрелил ей чуть выше колена. Пуонг вскрикнула, и схватившись за ногу, тут же облокотилась на стенку тоннеля. — Зря ты так… — выдохнула она, зажмурившись: — Мне нельзя нападать на людей, пока они не попытаются ранить меня. Но теперь… Азиатка резко выпрямилась и прыгнула в мою сторону. Я попытался выстрелить, но не успел. Слишком быстра была моя противница… Выбив пистолет из моих рук, она ловко запрыгнула на меня и повалила на металлический пол. Мощный удар протезом слегка охладил её пыл, но она довольно быстро восстановилась и вновь пошла в атаку. Пуонг даже удалось схватить меня за шею, но вставленный под ребро клинок всё же сделал своё дело. Кряхтя и покашливая, она держалась за окровавленный бок и медленно отползала к заваленному проходу. — Так не честно… — выдохнула азиатка, сплюнув кровавую кляксу: — У меня нет оружия… — Зато у тебя есть скорость. А значит — любое мое преимущество прощается. — пожав плечами, ответил я: — И да… Судя по тому, как из тебя хлещет кровь — боль ты всё-таки чувствуешь. — Создательница сказала, что нет. — Пуонг жалобно взглянула на меня: — Она никогда не врала… Это… какая-то ошибка! Недопонимание… — Представь себе — про сто лет тоже. Ошибка… Недопонимание. — злобно усмехнулся я: — Твоя Создательница хочет уничтожить эту планету вмести со всеми её жителями. Прямо сейчас она разрабатывает план, как добить защитников этого мира, чтобы потом беспрепятственно завершить начатое. — Нет… — выдохнула она: — Это всё неправда! Я тебе не верю! — Поедешь со мной. У нас твой приятель… Судя по всему — такая же химера, как и ты. Потолкуешь с ним, может умнее станешь. — ответил я, и отрезав кусок стального троса, связал руки азиатки. — Но ведь этот мир… такой красивый. Зачем Создательнице его уничтожать? — Ну… Она искренне верит, мол — если уничтожит всё, что дорого её противникам — на душе сразу расцветут ромашки и станет намного легче. Бред… Сколько не мсти — а облегчения от этого не будет. Только ещё большая пустота в душе… Но твоя Создательница никак это не поймёт. — я положил химеру на плечо, и хотел было отправиться к дырке в потолке, как вдруг заметил знакомые символы на стене трубы: — А это ещё что? — Один из языков Высших… — ответила Пуонг. — Ага… Хочешь сказать, что мертвый древнеегипетский язык — это язык космических богов? Смешно. — Но это правда! — возмутилась химера: — Создательница говорила, что для простых людей эти письмена совершенно ничего не значат. Обычная клинопись… А, вот для представителей Старших рас — это кладезь информации. Здесь зашифрованы труды по культуре, технологиям и климатическим особенностям планеты. В общем — всё необходимое для того, чтобы можно было слиться с людьми. — Зачем кому-то сливаться с людьми? — Не кому-то! А Старшим расам! — заверила меня Пуонг: — Высшие и кавэниты… — Ну, про Высших я знаю. А кто такие кавэниты? — поинтересовался я. Старина Кимли как-то кичился тем, что он — вот это самое. — Энергетическая сущность элемента. Они способны курировать атмосферу, флору и фауну, движение тектонических плит и даже… поддерживать разумную жизнь. По сути, кавэнит — это божок. То есть, он не способен создать планету, как тот же Высший. Но зато может без особых проблем поддерживать на планете жизнь. Создательница сказала, что кавэниты опасны только в стае. По одиночке они для нас не страшнее жалкого старика. Это цитата, если что… Я не хотела кого-либо обидеть. — ответила Пуонг. — Понятно. — да, Кимли не соврал. Невзоров оставил его здесь, чтобы присматривать за планетой. Умный ход: — А вот это что такое? — Где? — переспросила химера. — Вот. — я указал на рисунок, где несколько человечков стояли вокруг ещё одного… Но тот, возведя руки к небу, как будто медленно поднимался к угловатому шару, который чем-то напоминал солнце. — А… Это изображение древнейшего ритуала под названием «Восход». — Восход? Типа, как солнечный? — Нет. Восход — это ритуал инициации Высшего дитя. Обретение невероятной силы и привязывание себя к семье. — Не понял. Что значит «семья»? — Это когда группа индивидов решает узаконить свои взаимоотношения в специализированном государственном заведении. — Нет. Я имею в виду, что значит «семья» вот на этом рисунке. То есть, в плане ритуала.