– Вот это совпадение! Интересно, могли ли мы с Джулианом быть в магазине или кафе в одно и то же время? Стоило только подумать об этом, как меня сразу бросило в жар. Но в хорошем смысле – будто нам предначертано свыше встретить друг друга. – Ты случайно ничего не слышала от Аури и Кэсси? – спросил Джулиан, намазывая булочку маслом. – Они не вернулись вчера вечером, а утром я обнаружил пустые комнаты. – Не слышала и не видела. Может, свидание прошло как по маслу и они решили продолжить его в отеле, чтобы избавить тебя от шумных подробностей их личной жизни? – пошутила я. – Напишу-ка я Кэсси. Я отправила ей сообщение и завороженно уставилась на телефон, но ответа не последовало. Ох, не нравится мне это. Я убедила себя, что с подругой все в порядке, в конце концов она же с Аури. Последний раз взглянув на телефон, я отложила его в сторону и вернулась к завтраку. – Чем сегодня займешься? – Думал, можно собрать наконец тебе кровать и шкаф для обуви, – ответил Джулиан, запивая булочку кофе. – Потом мы всей группой идем в библиотеку. Мне нельзя провалиться на промежуточных экзаменах. – Звучит здорово. – Хочешь пойти со мной в библиотеку? Я покачала головой. Разумеется, я жаждала быть рядом с ним каждую минуту, но это же безрассудство. Мне и так сложно собраться с силами, чтобы просто учебник прочитать, – а в присутствии Джулиана это вообще невозможно. Да и его отвлекать не хотелось: очевидно, ему важно получить хорошие оценки. Мы закончили завтрак, я убрала тарелки в раковину и полезла в самый верхний шкаф за ящиком с инструментами. Я прятала его так далеко, чтобы Линк не добрался. – Ух ты, как круто! – Обнаружив мой блокнот, Джулиан рассматривал рисунок, над которым я работала утром. – Спасибо, но он еще не готов. – Почему? Как по мне, отменная вышла русалочка. Я выхватила у него блокнот и бросила на стол. – Это вообще-то сирена. – А есть разница? – Русалки – добрые булочки с корицей. А сирены убивают людей. У меня получилась какая-то безобидная, да еще и взгляд наивный, – пояснила я, неодобрительно глядя на рисунок. Лучше бы его вообще из блокнота вырвать. – Хотела сегодня закончить, но так ничего и не получилось. Жуть как не хватает моей крепости, моего оплота вдохновения. – Это ты про шатающуюся конструкцию из коробок? – нахмурился Джулиан. – Именно про нее. Конечно, это полная чушь. Годами я рисовала где угодно: за письменным столом, в машине, на диване, в кровати, в самолете… да везде. И никогда не возникало трудностей. Но Эдриан исчез – и между мной и вдохновением будто стена выросла. То и дело я пыталась преодолеть ее, время от времени мне даже удавалось заглянуть за край, узреть проблеск Рая – этого как раз хватало на создание чего-то, чем можно гордиться, например портрет Мари. Но пробить блокаду раз и навсегда не получалось. – Ну, раз так, отстроим заново твою крепость. – Я уже выкинула коробки. – Купим новые. Я улыбнулась. – Это очень мило, но нельзя же вечно складировать коробки в доме. Уж как-нибудь да закончу рисунок. Джулиан заворчал – отговорка убедила его не больше, чем меня. Затем мы занялись сборкой обувного шкафа. Он оказался до того громадным, что мог бы вместить не только мою обувь, но и ботинки Джулиана, Аури и Кэсси разом. Одну пару кед я ношу почти не снимая, но при этом храню десяток-другой туфель на каблуках в пару к висящим в шкафу дизайнерским платьям стоимостью как крыло самолета. – Мама вчера звонила, – невзначай бросил Джулиан. В зубах он сжимал гвоздь, из-за которого я едва разобрала бормотание. Затаив дыхание, парень не спускал глаз с доски. – Отца завтра выпишут из больницы. – Добрые вести. Джулиан безучастно кивнул, притворяясь, что ему все равно, но я-то знала: он переживает. В противном случае он бы ничего мне не рассказал. Он хотел бы оставаться равнодушным по отношению к родителям, но не мог – и я понимала его слишком хорошо. Постоянно я ловила себя на мысли, что родители не заслуживают моих стараний. И несмотря ни на что в понедельник я опять поведу себя на каторгу в кабинет правоведения. – Может, пошлем твоему папе открытку? Джулиан вкрутил шуруп в доску и только потом ответил: – Ну и зачем нам это делать? Я отпустила доску – она теперь держалась сама. Помаленьку конструкция становилась похожа на шкаф. – Чтобы он знал, что ты не забыл его. В ответ Джулиан лишь головой замотал. – Ты уверен? – Уверен. – Джулиан наклонился подобрать шурупы, а потом выпрямился, и я смогла поймать его взгляд. На лице его печаль не оставила и следа, зато в глазах отражалась боль. Он же весь изранен: шрамы у этого человека не только снаружи, но и на сердце. – Я уже посылал им открытку. Она пришла обратно. У меня аж сердце защемило. Я взяла Джулиана за руку и легонько сжала его пыльную от древесины ладонь. – Я тебе так сочувствую. – Не стоит, – покачал он головой. – Следовало догадаться, что так и будет. Почему? Поверить невозможно, что родители вот так просто бросили его, тем более после всего, через что им вместе пришлось пройти. Мать Джулиана пережила множество трудностей с дочерью и сыном, а теперь вынуждена дежурить подле больничной койки супруга. Каково ей сейчас? На ее месте я сделала бы все возможное и невозможное, лишь бы удержать рядом самых дорогих людей. Софию я знаю только понаслышке, но сомневаюсь, что эта улыбающаяся с фотографии девчушка желала, чтобы после ее смерти брат и родители ругались. Все больше я убеждалась в том, что семейная ссора имеет какое-то отношение к аварии, в которую София, должно быть, попала вместе с Джулианом. По крайней мере, такую версию я сочинила, увидев его шрамы. Иначе с чего бы родителям так жестоко выдворять собственного сына из своей жизни? – Не смотри на меня так, – злился Джулиан. – Как не смотреть? – Вот как сейчас. Жалостливо. – Он дотянулся до следующей доски. – Паршивые отношения с родителями меня, понятное дело, не устраивают, но не буду же я убиваться из-за них. Ты же не собираешься раскаиваться за то, что поссорилась с родителями из-за Эдриана? Мгновение я размышляла над его вопросом, но все же отрицательно покачала головой. Жалела я о многом: сделала для брата слишком мало, не оказалась дома, когда мама застукала его с парнем, поздно поняла, что на уме у родителей. Но каждая беседа и ссора, которая с тех пор возникала, была суровой необходимостью. Как бы я ни страдала от препирательств, не раскаиваюсь ни в том, что говорила, ни в том, что давала отпор. Под играющий на фоне альбом Linkin Park мы закончили собирать обувной шкаф. Джулиан, похоже, в их песнях каждое слово знает. Мы мало разговаривали, и он едва слышно мурлыкал себе под нос любимую музыку, подпевая солисту, – осознанно или нет. Хотела бы я послушать, как он поет. Интересно, какой у него голос? Разместили шкаф поближе ко входной двери, а над ним Джулиан прикрутил крючки для верхней одежды. Дальше занялись кроватью: раскрыли коробки и разложили детали на полу. Джулиан разбирался с болтиками, дюбелями и прочей ерундой, а я отправилась на кухню за напитками. – Кровать мы не сможем собрать, – провозгласил Джулиан, когда я принесла ему воды. – Почему? – Тут некоторых болтов не хватает. Ужасно расстроившись, я осела на пол. – И что теперь? – Можешь позвонить в доставку, но наверняка пройдет вечность, прежде чем ты получишь эти болтики. Или на той неделе я схожу в строительный магазин и куплю новые. Но выйдет в два раза дороже. Это меня мало заботило. – Давай сейчас сгоняем. Задумчиво нахмурившись, Джулиан проверил время на телефоне. – Не успеть. Ребята из группы ждут, да еще нужно документы Чейзу занести. Раздобуду болты, как только смогу. Обещаю. – Спасибо, – вздохнула я. Улыбнувшись, он помог мне убрать доски и решетку к стене и попрощался. Собирая в мусорный пакет упаковочную пленку, я вдруг заметила розового медведя на матрасе. Я схватила игрушку и поспешила к Джулиану, надеясь, что он еще не ушел в библиотеку. – Давно не виделись, – поприветствовал меня Джулиан. Прошло всего минут пять, как мы распрощались, он успел только свежую рубашку надеть. Я вручила ему миссис Даутфайер. – Ты забыл медведя. – Ой, спасибо. – Он забрал игрушку и машинально погладил ее по голове. Невольно я задумалась: это единственное, что у него осталось в память о Софии? Хранил ли Джулиан еще воспоминания о сестре? В реальность меня выдернул звук бегущих по паркету лап и громкое мяуканье. Не успела я опомниться, как Лоуренс уже проскользнул у меня между ног и принялся тереться о них. Но вдруг котенок кинулся на пол и укусил меня за палец. – Ай! – Я пыталась осторожно стряхнуть его, но кот накрепко впился в меня когтями. – Прости, – извинился Джулиан и присел, чтобы отцепить юного хищника. – Мало с ним играем. С этим негодяем уже почти сутки не возились.