Часть 70 из 109 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Но мы же только защищались! – возмутился Илка.
– Да-да, я знаю. Убей, или убьют тебя. Выживает сильнейший. Умри ты сегодня, а я – завтра… Если враг не сдается, его уничтожают… – монотонно, как затверженный урок, забормотал крайн.
– Мы защищали других, – неуверенно сказал Варка. Его мутило то ли от вида чужой крови, то ли оттого, что он потерял слишком много своей.
– Вспомните об этом, – мрачно посоветовал крайн, – когда вам доведется убивать снова. Но вы люди. Вам это дается легче.
Под стеной застонали. Один из сброшенных с осыпи пластунов пошевелился, пытаясь сесть.
– Не подходите к нему, – торопливо предостерег Варка.
– Ага, – подтвердил Илка, – стонет, а у самого нож за пазухой.
– У тебя правда нож за пазухой? – поинтересовался крайн, разглядывая разбитую физиономию солдата.
– За голенищем, – признался пластун, – не губите, пресветлый господин крайн. Чегой-то вы с нами такое сотворили? Ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу. Отпустите, сделайте милость.
– Ивар, стрелу!
Варка бросил ему арбалетный болт.
– Твоя?
– Нет, светлый господин крайн. Его это, Авдея. Только мне свезло, хорошо съехал, как на санках. А Авдей, небось, шею сломал.
– Я отпущу тебя. Но не потому, что я такой добрый и склонен прощать каждого, кто стреляет в моих детей. Мне нужен гонец. Отправишься к вашему барону и скажешь так: крайны, в своем бесконечном милосердии не желая губить невинных, на этот раз не позволят поветрию распространиться. Никто не умрет. Но если кто-нибудь с этой стороны попытается снова проникнуть в Пригорье, болезнь вернется, и тогда уж пощады не будет.
Глава 12
– Теперь за нас воюет малышка из Добриц.
Крайн сидел сгорбившись, опустив руки в воду, будто пытался смыть с них незримую кровь.
– Ну, вы даете, – хмыкал Варка, запихивая в сумку ненужные теперь плащи, кольчуги и драгоценные пояса, – а я-то все думал, зачем вы тот грязный лоскут от пеленки отодрали. Выходит, у них теперь вся страна будет в красной почесухе?
– Э… полагаю, да.
– А чего она страшная такая? И началось прям у всех сразу…
– Видишь ли, эти мелкие штучки, которые переносят поветрие, – тоже живые твари. И если их подкормить, поговорить по душам, научить уму-разуму… Почти всю ночь угробил на то, чтобы втолковать им, что мне нужно. Зачем тебе этот хлам? Нам еще полдня на голодный желудок по горам тащиться. Брось его здесь.
– Ничего себе, хлам, – возмутился Илка, – серебро с сапфирами. Аметисты, опалы. На сапогах и перчатках вообще алмазы чистейшей воды. Сам потащу!
– Тащи, мне не жалко, – обрадовался Варка, вешая сумку ему на плечо.
– А зачем опять по горам? – сразу заныл Илка. – Почему по дороге нельзя?
– Можно, – легко согласился крайн. – Но, кажется, с утра вы хотели есть.
– Ну и что?
– Так по дороге отсюда до Столбцов три дневных перехода.
– У-У-У!
– Пошли. До Козьего брода надо добраться до темноты.
* * *
На обратном пути они порядочно поплутали. Крайн, пытаясь срезать угол, вывел их к совершенно непреодолимой трещине глубиной саженей в сорок. Видите ли, с высоты птичьего полета такие мелочи совсем незаметны. Пришлось возвращаться, так что на дорогу они вышли уже в глубоких сумерках.
Покинув горную тропу, господин Лунь как-то сразу обессилел. Будто два дня его сжигала жестокая лихорадка, а теперь болезнь отступила, оставив после себя холодный пот и тошную неодолимую слабость. Во всяком случае, на Варкин наметанный взгляд это выглядело именно так.
В конце концов господин Лунь вознамерился прилечь прямо на дорогу, твердя, что сделал все, что мог, и никто не смеет требовать от него больше, а теперь ему хочется только одного – умереть спокойно. Варка, однако, умирать ему не позволил. Кряхтя и вздыхая, закинул его правую руку себе на плечи, рявкнул на Илку, который нехотя подставил свою спину под левую, и они с версту, до самой реки, почти тащили его на себе как раненого с поля боя.
Когда добрались до брода, совсем стемнело. У кромки воды парни опустили крайна на влажную гальку и принялись озираться в поисках лошадей. На свист и призывные крики они почему-то не откликались. Должно быть, все заглушал ропот реки, не умолкавший ни днем, ни ночью. Варка нагнулся зачерпнуть воды, чтоб напиться, а когда выпрямился, было уже поздно.
Трое стояли справа и двое слева, еще один неспешно приближался со стороны дороги, по пути прихватив брошенную сумку. Тускло блестели белки глаз, зубы, обнаженные в скабрезных ухмылках, цепь на голой груди у одного, крупная пряжка пояса у другого и лезвия ножей в небрежно опущенных руках.
– Э, – разочарованно присвистнул один из них, – доходяги. Опять нам не прет. С таких и взять нечего.
– Не скажи, – отозвался тот, кто возился с сумкой, – тяжелая, и звякает что-то. Похоже на серебро.
– Мы… – начал было Варка, но ни принять подобающую торжественную позу, ни договорить про крайнов ему не дали.
Собственно, его речи никого не интересовали. Ножи исчезли, Варку сбили с ног небрежным прямым ударом в лицо, а когда он попытался подняться, ловко заломили руки. Варка попробовал лягаться, но сил у него нынче вечером было маловато, и его жалкие попытки вызвали только радостное ржание.
– Ты глянь, еще дрыгается.
– Ничего, крепкий. Вяжи его. А ты, Мартын, второго. Горбун, если очухается, пусть ползет куда хочет, а за этих господин барон нам спасибо скажет. Сколько, гришь, он за голову обещал?
– Полмонеты за здорового рекрута.
– Продешевил ты. Королевский вербовщик даст больше.
– Королевский вербовщик эвона где. Иди, ищи его. А барон не сегодня-завтра здесь будет.
– Не будет он здесь, – простонал Варка, но на него опять не обратили никакого внимания, без всяких церемоний поволокли и ткнули лицом в прибрежную гальку. Варка захлебнулся кровью, хлынувшей из носа, и невольно брызнувшими слезами. Он был вещью, и цена ему была – полмонеты… Он, победитель, от которого еще утром бежала целая армия. Потому что эти ночные тени, пахнущие дымом костров и чесноком пополам с сивухой, были сильнее. Верно Жданка говорит, такие сильнее всех, потому что для них нет запретов. Все будет, как они захотят.
Разбойники, сноровисто вязавшие ему руки, слились у него в голове с людьми проклятого Стефана, с трубежскими стражниками, с баронскими стрелками, с теми, кто бил его как-то раз на дороге в Язвицы. Они сильнее, эти жизнерадостные здоровяки, всегда сытые и слегка пьяные. Намного сильнее, чем скромный отрок, сын травника, которому внушили множество благородных, но неудобных для жизни правил.
В голове вдруг стало светло и пусто, как в отцовской хирургической. Между пальцев без всякого напряжения возникли ледяные лезвия. До боли вывернув кисть, Варка полоснул по веревкам, вскочил и завертелся, как взбесившийся кот в стае голодных крыс. Собственные руки мелькали, точно чужие, со свистом рассекая воздух. Краешком разума он еще помнил, бросать своенравные иглы нельзя, где-то там связанный Илка. Перед ним метались крепкие тела и широкие, искаженные криком лица. Попадал он по ним далеко не всегда, но судя по невнятным воплям и ругани, повисшей над Козьим бродом, кое-кого все-таки зацепил. Взмах правой оставил пять черных полос на чьей-то светлой рубахе, пространство перед глазами неожиданно очистилось. Варка увидел берег, полосу белевшей в сумерках пены и темное пятно – тело крайна. В три прыжка он оказался рядом. Мелькнула мысль – столкнуть крайна в воду, броситься самому, и пусть течение несет их куда угодно. Но тут справа выскочил Илка: глаза зажмурены, изо рта рвется истошный визг, но в каждой руке по тонкому сверкающему клинку.
– Я твой щит!
Они выкрикнули это, не сговариваясь, и, столкнувшись плечами, встали между набегавшими разбойниками и неподвижным крайном.
Растрепанные тени остановились, не решаясь приблизиться. Варка угрожающе качнул рукой с иглами.
– Бросайте железки, поговорим по-хорошему, – предложили тени.
– Песья кровь! Какого лешего ты их не обыскал! – простонали откуда-то сзади.
– Так не было у них ничего… Разве такое спрячешь?
– Все равно ведь заломаем, – убедительно сказал обладатель цепочки на шее. – Лучше вы сами. Тогда не убьем. Так, поучим только.
– Мы крайны из рода Ар-Морран-ап-Керриг! – Голос сорвался, и получилось не слишком убедительно.
– Хто-хто? – глумливо хмыкнула темнота.
– Ничего не выйдет, – шепнул Илка, – они не здешние.
– Ну ежели ты крайн, – продолжал издеваться некто невидимый, – тогда я – горный змей, подземный душитель. Бросай свои железки, все равно я круче.
– Щас брошу, – прошипел Варка, медленно приподняв руки.
Перед глазами что-то мелькнуло. Варка слегка отпрянул. У самого лица замерло длинное тусклое лезвие, направленное точнехонько в правый глаз. Нож дрогнул, будто пытался все-таки добраться до Варки, и со звоном брякнулся на землю. Варку качнуло. Щитто, выходит, почти пробили. Так долго не протянуть.
Но тут его крепко ухватили за пояс. Миг, и на левое плечо навалилась непомерная тяжесть.
– Он прав, – брюзгливо сказали над ухом, – какие из вас крайны. Ведете себя хуже людей. Ну что это такое, в самом деле. Драка, кровь, вопли.
Господин Лунь еле стоял, всей тяжестью навалившись на несчастного Варку, но голос его звучал громко, уверенно.
– А как надо было? – ошарашенно спросил Варка, никак не ожидавший в такой момент нарваться на выговор.
book-ads2