Намереваясь отомстить за отца, Ксеркс в 480 г. до н. э. лично возглавил армию. На сей раз на Грецию наступала целая армада – персидская армия и флот насчитывали около 400 тысяч человек. Чтобы противостоять персидскому вторжению, соперничающие греческие государства, возглавляемые Афинами и Спартой, на время позабыли о разногласиях и сумели собрать армию в 125 тысяч человек. Персы вошли в Европу по понтонным мостам через Геллеспонт (Дарданеллы). В узком Фермопильском ущелье путь им преградили греки, заметно уступавшие персам в численности. 1500 греков, включая 300 спартанцев под командованием царя Леонида, сражаясь насмерть, сумели на какое-то время задержать продвижение персов. Конечно, военное значение сражения при Фермопилах было сильно преувеличено и окутано легендами, но решительные действия Леонида и его спартанцев позволили основным силам греков отступить к Афинам. Так родилась легенда о трехстах спартанцев, которая со временем разрослась до невероятных масштабов и сделалась совершенно неузнаваемой. Кульминацией легенды стала знаменитая кинофраншиза. Известия о Фермопилах достигли греческого флота, и тот после двух дней сражений отступил. Когда персы незаметно подобрались к Афинам, граждане и остатки армии на сохранившихся кораблях эвакуировались на остров Саламин. Ксеркс вошел в заветный город, но обнаружил его покинутым. Тогда он приказал сжечь Афины, хотя сразу же пожалел о своем приказе, поскольку это шло вразрез с персидскими традициями толерантности и уважения, заложенными еще Киром и Дарием I. Осознав ошибку, он не раз предлагал отстроить Афины заново, но было уже поздно. Афиняне покинули город, и возможности для переговоров и примирения исчезли в клубах дыма. Началась тотальная война. Разгневанный дерзостью Афин, Ксеркс в сентябре 480 г. до н. э. приказал флоту уничтожить греческий флот при Саламине. И там персидский флот попал в блестяще расставленную афинским генералом Фемистоклом ловушку. Персидский флот превосходил греческий по численности, но корабли персов были очень неповоротливы. Греки заманили их в узкий пролив, а затем греческие триремы блокировали вход и выход. Легкие и более маневренные, греческие корабли вошли в пролив и одержали полную победу. Это поражение не устрашило раздраженного Ксеркса, и он продолжил войну, преисполненный решимости поставить греков на колени. Но именно персы оказались на коленях, и виной тому стал неожиданный союзник греческой коалиции – воздушная армия комаров. Персидским сухопутным силам приходилось двигаться по болотистой местности и осаждать многочисленные греческие города, подвергаясь постоянным атакам комаров. Когда персы оказались в комарином царстве, насекомые мгновенно атаковали захватчиков. Комары безжалостно нападали на беспомощных, ничего не подозревающих солдат. Малярия вкупе с дизентерией быстро поглотила значительную часть персидской армии – потери достигали 40 процентов. Неудивительно, что армию в таком состоянии греки разбили в битве при Платеях в августе 479 г. до н. э. Это сражение положило конец попыткам персов завоевать Грецию. Саламин и Платеи стали поворотной точкой в греко-персидских войнах. Одержанные с помощью генерала Анофелеса победы изменили баланс сил, и центр цивилизации сместился на запад, в Грецию. Ксеркс потерял инициативу и амбиции. Разбитые персидские армии оказались в руках греков. Персидская империя ослабела и потеряла влияние в регионе. Начался Золотой век Греции, из которого родилось современное западное общество. Однако победа над внешним врагом не сняла жгучий вопрос о гегемонии внутри самой Греции. Персидская угроза привела лишь к временному примирению Афин и Спарты. Кульминацией конфликта стала Пелопонесская война, длившаяся с перерывами с 460 до 404 г. до н. э. Сатирическая сексуальная комедия Аристофана «Лисистрата» написана в 411 г. до н. э., в разгар Пелопонесской войны. За два года до этого терзаемые комарами афиняне потерпели катастрофическое поражение на Сицилии. Комедия очень точно передает всю тщетность кровопролития в Греции и за ее пределами. Главная героиня, афинянка Лисистрата, убеждает женщин воюющих городов-государств отказывать мужьям и возлюбленным в сексе, удовольствиях и прочих радостях, пока те не заключат мир и не положат конец катастрофической резне. Но раны Пелопонесской войны невозможно было залечить сатирой, даже столь блестящей и вечной, как «Лисистрата». Интересно, что в тот самый период, когда происходило действие комедии Аристофана, было сделано немало научных открытий. И сделали их люди, имена которых сегодня знает каждый школьник в мире. Несмотря на постоянную войну (а может быть, благодаря ей), греки, преимущественно афиняне, в V в. до н. э. достигли истинных вершин в архитектуре, физике, философии, театре и искусстве. Сократ, Платон и Фукидид во время Пелопонесской войны сражались за Афины. Впрочем, не все было так безоблачно. Эпидемии малярии терзали греков, подрывали их военную мощь, подтачивали экономическое влияние и со временем положили конец главенству Греции в западной цивилизации. Греческий поэт Гомер упоминает малярию в Илиаде (750 г. до н. э.), описывая осень: «Злые она огневицы наносит смертным несчастным». Яркие описания малярии оставили многие великие греки того времени – Софокл, Аристофан, Геродот, Фукидид, Платон и Аристотель. «Мы стали живыми выгребными ямами, – писал Платон, – и заставляем докторов изобретать названия для наших болезней». Знаменитый греческий врач Гиппократ (460–370 гг. до н. э.) связывал смертельно опасный сезон малярии, приходящийся на лето и начало осени, с восходом Сириуса, Собачьей звезды, и называл период болезни собачьими днями лета. Гиппократ (его часто называют отцом западной медицины) четко отличал малярию от других видов лихорадки. Он подробнейшим образом описывал увеличение селезенки и циклы повышения температуры, временные рамки и тяжесть двухдневной, трехдневной и четырехдневной малярийной инфекции. Он же выделял те виды, которые поддаются лечению. Гиппократ писал, что малярия – «худшая, самая длительная и самая тяжелая из всех болезней». Он добавлял: «Самые жестокие лихорадки приходят, когда земля напоена влагой весенних дождей». Гиппократа можно считать первым маляриологом нашего мира, потому что никто до него (и в течение многих веков после него) так подробно и точно не диагностировал, не изучал и не фиксировал симптомы малярии. Гиппократ вывел медицину из-под эгиды религии. Он утверждал, что болезни – это вовсе не наказание, посланное человеку богами, а результат влияния факторов внешней среды и внутренних изменений человеческого тела. Это был беспрецедентный и колоссальный сдвиг баланса между миром естественным и сверхъестественным. Гиппократ утверждал, что болезнь всегда лучше предупредить, чем лечить. Позже этот афоризм перефразировал Бенджамин Франклин: «Унция предупреждения стоит фунта лечения», хотя его слова относились к пожароопасности колониальной Филадельфии, а не к болезням. Гиппократ также подчеркивал важность клинических наблюдений и фиксации. Это позволяло ему правильно диагностировать и описывать различные болезни, в том числе и малярию. В клятве Гиппократа говорилось: «Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости». Этими принципами руководствуются врачи и по сей день, свято соблюдая врачебную тайну, о необходимости которой тоже говорил Гиппократ. В духе гиппократовой школы медицины наблюдатели, писатели и доктора вплоть до конца XIX века считали, что болезни, в том числе малярия, вызываются ядовитыми газами, поднимающимися от застойных болот и влажных низменностей. Отсюда и само название болезни: малярия, в переводе с итальянского – «дурной воздух». Это идет вразрез с мнением Платона о том, что «они дают болезням очень странные названия». Гиппократ и его предшественники подошли буквально вплотную к выявлению причин болезни – они связывали малярию со стоячей водой, хотя и не с комарами, которые в ней размножаются. Так, например, современник Гиппократа, автор парадигмы четырех элементов – воды, земли, воздуха и огня, Эмпедокл за собственные средства изменил течение двух рек близ сицилийского города Селинус, чтобы избавить жителей от зловонных болот, которые «несли смерть и приводили к выкидышам у беременных женщин». Портрет Эмпедокла отчеканили на монетах, чтобы жители всегда помнили о его неустанных усилиях по спасению их жизней. Но роль комаров так и оставалась непонятой. Хотя Гиппократ ошибался в причинах болезни (он считал, что болезнь вызывается дисбалансом четырех гуморов – черной желчи, желтой желчи, флегмы и крови), его яркие описания малярии дают нам представление о том, как свирепствовала болезнь в годы Пелопонесской войны, и о роли малярии в исходе войны. Биолог Р. С. Брей пишет, что малярия, переносимая комарами, «несомненно, усугубляла тяжесть Пелопонесской войны». Не только усугубляла, но и определяла ее итог. Профессор зоологии Дж. Л. Клаудсли-Томпсон идет дальше и пишет: «Гиппократ отлично понимал малярию: эта зловещая болезнь лишала сил и разлагала цивилизации Древней Греции и Рима». В отношении этих двух супердержав комар был так же опасен, как реальный солдат. На полях сражений комары определяли исход схватки. Они играли зловещую роль во время возвышения и падения Греции и Рима. Гиппократ тщательно фиксировал все аспекты малярии и изучал взаимосвязь между природой, болезнями и человеческим телом. А в это время отношения между Спартой и его вторым домом, Афинами, продолжали ухудшаться. Чувствуя нарастающую враждебность, Спарта в 431 г. до н. э. начала Пелопонесскую войну. Спарта нанесла превентивный удар по Афинам, рассчитывая на быструю победу, прежде чем афиняне смогут созвать на помощь союзников. Афинский стратег Перикл предложил план отражения нападения спартанцев, а именно: затянуть конфликт, уклоняясь от решительных схваток пехоты. Небольшие отряды арьергарда должны были сдерживать натиск спартанцев, пока основные силы отступали в укрепленные Афины. Перикл был уверен в том, что Афины располагают достаточными ресурсами, чтобы выдержать любую осаду и измотать противника. Кроме того, Афины имели подавляющее превосходство на море – там соперников у них не было. Налеты на порты и приморские торговые города Спарты и ее союзников заставили бы противника сдаться из-за нехватки ресурсов. Гений Перикла привел бы афинян к победе, если бы в дело не вмешались болезни. Когда афиняне уже были близки к победе, разразилась ужасная эпидемия. В 430 г. до н. э. в Афины пришла афинская чума, и знаменитый генерал стал одной из первых ее жертв. Болезнь подорвала сплоченность и сами основы не только афинской армии, но и всего общества. Удар был настолько силен, что невозможно было восстановить довоенный социальный, религиозный и культурный статус кво. Эпидемия началась в Эфиопии, проникла в порты Ливии и Египта, а затем зараженные матросы принесли ее на противоположные берега Средиземного моря. В Грецию болезнь проникла через афинский порт Пирей. Священные Афины приняли более 200 тысяч беженцев и их скот – а ведь город и без того был перенаселен. Такая скученность внутри крепостных стен в сочетании с отсутствием гигиены, нехваткой ресурсов, чистой воды и припасов привела к катастрофическим последствиям. За три года таинственная болезнь убила более ста тысяч человек – около 35 процентов населения Афин. В истерзанных Афинах воцарилась социальная и военная анархия, и город мог бы стать легкой добычей Спарты. Но ужас перед таинственной чумой был настолько силен, что спартанцы сняли осаду и отступили. С военной точки зрения афинская чума уравняла шансы противников, но не приблизила никого из них к победе. В 421 г. до н. э. был заключен непрочный мирный договор. Он стал результатом катастрофической и загадочной эпидемии, усиленной годами лишений и взаимного истощения. Ученые не перестают спорить о природе афинской чумы. Чернил и пота они пролили не меньше, чем было пролито крови во время Пелопонесской войны. Бесконечные споры о количестве жертв удивительны, учитывая наличие детальнейших описаний знаменитого афинского историка Фукидида, который стал свидетелем трагедии. Его рассказ о Пелопонесской войне и афинской чуме, которую ему удалось пережить, является примером научной истории и теории международных отношений. Фукидид пользовался точными исследовательскими методами, анализировал причины и следствия, признавал роль стратегии и влияние личной инициативы – все это для того времени было совершенным новаторством. Его труды и сегодня изучают в университетах и военных академиях всего мира. Когда я учился в Королевском военном колледже в Канаде, то труды Фукидида входили в список обязательного чтения. Подробное описание симптомов болезни слишком длинно, чтобы воспроизводить его здесь. Одновременно с этим оно очень туманно. Симптомы отражают все распространенные болезни, но ни одну настолько полно, чтобы можно было отвергнуть все остальные. Историки и медики веками спорят о причинах афинской чумы, вычисляя ее виновника среди тридцати различных патогенов. Бубонную чуму, пурпурную лихорадку, сибирскую язву, корь и черную оспу исключили уже давно. Тиф мог бы стать причиной эпидемии, но, скорее всего, к нему добавились малярия и некая вирусная геморрагическая лихорадка, подобная желтой, переносимая комарами. Учитывая множество симптомов, описываемых Фукидидом, Афины поразили все три болезни одновременно. Ситуацию усугубляли перенаселение и антисанитария, царящие в осажденных Афинах. Биолог и врач из Гарварда, доктор Ханс Цинссер подчеркивает, что большинство эпидемий в истории сопровождались иными болезнями: «Солдаты редко выигрывали войны. Чаще всего они просто заканчивали дело, начатое эпидемиями… Эпидемия какой-то одной болезни случалась крайне редко. Скорее всего, описания Фукидида так запутанны, потому что во времена великой чумы в Афинах свирепствовали эпидемии сразу нескольких болезней. Условия для этого были самые благоприятные… Афинская чума, чем бы она ни была, оказала огромное влияние на исторические события». Воспрянувшие духом Афины в 415 г. до н. э. нарушили перемирие и начали самую грандиозную и дорогую военную кампанию в греческой истории, вдохновившую Аристофана на антивоенную сатиру «Лисистрата». Чувствуя себя обязанными поддержать своих союзников на Сицилии, афиняне отплыли, чтобы сокрушить спартанский город Сиракузы. После высадки афинская армия под руководством не лучших военачальников расположилась лагерем близ Сиракуз в болотистой местности, кишащей комарами. Историки предполагают, что защитники города сознательно заманили афинян в малярийные болота, подвергнув их воздействию настоящего биологического оружия. Учитывая господствующую в то время теорию миазмов (стоячая вода и болота порождают болезни), подобная стратегия в античном мире была вполне возможна. Малярия начала косить афинскую армию. За два года осады Сиракуз малярия убила или лишила сил более 70 процентов живой силы. В 413 г. до н. э. афиняне потерпели сокрушительное поражение. Сицилийская кампания стала абсолютной катастрофой. 40 тысяч афинян умерли от болезней, были убиты, захвачены в плен или проданы в рабство. Афинский флот был разбит. Афины стали банкротом. Комары вкупе с неудачным командованием породили одно из величайших военных поражений в истории, которое имело далеко идущие последствия. Олигархия свергла демократическое правительство Афин. В 404 г. до н. э. Афины были оккупированы Спартой и оказались под драконовским правлением марионеточного правительства Тридцати тиранов. Мечты об Афинах и демократии окончательно погибли в 399 г. до н. э. после казни-самоубийства блестящего мыслителя Сократа. Но Спарта, как и Афины, переживала экономический и военный кризис. Пятьдесят шесть лет непрерывных войн обескровили Афины, Спарту и их союзников – Коринф, Элис, Дельфы и Фивы. Города-государства обеднели и лишились сил. Кроме того, война поколебала религиозные, культурные и общественные табу. Значительные территории и целые города были разорены и лежали в руинах. Население страдало от войн и болезней. Такое печальное положение дел усугублялось эндемичной малярией в Южной Греции. Малярия безжалостно лишала греков здоровья, жизненной и рабочей силы. Поля, мельницы, шахты и порты не использовались и ветшали. Малярия поражала беременных женщин и маленьких детей, что приводило к сокращению населения. Эндемичная малярия вызывала мертворождение и выкидыши. Дети, у которых еще не успела сформироваться иммунная система, становились легкой добычей для хищного паразита. Малярия приводила к повышению температуры до 41 градуса, а в таком состоянии гибнет сперма и мужчины лишаются потенции. Платон писал: «То, что осталось, в сравнении с тем, что было, подобно скелету больного человека». Пелопонесская война и генерал Анофелес положили конец Золотому веку Греции. Но каждая потеря – это чье-то приобретение. В данном случае победителем оказалось изолированное и почти не затронутое этими катаклизмами царство Македония. Пока юный Александр обучался под руководством Аристотеля, отец будущего полководца, Филипп, начал собирать и готовить мощную македонскую армию. Филипп был талантливым военачальником. Он искусно использовал военные маневры тяжелой и легкой кавалерии и пехоты, смело совершенствовал имеющееся оружие. Ему удалось создать стремительную и мобильную армию. Александр впоследствии использовал военные усовершенствования, приемы и тактику и довел их до совершенства. Македонцы считали себя греками, но южные греки видели в них ленивых варваров и нецивилизованных пьяниц. Исторические и археологические свидетельства показывают, что македонская аристократия питала серьезную склонность к алкоголю и потребляла спиртное в больших количествах. Восхождение Македонии к статусу супердержавы древнего мира считается одним из величайших чудес античности. Но, учитывая бедственное экономическое и социальное положение измученных войнами и комарами южных соседей, в этом нет ничего удивительного. В 340-е годы до н. э. греческие города-государства постепенно оправлялись от разрушительных последствий Пелопонесской войны. Царь Филипп II сумел убедить большинство государств Северной и Центральной Греции вступить в союз. Пока отец воевал, шестнадцатилетний Александр исполнял обязанности регента и наследника. Когда во Фракии вспыхнуло восстание против македонского правления, Александр возглавил небольшую армию из тех, кто остался, и быстро подавил бунт – это событие было высоко оценено его сверстниками и подданными. Воинская доблесть и репутация Александра продолжала расти – он подавлял восстания на юге Фракии и в Северной Греции. Чтобы противостоять македонскому напору с юга, Афины и Фивы в 338 году создали оборонительный союз. Впрочем, Филипп и Александр успешно объединили силы и наголову разбили противника в битве при Херонее. Никогда больше греческим городам-государствам не суждено было играть самостоятельную роль в международных делах. Александр быстро приобрел популярность. Умный и отважный военачальник вызывал всеобщее восхищение. Он сражался вместе со своей армией, полагаясь на преданность и смелость солдат. Он был архетипическим современным военачальником во всех сферах стратегической и тактической мысли. Он искусно использовал знания, умело управлял армией и поддерживал личный контакт с солдатами. Он ел и спал вместе с ними, заботился о лечении раненых и поддерживал их семьи. Сражаясь рядом с отцом, Александр прошел первоклассную подготовку и преисполнился уверенности в себе. Юный принц обладал амбициями, интеллектом и способностью к войне. Неожиданное и удивительное восхождение на македонский трон было не за горами. Объединив Грецию под своим правлением (уцелела лишь непокорная, но ослабевшая и не игравшая важной роли Спарта, граждан которой Александр насмешливо называл мышами), Филипп стал бояться, что его мощная, но заскучавшая в отсутствие новой миссии армия станет источником бунтов и нестабильности. И он хитроумно нашел дело, способное объединить всех греков: выступление против давнего и страшного врага. Он объявил, что объединенной Греции пора выступить против Персии. Но Филиппу не суждено было возглавить вторжение. В 336 г. до н. э. Филипп был убит собственным телохранителем. Согласно легенде, заговор был организован Александром и его матерью Олимпией. Якобы они и спланировали убийство Филиппа. Хотя история весьма увлекательна, но, скорее всего, убийство было делом рук неизвестного врага. Так двадцатилетний Александр неожиданно для себя занял трон. Ему было суждено выполнить план убитого отца – причем поднять его на немыслимую высоту. Александр начал завоевания мгновенно – и тем самым еще более укрепил свою славу. Как большинство новых лидеров, он сразу же избавился от соперников и недовольных. Когда в Фивах вспыхнуло восстание, Александр попросту разрушил непокорный город. Усилив свою империю и балканские границы, он организовал задуманную Филиппом кампанию против царя Персии Дария III. В 334 г. до н. э. Александр собрал македонско-греческую армию в 40 тысяч человек, пересек Геллеспонт и двинулся на Персию. Ему удалось разбить втрое превосходящую армию персидского императора Дария III при Гранике и Иссе. Жестокий приступ малярии заставил Александра на время остановиться, но потом он быстро завоевал территории современной Сирии, Иордании, Ливана и Израиля/Палестины. Египтяне провозгласили его богом – они видели в нем освободителя от персидского владычества. Затем Александр направил армию в самое сердце Персии. Противник, как всегда, превосходил его в численности, и все же в 331 г. до н. э. Александру удалось наголову разбить Дария в битве при Гавгамелах. Теперь он контролировал большую часть Персидской империи. Не имея мотивации, персидская армия взбунтовалась против Дария. Вскоре после битвы при Гавгамелах он был убит. Во время завоевательных походов Александр подражал своему герою, Киру Великому. Он приветствовал культурный, технический и религиозный обмен и покровительствовал развитию искусства, инженерного дела и науки. Со временем его, как и его кумира, стали называть Великим. Подобно Киру, Александр не стремился к авторитарному правлению над завоеванными землями. Он сохранял местную систему управления и культуру, создавал инфраструктуру, построил двадцать четыре города (в том числе Александрию, Кандагар, Герат и Искендерун), раздавал земли, поощрял браки своих военных и политиков с девушками из местного населения. Александр сам женился на дочери убитого Дария. Прошло всего три года с того дня, как Александр покинул Македонию. Он победил в одиннадцати битвах и не потерпел ни одного поражения. Он продвигался на восток, на неизведанные земли Туркменистана, Узбекистана, Таджикистана, Афганистана. Через Хайберский проход он преодолел Гиндукуш и вошел в Пакистан и Индию. К этому времени его армия уже девять лет не знала ни одного поражения, но этого Александру было мало. Движимый своим маниакальным эго, Александр стремился достичь «конца мира и Великого внешнего моря». Продвижение в Азию началось весной 326 г. до н. э. Семьдесят дней в период дождей армия двигалась по долине Инда. В мае измученная переходом и болезнями армия достигла Пенджаба, по пути победив царя Пора и его армию с боевыми слонами в битве на реке Гидасп. Оплакав умершего по естественным причинам верного друга, коня Буцефала (в его честь Александр назвал город в Пакистане), Александр двинул армию вдоль реки Беас (Гифасис). Вскоре его верный и преданный военачальник Кен заявил, что солдаты «мечтают увидеть родителей, жен, детей, родину» и отказываются идти дальше. На берегах реки Беас индийская кампания Александра закончилась. Здесь пролегла восточная граница его завоеваний и империи. Хотя это событие часто называют бунтом, в действительности ничего подобного не было. Когда Кен сообщил Александру, что армия хочет вернуться на запад, Александр особо не возражал. Предполагаемый бунт, или, точнее, обычное сообщение о настроениях солдат командующему, стал одним из множества факторов, сдержавших Александра. Армия была измучена, ресурсы иссякали, побеждать становилось все труднее. Чужаков (призывников и наемников) в армии становилось больше, чем македонцев и греков. Александр собирался штурмовать царства Нанда и Гангаридай – победа казалась сомнительной. Армия Александра насчитывала 40 000 пехотинцев и 7000 кавалеристов. Армия же Нанды состояла из 280 тысяч пехоты и кавалерии, 8000 колесниц и 6000 боевых слонов (лошади греков безумно их пугались). И это был не единственный враг на его пути. В долине Инда армия Александра лицом к лицу столкнулась со смертельно опасными комарами и их болезнями, сопровождаемыми лихорадкой, которые два века назад выявил индийский врач Сушрута. Армии приходилось продвигаться и разбивать лагеря в болотах и на берегах рек в сезон дождей весной и в комариный сезон летом. Ряды солдат редели от малярии. Тяжелый климат и мучительные болезни (да еще и ядовитые змеи) – о них повествуют исторические документы об индийской кампании Александра. Греческий историк Арриан, к примеру, пишет, что «армия греков и македонцев потеряла часть солдат в сражении, часть была ранена и осталась в разных областях Азии, но большинство умерли от болезни; лишь немногим удалось выжить, но даже они не имели более телесной силы». Некогда полная сил армия Александра превратилась в живой труп, бледное подобие себя самой. «Здоровье армии ухудшалось, – пишет Фрэнк Л. Холт в книге «В стране костей: Александр Великий в Афганистане». – Болезни того или иного рода уносили множество жизней». Вскоре после решительного разговора с Александром умер Кен – предположительно, от малярии или тифа. Учитывая жалкое состояние армии, низкий моральный дух, желание солдат вернуться на запад и перспективы сражения с сильным врагом, а также целый ряд военных сложностей, Александр был вынужден прервать индийский поход. Такие трудности были не по плечу даже Александру Великому. Некоторые считают, что эгоист Александр сознательно организовал эту ситуацию, чтобы избежать личного унижения, сохранить лицо – и идеальный счет побед 20:0. Оценив тактическое и стратегическое положение, Александр понял, что ему не победить. У него не было никакого желания продвигаться дальше в Индию. Чтобы защитить свою репутацию и легендарную воинскую доблесть, он распускал слухи, сознательно делая будущую кампанию неприемлемой для армии, а потом умело организовал «бунт», чтобы переложить ответственность за отступление на собственных солдат. Как бы то ни было, результат был одним и тем же. Александр понимал, что дальнейшее продвижение в сложившихся обстоятельствах невозможно. Желание солдат вернуться домой было лишь частью неблагоприятной и пугающей стратегической ситуации. Вскоре после отступления Александра в Индии сложилась империя Маурьев. Она объединила весь полуостров и стала величайшей в индийской истории. Это царство проложило путь к созданию современной единой Индии и способствовало распространению буддизма. Теперь нам ясно, что отказ от продолжения индийского похода стал весьма разумным и осторожным шагом Александра. Александр направил армию к Македонии, но он не был удовлетворен своими достижениями. И уж никак не собирался все бросать и останавливаться на достигнутом. Вернувшись в Персию, он обнаружил, что церемониальная стража осквернила гробницу его героя, Кира Великого. Он приказал казнить злодеев. Направляясь на запад, к Вавилону, Александр сказал готовиться к вторжению в Аравию и Северную Африку. Теперь его взгляд был устремлен на запад Средиземноморья. Его манила Европа, Гибралтар и Испания. Возможности для изменения хода истории были безграничны. Разведчики Александра отправились на берега Каспийского и Черного морей. Их задача заключалась в том, чтобы создать базы для продолжения азиатских походов. Александр готовился действовать в неизведанных мирах и землях. Но ему так и не удалось достичь края мира, по крайней мере, при жизни. Весной 323 г. до н. э. Александр остановился в Вавилоне и занялся планированием новых походов. Здесь он принял посланцев ливийцев и карфагенян. К этому времени на счету Александра было уже не менее восьми серьезных ранений. Недавно он потерял лучшего друга (и, возможно, любовника) Гефестиона, скорее всего, из-за малярии или тифа. Александр много пил, как истинный македонец. И все же он не был сломленным человеком. Когда он перешел реку Тигр, местные жители халдеи сообщили ему о пророчестве бога Ваала. Если он войдет в город с запада, его ждет смерть. Халдеи предложили Александру войти в город с востока, через Царские врата в западной стене. Александр прислушался и изменил маршрут. Обходя город, Александр и его сопровождающие попали в лабиринт кишащих комарами болот и концентрических каналов. В Вавилоне Александр обдумывал новые военные кампании, устраивал пиры, общался со знатью, проводил духовные ритуалы и, конечно же, пьянствовал. Но необычная усталость быстро сменилась сильной перемежающейся лихорадкой. Приближенные подробно описали болезнь Александра в «Царских дневниках». Из этих записей следует, что болезнь Александра от появления первых симптомов до смерти продлилась двенадцать дней. Временные рамки (от прохода по болотистым окрестностям Вавилона до смерти), симптомы и цикл лихорадки – все указывает на малярию falciparum. Если бы малярийный комар не высосал из Александра жизнь, то впервые в истории были бы объединены Восток и Запад. И если бы это случилось, то ход истории и жизнь человечества изменились бы до неузнаваемости. Беспрецедентный обмен идеями, знаниями, болезнями и технологиями (включая порох) повлиял бы коренным образом на общества того времени. Но ждать пришлось еще полторы тысячи лет. В XIII веке такое объединение было закреплено европейскими торговцами, которые, как Марко Поло, двигались на восток, и монгольскими ордами Чингисхана, рвущимися на запад. Одним из элементов этого межкультурного обмена стала черная смерть. А если бы Александр… Но он не успел. Комар лишил его этой возможности и великой славы. Великий Александр Македонский умер 11 июня 323 г. до н. э. в возрасте тридцати двух лет. Жизнь его оборвал ничтожный крохотный комар. Назывались и другие причины смерти Александра, но их доказательства неубедительны. Сторонники теории заговора считают, что Александр был убит, но их точка зрения не выдерживает критики. Не сохранилось никаких документальных свидетельств подобного, нет и научных доказательств. Слухи о таинственном убийстве ходили лет пять после смерти Александра, причем говорили даже о том, что убийство было задумано и осуществлено некем иным, как его старым наставником, Аристотелем, либо одной из брошенных Александром жен или любовниц. Но Александр, который всегда был человеком непредсказуемым и параноидально осторожным, никогда не высказывал никаких страхов перед заговором с целью убийства[20]. Некоторые считают причинами смерти Александра хроническое алкогольное отравление, болезнь печени, вызванную алкоголизмом, и различные естественные причины, включая лейкемию, тиф и даже лихорадку Западного Нила (что довольно странно, поскольку этот вирус появился лишь спустя 1300 лет после смерти Александра). Вскрытие останков Александра могло бы убедительно подтвердить причину его смерти (и ею наверняка стала бы малярия), но это невозможно. Один из величайших людей в истории исчез без следа. По пути в Македонию тело Александра доставили в Египет и захоронили в Мемфисе. В конце IV в. до н. э. его останки были эксгумированы и перенесены в мавзолей в Александрии, городе, носящем его имя. Римские генералы Помпей и Юлий Цезарь посещали его гробницу, чтобы отдать дань памяти великому герою. Клеопатра украла золото и драгоценные камни из гробницы, чтобы вести войну против Октавиана (Августа Цезаря). Октавиан побывал на могиле Александра после победы над злосчастными любовниками, Клеопатрой и Марком Антонием, и триумфального входа в Александрию в 30 г. до н. э. В середине I века римский император, садист и тиран Калигула похитил нагрудник Александра и с гордостью носил его. К IV веку гробница Александра исчезла из исторических документов, породив миф, против которого тщеславный Александр наверняка не возражал бы. Более 150 археологических экспедиций вели раскопки, чтобы обнаружить его останки. Александр – один из немногих героев истории, которые остаются интересными в эпоху мобильных телефонов, виртуальной реальности, генной инженерии и ядерного оружия. Он до сих пор будоражит воображение, вызывает восхищение и уважение множества людей во всем мире. По легенде, умирающий Александр, когда его спросили, кто должен унаследовать его империю, прошептал: «сильнейший» или «лучший». Но комары позаботились о том, чтобы огромная империя и великие достижения погибли вместе с ним. Военачальники Александра сразу же стали грызться между собой и быстро уничтожили даже намеки на единство или имперское управление. Линия Александра тоже прервалась. Его мать, Олимпия, его жена, Роксана, и его наследник, Александр IV, были убиты. Со временем империя распалась на три слабых и враждующих между собой территории. Две из них представляли собой собрание мелких и незначительных анклавов. Египет же продолжал жить под руководством македонской династии до 31 г. до н. э., когда Марк Антоний и Клеопатра были окончательно побеждены Октавианом в битве при Акциуме[21]. Междоусобная грызня и отсутствие централизованной власти разрушили территориальные завоевания Александра. Но просвещенное наследие его эллинистической империи сохранилось до наших дней. После смерти Александра социокультурное влияние Греции охватило Европу, Северную Африку, Ближний Восток и западную часть Азии. Вырвавшись из сердца бывшей империи Александра, греческие литература, архитектура, наука, математика, философия и военная стратегия рассеялись по всему миру и расцвели в эпоху научного прогресса. В арабском мире появились великие библиотеки, и ученые стали изучать принципы и идеи Сократа, Платона, Аристотеля, Гиппократа, Аристофана, Геродота. Целые полки отводились под труды греческих авторов Золотого века. Когда Европа на четыреста лет погрузилась в мракобесие Средневековья, в мусульманском мире процветали академии в полном смысле этого слова. В ходе межкультурного обмена в период Крестовых походов исламские ученые дали Европе научную лестницу, которая помогла ей выбраться из бездны невежества. Произошло новое открытие греческой и римской литературы и культуры – и открытие великих научных достижений просвещенного мусульманского Ренессанса. Когда комар прервал жизнь Александра, в Средиземноморье возник вакуум власти. Великая империя распалась на части и рухнула. Пустоту следовало заполнить, и эта роль выпала на долю ничем не примечательного города, расположенного на кишащем комарами полуострове в 650 милях к западу от Афин. После Персии и Греции эпицентр западной цивилизации и власти продолжал смещаться на запад и со временем остановился в Риме. «Судьбу Рима решали императоры и варвары, сенаторы и генералы, солдаты и рабы, – пишет Кайл Харпер в получившей высокую оценку книге «Судьба Рима: климат, болезни и конец империи». – Но в той же степени его судьба определялась бактериями и вирусами… Судьба Рима напоминает нам, что природа хитроумна и капризна». Комары поддержали греков во время их борьбы с персами. В годы Пелопонесской войны комары помогали побеждать воинственные города-государства. Они способствовали возвышению Македонии – и в то же время подорвали мощь некогда непобедимой армии Александра и доказали, что сам он – всего лишь смертный. А потом комары устремили свои хоботки на запад. Неутолимая жажда крови привела их в Рим, и они способствовали созданию, а потом и разрушению великой Римской империи. Но верховенство Рима не было делом предрешенным. Во время Первой Пунической войны римляне одержали удивительную, но не бесспорную и во многом пиррову победу над карфагенянами. Во Второй Пунической войне вялым и скучным римлянам пришлось сражаться со спокойным и почти неуязвимым противником. Армией Карфагена командовал военачальник, по гению соперничающий с Александром, хитроумный и блестящий воин, имя которого и по сей день вселяет страх – Ганнибал Барка. Глава 4. Легионы комаров. Возвышение и падение Римской империи Как до него Ксеркс и Александр, Ганнибал унаследовал войну от отца. Двадцатидевятилетнему сыну побежденного вождя Карфагена, Гамилькара Барка, было суждено отомстить за поражение отца от рук римлян в Первой Пунической войне и стряхнуть с себя унижение побежденного, которое он испытал в детстве. Ганнибал тщательно планировал нападение на Рим. Он изучал возможности обхода римских и союзных Риму гарнизонов, преодоления морского превосходства Рима. Ганнибал прошел самым трудным и невероятным маршрутом и начал Вторую Пуническую войну. Исход Пунических войн, продолжавшихся с 264 по 146 г. до н. э., определил ход истории на следующие семьсот лет. Ганнибал и его карфагенская армия, состоявшая из 60 тысяч человек, 12 тысяч коней и 37 боевых слонов, преодолели суровые и неприступные Альпы и проникли в самое сердце Рима. Рим не знал, что у него есть мощный союзник, населяющий 310 квадратных миль Понтийских болот, окружающих и защищающих столицу империи. Болота, которые часто называют Кампаньей, были домом для легионов смертельно опасных комаров. Комары защищали город не хуже настоящей армии. Как писал древнеримский ученый, Понтийские болота «порождают страх и ужас. Прежде чем войти туда, нужно тщательно закрыть лицо и шею, потому что в летнюю жару человека там поджидают полчища огромных кровососущих насекомых, которые прячутся в тени листьев, как звери, высматривающие добычу… Там оказываешься в местности зеленой, зловонной, тошнотворной, где снуют тысячи насекомых, а под удушающим солнцем расцветают тысячи ужасных болотных растений». За века, прошедшие с Пунических войн до Второй мировой войны, многие армии в буквальном смысле слова нашли свою смерть в Понтийских болотах, окружающих Рим. Рим и Карфаген возникли одинаково. Это были небольшие изолированные анклавы крестьян и торговцев. Со временем оба города возвысились настолько, что стали претендовать на гегемонию в Средиземноморье. Судьями в этом споре стали комары Понтийских болот. Подхватив осколки погубленной комарами мечты Александра о мировом господстве, Карфаген и Рим стали наследниками империи и начали соперничать в борьбе за экономическое и территориальное господство. Но оба города были слишком малы и изолированы, чтобы участвовать в имперских войнах персов и греков. Устремления Александра за горизонты изведанного и его стремление к концу мира были чужды развивающимся городам-государствам Карфагену и Риму. По легенде, Рим в 753 г. до н. э. основали Ромул и Рем. Младенцами они были брошены на берегу реки. Их нашла и вскормила волчица. Мальчики выросли настоящими вождями, и вокруг них собрались сторонники. В споре о том, кто должен стать единоличным правителем, Ромул убил брата-близнеца Рема и стал первым царем Рима. В отличие от городов-государств Греции, Рим свободно ассимилировал чужаков, включая их в свое поле. Готовность Рима предоставлять гражданство чужакам была уникальной для своего времени и сыграла основную роль в развитии и управлении империей. После народного восстания Рим в 506 г. до н. э. из деспотической монархии превратился в демократическую республику. Римской республикой управляли сенаторы-аристократы. Республика постепенно росла и к 220 г. до н. э. включала в себя значительную часть Италии южнее реки По. Рим начинался с нескольких ветхих хижин. Но затем народу Рима удалось создать государство, которое вело многочисленные войны и перемещало колоссальные количества граждан, рабов и торговцев ради упрочения империи, занимавшей большую часть Европы, Англии, Египта, Северной Африки, Турции, Южного Кавказа и Средиземноморья. К 117 г. до н. э. Римская империя простиралась на восток до реки Тигр и места ее впадения в Персидский залив. Комары по-прежнему сопровождали торговые караваны и преследовали колонны торговцев и мигрантов, передвигающихся по торговым коридорам и новым территориям Рима. Колоссальные географические и этнические размеры Римской империи, пересекающиеся торговые пути способствовали расширению охотничьих угодий комаров и распространению малярии по Европе вплоть до Шотландии. Но путь Рима к вершине мирового господства неизбежно вел к столкновению с Карфагеном, еще одной империалистической силой региона. Незадолго до основания Рима Ромулом и Ремом, финикийские торговцы с территории современного Ливана и Иордании (тогда Ханаана) создали поселения по всему Средиземноморью. К 800 г. до н. э. их поселения находились даже на Атлантическом побережье Испании. Одним из поселений был портовый город Карфаген в Тунисе. Благодаря центральному положению и близости к Сицилии, Карфаген быстро стал важным центром торговли и культуры и начал соперничать с греческими городами-государствами за контроль над Средиземноморьем.