– В подобной ситуации есть два или три сценария развития событий, которые обычно объясняют поведение матери. В какой-то мере она отдает себе отчет в том, что совершается насилие. Без дополнительной информации я не могу судить, то ли она отказывалась признать очевидное, то ли просто скрывала от тебя происшедшее. Во всяком случае, главной задачей матери является сохранение своей семьи любой ценой. И все-таки… Гвен могла даже не подозревать о том, что происходит. – А вы подозревали об этом? Вы когда-нибудь думали о том, что я могла стать жертвой сексуальных домогательств? – Это приходило мне в голову раз или два. Но мы не заводим разговор на данную тему, если только пациент сам не поднимает этот вопрос. А ты никогда не заговаривала об этом. Я полагала, что убийство отца стало для тебя серьезной травмой, которая привела к возникновению проблем, с которыми мы вместе боролись. Но теперь, когда эта проблема всплыла на поверхность, нам предстоит серьезная работа. Мы должны будем многое сделать. Я знаю очень хороших специалистов в этой области, Кэт. – Вы знакомы с Натаном Маликом? – Почему ты спрашиваешь о нем? – В голосе Ханны внезапно слышится настороженность. – Ты знаешь его? – Мы встречались. – Ты обращалась к нему в качестве пациентки? – Нет. По-вашему, он хороший специалист? – Малик опубликовал несколько интересных статей. И добился значительных успехов в восстановлении подавленных воспоминаний. Но он применяет радикальные методы. Они не проверены, может быть, даже опасны. Я бы не хотела, чтобы ты прибегла к услугам специалиста вроде него. Ты слишком впечатлительна. – Я всего лишь спросила. – Кэт, ты в своей машине? Не думаю, что в теперешнем состоянии тебе стоит быть за рулем. Я часто звонила доктору Гольдман с парковочных стоянок и обочин шоссе. – Нет. Я просто сижу и никуда не еду. – Ты в безопасном месте? Я бросаю взгляд на остров, который выглядит зловещим и мрачным под нависшими серыми облаками. – Да. – Где ты в цикле? Вверху или внизу? – Нигде. Я просто ничего не чувствую. До меня доносится вздох, опровергающий кажущееся спокойствие ее следующих слов: – Кэт, я боюсь, что эта информация может дать толчок приступу маниакальной депрессии. Ты в шоке. У тебя не осталось других способов защиты. Когда у тебя начинается маниакальный приступ, твой мозг убеждает себя в том, что ты неуязвима. А если это случится, когда ты сломаешься… – Голос Ханны тонет в треске статических помех. – Главное, что ты должна понять: в том, что произошло, нет твоей вины. Ты была ребенком. У тебя не было выбора, ты не могла его сделать. Ты… – Треск помех возвращается, и на это раз мне кажется, что в ушах звучат бесконечные взрывы. – Спасибо, что поговорили со мной, – говорю я, обращаясь к помехам. – Спасибо за то, что всегда… Рев клаксона едва не заставляет меня выскочить из машины. Я смотрю в зеркальце заднего вида и вижу, что сзади остановился большой белый грузовик-пикап. – Ханна? Связь прерывается. Сзади сердито сигналит пикап. Он ждет, пока я освобожу проезд на грунтовую дорогу. Водитель грузовика, конечно, может довериться болотистой равнине, но я не могу. Я хочу сдать назад и освободить дорогу, но почему-то не могу пошевелиться. Мои руки неподвижно лежат на коленях, как у паралитика. Клаксон опять ревет у меня за спиной. Я не могу двинуться с места. Проходит полминуты. Потом из кабины грузовика вылазит чернокожий водитель, который весит, похоже, никак не меньше трех сотен фунтов, и направляется к моей машине. Он одет в тенниску, опасно натянувшуюся на груди, которая, кстати, выглядит больше моей. Он явно раздосадован задержкой. Подойдя к моей машине, он стучит по стеклу. Вблизи я замечаю, что у него доброе лицо. Он выглядит лет на пятьдесят, и хотя это маловероятно, мне приходит в голову мысль, что судьба могла неожиданно свести меня с самим Джесси Биллапсом. Сделав над собой усилие, я нажимаю кнопку, которая опускает стекло с моей стороны. – Похоже, вы заблудились, леди, – произносит он глубоким мелодичным голосом. – Вы Джесси Биллапс? Губы мужчина растягиваются в широкой улыбке. – Дьявол, нет, конечно! Хотя Джесси – мой двоюродный брат. – Он сегодня на острове? – Джесси всегда на острове. – Мне нужно поговорить с ним. Мужчина делает шаг назад, окидывает взглядом мою «ауди» и от души смеется. – У вас дело к Джесси? В это трудно поверить. – Правда? Но так оно и есть на самом деле. – Подождите секундочку. Вы, наверное, работаете с теми парнями из «Спортс иллюстрейтид», которые снимали здесь красоток в бикини весной? – Нет. Меня зовут Кэтрин Ферри. Непонимающий взгляд. Лишь спустя несколько мгновений в глазах гиганта забрезжило узнавание. – Кэтрин ДеСалль Ферри, – уточняю я. Улыбка исчезает, мужчина выпрямляется и начинает заправлять выбившуюся тенниску. – Простите, что сразу не узнал вас, мэм. Меня зовут Генри Вашингтон. Чем я могу вам помочь? Хотите, чтобы я проводил вас через мост и нашел Джесси? – А разве не опасно ехать по такому мосту? Вашингтон наклоняет голову набок. – Знаете, «опасно» – очень растяжимое слово. Я много раз ездил по этому старому мосту, и пока что он не просел. Но это непременно случится, рано или поздно. Доктору Киркланду нужно вложить немного больше денег в него. Так будет безопаснее для всех, кто живет на острове. – Думаю, вы правы. – Вот что я вам скажу. Почему бы вам не поехать со мной? А когда закончите свои дела с Джесси, он привезет вас обратно к вашей машине. Если он не сможет, отвезу я. – Звучит заманчиво. Разговор с человеком посторонним, совершенно незнакомым, заставил меня вернуться в реальный мир. Поставив «ауди» под ореховым деревом и заперев, я поднимаюсь в кабину грузовика Генри и устраиваюсь на сиденье для пассажира. Этот грузовик ничуть не похож на пикап из моих детских кошмаров. Кабина приподнята высоко над землей, здесь имеется отличная стереосистема, кресла обтянуты толстой тканью, а позади располагается просторное заднее сиденье. Грузовичок из моих кошмаров старый и ржавый, с круглым передним бампером, отчего похож на игрушку. Рычаг переключения скоростей, прямой, как палка, торчит в нем прямо из пола, а обивки нет нигде, даже на крыше. – Вы приходитесь родственницей доктору Киркланду? – интересуется Генри, включая передачу и осторожно выруливая на мягкое покрытие дороги. – Он мой дед. – Ага. А как получилось, что я ни разу не видел вас здесь раньше? – Вероятно, вы меня все-таки видели. Просто с тех пор как я была здесь в последний раз, прошло десять лет. И намного больше с того времени, когда я всерьез задерживалась на острове. – Ну, он почти не изменился. Разве что пять лет назад сюда провели электричество. А раньше, когда нужна была электроэнергия, мы запускали генераторы. – Я помню. А как насчет телефонной службы? Генри похлопывает по сотовому телефону у себя на поясе. – Вот и все, что у нас есть, да и те работают только вполсилы. Поэтому мы держим в грузовиках радиопередатчики. Мы выезжаем на заболоченный участок. Почти сразу же грузовик заносит, и земля уходит из-под ног. Я сжимаюсь, но Генри лишь смеется. Пикап снова выравнивается. – Думаете, только вам страшно? – хохочет он. – Если моя большая задница окажется в воде, мне останется только взывать о помощи. – Почему? – Я не умею плавать. Кто-то, наверное, рассмеялся бы, но мне не до смеха. Мне становится грустно. Когда мы уже приближаемся к берегу, о ветровое стекло разбиваются первые капли дождя. – Дождь может размыть мост? – спрашиваю я. – Скорее всего, нет, – отвечает Генри. – Но я своими глазами видел, как это случалось раньше. К тому же сильный ливень начнется не раньше, чем через час. – Откуда вы знаете? Он смотрит на меня, постукивая себя по кончику носа. – Чутье. Мне нужно работать на телеканале «Ченнел сикстин». Метеоролог из меня получился бы куда лучший, чем те парни, которые занимаются этим сейчас.