– Береги себя, – говорю я. Удэн приподнимает брови, но молчит. Реми отступает. В его движениях чувствуется уверенность, которая разительно отличается от юношеской развязности, к которой я привыкла. До меня впервые доходит, что он уже взрослый мужчина. Но, с другой стороны, юноша никогда не смог бы решиться на то, что сделал он. Как только двери закрываются, я приваливаюсь к стене. Нужно как можно скорее добраться до Симона. Но нам вдвоем никак не доставить Реми к градоначальнику. Есть лишь один человек, к которому я могу обратиться за помощью. Меня охватывает чувство вины от того, что придется идти к Ламберту. Особенно учитывая ревность и подозрения Симона, хотя Ламберт о них и не знает. Вот только, думаю, опасно высовываться из дома, по крайней мере, в ближайший час. Чтобы скоротать время, я помогаю госпоже Лафонтен на кухне. Кажется, она считает, что мой внезапный интерес к домашним обязанностям как-то связан с предложением Реми. И, поскольку ей приятна эта мысль, я не собираюсь переубеждать ее. Лишь Солнце знает, сколь недолгой будет ее радость. После того как она, наконец, поднимается, чтобы лечь спать, я заставляю себя подождать еще четверть часа. Остается две секунды, когда раздается тихий стук в парадные двери. К моему облегчению, это Ламберт. Я впускаю его в мастерскую – и тут же говорю, как рада его видеть. Но на лице у Ламберта мрачное выражение: – Отец велел мне найти Удэна, но его нет ни в одном из обычных мест. Так что я решил поинтересоваться у тебя – может, они где-то с Реми. – Они ушли вместе, – подтверждаю я. – Помогают патрулировать город и искать Симона. Он кивает: – Мне кажется, Симон давно покинул Коллис. Я прикусываю губу, не зная, как признаться, что это не так. – Но убийца – не Симон, а Реми. Не знаю, как я не понимала этого раньше. Все это время женщин убивал он. Ламберт ошарашенно смотрит на меня, открыв рот: – Реми, который тебе как брат? – Его голос повышается. – Реми, который сейчас бродит по темному городу с моим братом? – Ш-ш-ш! – Я взмахиваю рукой. – Прости, но я никак не могла помешать им уйти. Если тебя это успокоит, у него нет никаких мотивов причинить боль Удэну. И я как раз собиралась прийти к тебе – рассказать о своей догадке. – Полагаю, ты права, – вздохнув, говорит Ламберт, а затем моргает. – Ты собиралась ко мне? – Конечно, – отвечаю я. – К кому мне еще идти? Он пожимает плечами и старательно отводит взгляд, а кончики его ушей розовеют. – К Симону, например. Но вряд ли ты знаешь, где он. Я прикусываю губу. Грегор разозлится, если я приведу второго адрианина в его квартал, но это вопрос жизни и смерти. – Ты мне доверяешь? Ламберт морщит лоб: – Конечно, доверяю, мисс Катрин. – Кэт. На его лице появляется легкая улыбка: – Да, я доверяю тебе, Кэт. – Тогда иди за мной. Как только мы оказываемся снаружи, я нахожу глазами луну, чтобы напитаться ее силой и насладиться ощущением того, как она растекается по венам. Мир становится красочнее и ярче, чем в солнечный день, нос и уши наполняются запахами и звуками со всех сторон. Словно я – везде, где есть лунный свет. Одновременно парю – и приземлена. – Готов? – спрашиваю я. – Полностью, – отвечает он. – Показывай дорогу. Я поворачиваюсь и бегу по улицам. Ламберт следует за мной по пятам. Благодаря слуху и хорошему зрению мы легко избегаем встречи со стражниками или любым, кто вышел на улицу в этот час, задолго до того, как нас заметят. Из-за веревки, все еще обвивающей мою талию, бежать тяжело, дыхание сбивается, но я не замедляюсь. Вскоре в поле зрения появляется монастырь, а за ним – увитая лозами и усеянная цветами стена. В груди зарождается странное чувство, похожее на то, что я испытала рядом с Реми этим утром. Будто я – дома. Сколько домов может быть у человека? А может, я чувствую себя так потому, что лишилась прежнего пристанища? Селенаэ уже поют у лунного бассейна. Когда я слушала эту песню в детстве в своей постели в аббатстве, мне казалось, что мелодия танцует на коже, а теперь она впитывается, как вода в морскую губку, оседает в костях. Магия в венах отзывается ей, сплетаясь в единой гармонии, вызывая сильнейшее желание присоединиться к поющим. Но сейчас не время. Сегодня вечером лучше держаться подальше от площади, иначе я никогда больше не вернусь в обычный мир. Когда мы подходим к входу в квартал, Ламберт замирает. Сомневаюсь, что даже его отец, градоначальник Коллиса, бывал тут. Уж точно не после восхода луны. – Все хорошо, Ламберт, – говорю я. – Здесь мой народ. – Твой народ, – повторяет он, хотя по его лицу видно, что он ничего не понимает. Я протягиваю руку: – Да. Тебе нечего бояться. Сделав глубокий вдох, Ламберт сжимает мои пальцы и проскальзывает вслед за мной сквозь лозы лунного цветка. Глава 59 На улицах никого нет, и нас некому останавливать. На небе сияет почти полная луна, и селенаэ собрались у бассейна, но мне с трудом верится, что никто не заметил, как мы вошли в квартал. Хотя я и стараюсь вести себя как можно тише. Дверь Афины не заперта. Я завожу Ламберта в дом, сразу же ощущая потерю лунной магии, и зову Симона. Он появляется в конце коридора и, доковыляв до нас, сжимает меня в объятиях. Этот порыв скорее вызван облегчением, что со мной все в порядке, чем романтическими чувствами, но Ламберт смущенно отходит в сторонку. Отстранившись, Симон обхватывает рукой мои плечи. – Я переживал, что ты не сможешь прийти. У тебя… – Он замолкает и широко распахивает глаза, осознав, кто стоит рядом с нами. – Все хорошо, – уверяю я. – Мы с Ламбертом выяснили, кто убийца. Симон отступает на шаг назад, словно хочет убежать: – И кто же? Я кладу руку ему на плечо: – Это Реми. Все, о чем ты говорил прошлой ночью, идеально подходит к нему. Нужно как можно быстрее объяснить свою логику. Сложнее всего оказалось поверить, что Реми приложил руку к обвалу в святилище. Но сейчас я понимаю: так он подтолкнул меня к мысли, что он единственный во всем мире, кто остался со мной. – Он носит с собой косу из волос. Говорит, на удачу. – Из чьих волос? – Из моих. Плечи Симона опускаются. – Я никогда не подозревал его, – шепчет он. – Я тоже. Хотя знала его. Или думала, что знаю. Симон еще с полминуты обдумывает эту идею. А затем трясет головой. – Заходи и садись. Нужно обсудить, что делать дальше. Пока мы идем на кухню Афины, я понимаю, что он почти не хромает. – Ты выглядишь намного лучше. Симон смотрит на свою вывихнутую лодыжку: – Твоя кузина сегодня днем снова примотала к ней камни крови. Или магниты, или как они там называются. Главное, почти не болит. А хожу я так потому, что у меня в носке до сих пор камни. На его лице появляется слабая улыбка, но мне кажется, что он все еще не свыкся с мыслью о магии.