Станешь ли ты защищать меня так же, как защищала его? – Да, – шепчу я ему в губы. – Стану. И на минуту мир прекращает существовать для нас. На минуту кажется, что все идеально. А потом раздаются крики. Глава 51 Сначала они звучат приглушенно. Отдаленно. Симон разрывает поцелуй и, продолжая прижимать меня к себе, смотрит на потолок, словно может видеть сквозь него. Дверь наверху с грохотом распахивается, и крики становятся громче. – Это Жулиана? – спрашиваю я. – Она проснулась? Его глаза широко распахнуты, когда он качает головой: – Нет, это мадам Дениз. Старая гувернантка Жулианы колотит во все двери – и наконец нам удается разобрать ее слова. – Она мертва! Леди Жулиана мертва! Симон выпускает меня из рук и отшатывается, а его взгляд падает на котелок, в котором находился отвар со сконией. – Благословенный Свет, что я наделал? Я шагаю к нему: – Симон… – Кэт, ты должна уйти, сейчас же. – Симон разворачивает меня и подталкивает к двери. – Никто не должен знать, что ты приходила сюда. – Распахнув дверь, он выпроваживает меня на улицу. – Уходи! Немедленно! Туда, где тебе не будет ничего угрожать! – Симон! Дверь захлопывается у меня перед носом. Мгновение я просто пялюсь на нее. Жулиана умерла? Я отступаю назад и случайно наступаю в лужу. Резкий запах валерианы поднимается от разлитой жидкости. Отвара, который выплеснул Симон. Он считает себя виновным в ее смерти. Но я не уйду. Несмотря на усталость, раны и длинную юбку, мне удается перебраться через стену, окружающую сад за домом. Я крадусь на цыпочках вдоль стены и мимо окон, пока не оказываюсь под комнатой Жулианы. Порывшись в кармане, достаю лунный камень и сжимаю в здоровой руке. Благодаря магии все вокруг становится видно намного лучше, поэтому приходится закрыть глаза, чтобы не отвлекаться. Эффект от камня не очень сильный, а я слишком устала, чтобы отсечь все отвлекающие факторы, поэтому вынуждена переложить камень в правую руку, а левой роюсь в боковом кармане, чтобы достать камень пустоты. Немного повозившись, я запихиваю в черный как смоль, камень все чувства, кроме слуха, и прячу его. – Жулиана! Проснись! – Раздается скрип кровати, когда Удэн, рыдая, то ли падает на нее, то ли прижимается к сестре. – Это все скония. Мы убили ее. – Мы дали ту же дозу, что всегда, – настаивает Симон. – Но отец все равно обвинит тебя, – говорит Ламберт. Раздаются тяжелые шаги, когда он заходит в комнату, хотя по звуку я бы сказала, что он босиком. – Может, он и прав, – еле слышно отвечает Симон. Его голос практически заглушают рыдания Удэна. Не ожидала от него таких чувств к сестре. – Нет, – возражает Ламберт, а затем замолкает на мгновение. – Где отец? Разве он не спал? – Он ушел во Дворец Правосудия около полуночи. Ты забыл? – напоминает Симон. – Мне показалось – вернулся пару часов назад, – задумчиво произносит Ламберт. – Наверное, вы слышали меня. – Голос мадам Дениз звучит приглушенно, словно она прижимает передник к лицу. – Я спускалась вниз на несколько минут. – Что? – вскрикивает Ламберт. – Вы оставили ее одну? Женщина начинает плакать. – Она спала. А мне захотелось в нужник и размять ноги. Я отлучилась всего на четверть часа, – всхлипывает она. – Когда вернулась, не сразу поняла, что она не двигается. Наверное, умерла, пока меня не было. – Кто-то должен позвать отца. – Удэн шмыгает носом. Я не могу предупредить их, что граф уже пришел, что слуги уже рассказывают ему о случившемся прямо у порога. Спустя несколько минут он начинает подниматься по лестнице, а затем врывается в комнату с криком: – Где она? Пока он осматривает комнату, повисает тишина: никто не спешит отвечать. – Ты убил ее, маленький ублюдок, – сотрясает стены крик графа. – Отец, нет! – Ламберт кряхтит, словно пытается сдержать своего отца. – Ты же видел, в каком состоянии она была сегодня вечером. Мы все пытались ее успокоить. Его вина в случившемся не больше, чем любого из нас. – Во всем виноват его отвар со сконией, – рычит граф. – Но это я дал ему сконию, – отвечает Удэн. Он защищает Симона? – А я заставил Жулиану выпить отвар, – заканчивает Ламберт. Мне не удается расслышать ответ графа, но в голосе больше нет возмущения. – Она умерла, отец, – говорит Удэн. – Но ты же знаешь – ей бы стало намного хуже. Ее страдания закончились. Возможно, и к лучшему. – Давайте обсудим это в другом месте, – добавляет Ламберт. – Пусть ее дух отдохнет, пока не покинет тело. – Я останусь с ней, – шмыгая носом, вызывается мадам Дениз и делает шаг вперед. – С ней останется Симон, – возражает граф. – Он не имеет права голоса в наших делах. Особенно после случившегося. – Я и так собирался остаться, – тихо говорит Симон. Шаги направляются к двери. – Мадам Дениз, – зовет Ламберт, и я представляю, как он выводит ее из комнаты. – Прошу, принесите отвар, который мы приготовили для леди Жулианы, чтобы отец лично убедился, что там не слишком много сконии. Мы будем в кабинете. Симон остался один, и мне отчаянно хочется поговорить с ним. Я отступаю от стены и внимательно рассматриваю ее. Деревянные балки пересекают ее по диагонали, а области между ними заполнены штукатуркой. Как бы красиво это ни смотрелось со стороны, богачи не понимают, что по такой стене легко взобраться на второй или третий этаж. Но, как только я мысленно выбираю наилучший маршрут, в окне, выходящем в сад, загорается свет. Приходится отступить в сторону и прижаться к стене рядом. Судя по всему, это кабинет графа. – Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что в моем доме бывает скония, – говорит он. – Или что моя дочь была сумасшедшей. – Тебя всегда заботило только то, что о тебе думают окружающие, не так ли, отец? – фыркает Удэн. Свет, льющийся через ромбовидные стекла, становится сильнее, когда в комнате разжигают больше свечей. Затем раздается скрип. Видимо, граф сел за свой стол. – Ты так считаешь только потому, что тебя это вообще не заботит, – говорит он. – Я хочу, чтобы Симона к восходу солнца не было в этом доме. Вот только не решил, дать ему убраться самому или вызвать сопровождение до тюрьмы. – Ты не можешь посадить венатре в тюрьму, – возражает Ламберт. – Ведь ты сам назначил его на эту должность. – А разве он нашел убийцу? – огрызается граф. – Я арестовал главного архитектора по его указанию, но Симон настаивает, что тот невиновен. А перед этим я повесил человека на глазах всего города за преступления, которые тот не совершал. Стекло закрывает тень, словно Ламберт наклоняется: – Поверь мне, отец, только Симону под силу остановить убийцу. – Возьмешь расследование на себя. – Да я даже не понимаю, как он это делает! – протестует Ламберт. – Он понял, что случилось с женой торговца зерном, еще до того, как мы нашли ее тело! А я бы на его месте, как и ты, решил, что он виноват во всех убийствах. Так что тебе стоило к нему прислушаться!