Грегор смотрит на меня через плечо с улыбкой на лице. – Мы тоже любим наряжаться, но, когда видишь так хорошо, как мы, даже мелочи много значат. Я смотрю на его плащ из лунной ткани, которую не видят адриане. – Неужели селенаэ выходят из квартала чаще, чем всем кажется? – Да, но не так часто, как ты воображаешь. А когда мы здесь, нас никто не видит, кроме нас самих. Я хмурюсь: – Это не так. Удэн Монкюир видел, как ты наблюдал за мной у святилища. Грегор приподнимает брови, но на его лице нет и капли удивления: – Это произошло потому, что сын градоначальника в ту ночь принял очень много сконии. – А при чем тут она? – Лунные цветы распускаются под луной, впитывая магию, которая течет у нас в крови. – Он склоняет голову, словно ждет, что я все пойму, хотя я не понимаю. – Скония усиливает чувства до того уровня, который дан селенаэ от природы. И адрианам трудно с этим справиться. – А если я попробую ее? Уголок губ Грегора дергается: – У тебя начнутся галлюцинации, как и у них. – Так это селенаэ делают наркотики? – Да. И, не считая целительства, это наш основной источник дохода. От его веселья мне становится не по себе. – Тебе не кажется, что это неправильно? – Извлекать выгоду из слабостей адриан? На самом деле – нет. Я хмурюсь. Если скония усиливает чувства адриан до уровня селенаэ, хоть они и не способны воспринимать это… Значит, эйфория, которую они испытывают, должна походить на то, что ощущаю я, когда меня касается лунный свет. Так что я не ошиблась, сравнив магию с наркотической зависимостью. «Стоит однажды попробовать, и будешь жаждать следующей дозы», – сказал Грегор. А еще он сказал, что у селенаэ нет выбора, кроме как совладать с этим. Мы сворачиваем на очередную улочку, но Грегор не идет дальше, а останавливается на краю тени, лицом к открытому пространству, залитому лунным светом. Как и многие площади в городе, эта – чуть ниже уровня земли, поэтому по бокам расположены три ступени. Но при этом она намного больше, чем те, что я когда-либо видела. Здесь, словно в парке солнечным днем, собралось много селенаэ. Одни расстелили одеяла, а другие заняли кресла в кафе. На дальней стороне площади расположилась компания. Большинство – женщины с ткацкими станками и прялками. Они наслаждаются светом полной луны, поют и ткут серебристо-серую ткань, мерцание которой напоминает рябь на воде. Еще несколько человек помешивают кипящую темно-фиолетовую краску в чанах и периодически достают ткань, которая кажется темнее ночного неба. В самом центре площади – неглубокий бассейн. Большинство кварталов Коллиса строилось вокруг колодцев или фонтанов, но этот слишком мал для такой цели. Дно бассейна – всего в десятке сантиметров от поверхности – выложено черным камнем. Круглые узоры под водой напоминают те, что видны на поверхности луны. А его край выполняет роль золотого ореола. Я вздрагиваю, осознав, что огненная корона символизирует солнечное затмение. Они закрыли Благословенное Солнце луной! Какое богохульство! Грегор молча наблюдает за мной. Если не считать нескольких младенцев, уютно устроившихся на руках родителей, здесь нет детей младше двенадцати. Неподалеку я замечаю компанию подростков. Они уселись в круг и передают друг другу какой-то предмет – каждый держит его в руках несколько секунд. – В каком возрасте селенаэ впервые знакомятся с лунной магией? – спрашиваю я. – В дни, когда после их четырнадцатого дня рождения на небе появляется молодая луна, – отвечает он. – Лунный свет ошеломляет, поэтому мы выводим их, когда его энергия не так сильна, постепенно приучая их к большему и дольшему воздействию луны по мере ее возрастания. А затем празднуем их полнолуние. – Инициацию подростка обычно проводят лунный отец или лунная мать, – помолчав несколько секунд, продолжает он. – Чтобы пробудить магию внутри, нужно выставить кровь на лунный свет, поэтому во время ритуала кожу на ладони разрезают. Остается вот такой шрам. Грегор поднимает руку и раскрывает ее. В центре его ладони видна фиолетовая отметина в форме полумесяца, размером с горошину. – Достаточно и капли, – объясняет он. – Как только лунный свет касается крови, магия наполняет все тело. Я хмурюсь: – Но со мной никогда такого не делали. – Иногда это происходит случайно. – Дядя берет мою левую руку и, подняв ее, указывает на средний палец и фиолетовое пятно, выглядывающее из-под ногтя. Я тогда посадила занозу, взбираясь на леса святилища в ночь убийства Перреты. – Я увидел это с улицы, когда ты стояла у статуи, – говорит он. – И сразу же понял, что ты не только владеешь лунной магией: она полностью пробуждена. Я смотрю на палец и вспоминаю, каким резким мне показался привкус крови. Вспоминаю, как услышала крик Перреты с невообразимо далекого расстояния. Как упала, а луна на мгновение ослепила меня, на ужасное мгновение соединив мою жизнь с Перретой… а потом – и с Николь. Грегор отпускает мою руку. – Воздействие луны нередко непредсказуемо. Я часто наблюдал за тобой издалека, но в тот вечер казалось, что мне жизненно необходимо тебя найти. Я могу лишь догадываться, что вызывало у меня тогда желание быть рядом с тобой. Я улыбаюсь, несмотря на ужасные воспоминания о той ночи. – Не уверена, что стала бы слушать тебя, попытайся ты заговорить со мной. Его покрытые шрамами губы изгибаются в улыбке, но в сияющих глазах видна печаль. – Возможно, нет. Но ты и сама смогла многое открыть, без чьих-либо подсказок. Я бросаю взгляд на площадь, и меня захлестывает желание присоединиться к расположившимся на ней селенаэ. – И вот я здесь. Грегор прочищает горло: – Да, Катрин, это так. И, хотя твоя магия уже проснулась, а на небе уже не молодая луна, мне бы хотелось провести ритуал как положено. Как я сделал бы, если бы ты выросла среди нас. Он намеренно использует мое адрианское имя, намекая, что я могу сделать это на своих условиях. – Хорошо. Он снимает через голову серебряную цепочку с шеи и сжимает в руке светящийся кулон-слезинку. – Мы используем лунный камень еще и для того, чтобы проверить, может ли испытуемый слышать чужие мысли, как это делают с помощью магии крови. – Ты уже знаешь, что я могу. – Да, но мне бы все равно хотелось тебе кое-что сказать. Грегор вновь берет меня за руку, зажимая лунный камень между своей ладонью и тыльной стороной моей, а затем протягивает их к лунному свету, словно пытается поймать капли дождя. В тот же миг мир становится четче, словно я вынырнула из-под воды и могу вздохнуть полной грудью и открыть глаза или проснулась от глубокого сна. Или вернулась домой после долгого путешествия. Дядя ничего не говорит, но я слышу его голос в своей голове, который доносится от камня, прижимающегося к моей руке: «Ночь приветствует тебя». Глава 45 Возбуждение от соприкосновения с магией сменяется знакомым переизбытком чувств. Раньше я всегда выбирала тихое место, где ничто не привлекало взгляд или слух, – и даже тогда лунный свет ошеломлял. А сейчас меня окружают десятки болтающих селенаэ, не говоря о еде и цветах, многие из которых кажутся незнакомыми. Даже шаги по вымощенной камнями площади отвлекают. Я закрываю глаза, убираю руку с ладони Грегора и затыкаю уши. Но, не желая казаться слабой, даю себе всего несколько секунд, чтобы привыкнуть. Вновь открыв глаза, я вижу, как Грегор смотрит на меня. Он вновь надел серебряную цепочку, и кулон снова свисает с его шеи, светясь ярче свечи на груди. – Ты выглядишь ошеломленной, – не без самодовольства говорит он. – Здесь очень многое привлекает внимание и раздражает слух. – Я перевожу взгляд на камни под ногами – даже они кажутся великолепными из-за четкости, с которой они видны сейчас. – Но можно перетерпеть, если сосредоточиться на одном чувстве зараз. Спесь мгновенно исчезает: – Тебе удается? Но как? Я пожимаю плечами: – Не знаю. Простая концентрация. Но иногда все равно отвлекаюсь. Грегор хмурится: – Обсудим это позже. А пока можешь контролировать свои чувства другим способом. – Он переворачивает кожаный мешочек, из которого на раскрытую ладонь падает блестящий черный камень. – С помощью этого. В отличие от лунных камней, которые излучали приятное сияние, или камня крови, отдающего свою энергию скрытно, этот, кажется, поглощает свет и энергию, словно дыра в воздухе. И мне совсем не хочется к нему прикасаться. – Мы называем это камнями пустоты, – демонстрируя его, объясняет Грегор. – Их находят глубоко под землей, куда не попадает свет. И они способны поглощать магию.