– Не жди меня. Скорее всего, это займет не один час, если я вообще вернусь. – Думаешь, убийца нанесет удар сегодня вечером? – спрашиваю я, пытаясь убедить себя, что Симон только поэтому не станет возвращаться до утра. – Думаю, он захочет показать мне, насколько я бессилен остановить его, – отвечает Симон. – Но не волнуйся. Я не стану ждать, пока он начнет действовать. Он припоминает наш разговор перед отъездом. Интересно, а думал ли он в эти дни о том, что чуть не произошло позже, так же часто, как и я? – Можно мне с тобой? – выпаливаю я. На лице Симона появляется напряженная улыбка. – Я ценю твое предложение, но ночные прогулки по Дороге удовольствий вредны даже для моей репутации, что уж говорить о твоей. – Он пытается добавить в свой отказ нотки беззаботности. – Мне плевать. – Тебе, может, и плевать, а мне нет, к тому же… – Симон подходит ближе. – Это может оказаться опасно. – Его взгляд скользит по моему лицу, а фальшивая улыбка медленно сменяется настоящей. Подняв руку, он проводит пальцем по моему подбородку. – Узнаю этот упрямый взгляд. Но ты должна пообещать мне, что не станешь делать глупостей. – Я-то? – пытаюсь пошутить я. – Откажусь от глупостей? – Прошу, останься дома, – тихо говорит он. – Хотя бы потому, что рядом с тобой я теряю голову, а мне потребуются все мои умственные способности сегодня вечером. Как он может говорить подобное и ожидать, что головы не потеряю я? – Я не стану делать глупостей. – Хорошо. Никогда не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится. Симон делает глубокий вдох, и на одну восхитительную минуту у меня возникает мысль, что он сейчас меня поцелует. Но вместо этого он медленно выдыхает и отступает на шаг. – Мне нужно идти. Я не двигаюсь с места, когда он выходит. А затем считаю до двадцати, прежде чем запираю дверь и поднимаюсь в свою комнату. Да, я дала обещание, но, думаю, слово «глупости» мы понимаем по-разному. Ведь у меня есть некоторые способности, которые очень полезны ночью. Глава 28 Опасаясь случайной встречи с Реми или Симоном, я выхожу позже, чем планировала. А чтобы дольше использовать свои способности, поднимаюсь по винтовой лестнице башни трансепта, по которой мы ходили с Симоном, до уровня крыши. Но, прежде чем выйти на открытое пространство, я кладу левую руку на каменную раму и на несколько мгновений замираю в тени трехэтажных арочных проемов. Стоит мне вступить в лунный свет, как звуки, запахи и ощущение известняка под кончиками пальцев усиливаются, но не настолько, насколько бы хотелось. Сегодняшняя луна в два раза меньше, чем та, что освещала небо, когда я впервые воспользовалась своими способностями. Да, так все же лучше, чем вообще без них, но разочарование все же оседает в моем животе, словно комок глины. Что ж, придется работать с тем, что есть. Даже с закрытыми глазами я слишком отвлекаюсь на осязание, поэтому опускаю руку. Но стоит это сделать, как порыв ветра ударяет в спину, заставляя меня качнуться в сторону открытого проема. А из-за внезапно нахлынувшего головокружения приходится упереться предплечьем в известняк. Лишь после этого я снова закрываю глаза и концентрируюсь на собственных ощущениях. Ночь только началась, на улицах слышен мужской и женский смех, разговоры о том, за чей счет сегодня выпивка и за чей она была вчера. Гости прощаются с хозяевами и расходятся по домам. Где-то среди них и магистр Томас, но я не могу различить его среди других. От Дороги удовольствий доносится стук, а затем щелчки открываемого и закрываемого замка. Но постепенно все больше людей ложится спать, и звуки стихают. Спустя час мне все еще не удается услышать ничего подозрительного. Переступив с ноги на ногу, чтобы слегка расслабить мышцы, я опираюсь плечом на каменную раму. Все предыдущие убийства произошли после полуночи, но к тому времени луна уже зайдет. Сегодняшние поиски ни к чему не приведут. Вздохнув, я открываю глаза. Нижний край луны уже опустился за горизонт, забирая с собой мой единственный шанс ощутить что-то сегодня вечером. Чего тебе надо? Внезапно меня тянет вперед, словно кто-то обмотал невидимую веревку вокруг моей талии и дернул за нее. Я остаюсь на месте, но мир вокруг меняется. Каменная арка надо мной меняет форму, а выступающая из стены горгулья удлиняется вдвое. Я отступаю назад, когда передо мой возникает высокая неподвижная мужская фигура. Одна из рук вытянута вперед, прямо над заходящей луной. Под моими ногами оказывается трава, а за спиной чувствуется тепло. Я оказалась в другом месте. Стала кем-то другим. Я не буду сопротивляться. Прошу. Я сделаю все, что хотите. Рука толкает меня на землю. Я падаю на четвереньки, но мужчина давит мне на спину с невероятной силой, пока последний воздух не выходит из моих легких. Руки гладят мои волосы, заплетенные в косу, а затем тянут за нее, запрокидывая мою голову назад, но давая возможность вдохнуть. Никогда в жизни не испытывала такого страха. Это он убил Изабель и Перрету. И собирается убить меня. Мужчина делает замах и отрезает мне волосы, а затем я чувствую, как ослабевает давление на спину. Я ползу вперед, пытаюсь убраться подальше, пока между лопаток не обрушивается тяжелый удар. На мгновение меня затапливает боль, а затем внутри что-то обрывается, вынуждая снова упасть на траву. Меня никто не удерживает, но теперь мои конечности не двигаются. Я не могу пошевелиться. Чья-то рука хватает меня за остатки волос и снова поднимает голову. Чего ты хочешь? Мои губы шевелятся, но у меня не хватает сил даже прошептать эти слова. Его горячее дыхание касается моего уха. – Я хочу, чтобы ты умерла. Что-то холодное и острое прижимается к моему обнаженному горлу. А затем грудь заливает теплая жидкость. Я пытаюсь дышать, но легкие наполняет не воздух, а кровь. Я захлебываюсь ею. Каждая попытка вздохнуть – безуспешнее, чем предыдущая. Холод расползается от макушки и стекает по лицу, словно вода. Перед глазами темнеет. Даже не представляла, что это можешь быть ты. Зрение заполняет темнота, пока не остается лишь яркая луна, скрывающаяся за холмами вдали. Ее последний луч скрывается за горизонтом, и я вслед за ним соскальзываю в ад… …Отшатываюсь назад и, споткнувшись, падаю на спину. Резкая боль пронзает позвоночник, а голова запрокидывается, ударяясь о землю с глухим звуком, который эхом отдается в черепе. Несколько секунд я вглядываюсь в темноту. Что сейчас произошло? Где я? Кто я? Надо мной раздаются шелест и воркование – голубь перелезает с одного насеста на другой. А затем его еле видимый силуэт скрывается во мраке. Я сжимаю пальцы, они скользят по поверхности, похожей на камень. Приподнявшись, я понимаю, что сижу на запятнанном птичьим пометом полу в южной башне святилища. Луна зашла, и сквозь высокие арочные проемы проникает лишь свет звезд. Вскочив на ноги, я благодарю Солнце, что завалилась назад, а не вперед. Хотя это с трудом укладывается в голове, я знаю, что еще несколько минут назад была кем-то другим… той, кого убили. Видела то, что она видела. Слышала то, что она слышала. Ощущала то, что она ощущала… пока чувства не заглохли насовсем. Но где она была, эта женщина? Она лежала на траве и ясно видела луну. А это сужает поиски до нескольких открытых мест на склоне холма с западной стороны. Я осматриваю крыши Коллиса, проклиная луну за то, что она скрылась за горизонтом, когда больше всего мне нужна. Темные очертания горгульи слегка закрывают мне обзор, но напоминают, как выглядела статуя, на которую смотрела та женщина. Рядом с ней, вернее, практически под ней. И мужчина, держащий свиток в вытянутой руке, – там же. Я знаю, где это. Развернувшись, я бросаюсь вниз по лестнице, выскакиваю на желоб и перепрыгиваю на строительные леса. Я скорее соскальзываю по шестам, чем карабкаюсь вниз, а тело так трясется, что мне дважды приходится хвататься изо всех сил, чтобы не упасть. Зато я добираюсь до земли меньше чем за минуту. И тут же бегу через площадь к Пути Молитвы. Вдалеке виднеется шпиль древнего Храма Солнца, пока я несусь по извилистой улице, после второго поворота проношусь мимо переулка, где убили Перрету, а свернув еще пару раз, вижу впереди дверь, освещенную лампой: ее как раз открыли, чтобы впустить кого-то. На счету каждая секунда, поэтому я подбегаю и врезаюсь в дерево, не давая закрыть дверь. – Симон! – выдыхаю я. – Мне нужен Симон из Мезануса! Передо мной не мадам Эмелин, а незнакомая женщина. – Его здесь нет. Она уводит клиента поглубже в дом, а сама встает на моем пути. Приторно-сладкие духи окутывают меня, когда она склоняется ближе и шипит: – Уходи, пока я не позвала охрану. Она либо не может, либо не хочет мне помочь. А значит, эти полминуты потрачены впустую. Я разворачиваюсь и вновь бегу по улице. – Убийство! – кричу я, проносясь мимо домов так быстро, что они размазываются в одну полосу. – Убийство! Сюда! Скорее! Помогите! Улица заканчивается у храма, но мне приходится обежать еще и его, прежде чем я добираюсь до широкой поляны. В самом ее центре стоит статуя, едва освещенная. А под ней кто-то неуклюже поднимается над темной фигурой, распростертой на земле, а затем – встает лицом ко мне. Скорее всего, я сейчас умру второй раз за ночь. Даже умей я дать отпор такому здоровяку, тело застыло бы от воспоминаний о том, что он уже сделал с женщиной… со мной. Я втягиваю воздух, чтобы закричать, – единственная защита в этой ситуации. Но тут за моей спиной начинает звонить колокол – не поднимая тревогу, а призывая верующих на полуночную молитву. Я рефлекторно оборачиваюсь назад, а когда вновь перевожу взгляд на мужчину, его уже нет. Куда он делся? Стена храма – всего в нескольких метрах от меня, и я бегу к ней, чтобы прижаться спиной к камням и защититься от нападения сзади. Колокольный звон эхом отражается от зданий, заглушая все остальные звуки, поэтому я дико озираюсь по сторонам. Через несколько минут звуки стихают, возвращая мне уверенность в том, что можно снова взглянуть на место убийства. Там осталась лишь темная фигура, неподвижно лежащая на траве. Не раздумывая, я отталкиваюсь от стены и бегу. Но, едва ноги ступают на траву, меня хватают сзади.