Интересно, что бы сказал Вейл, если бы увидел все это своими глазами? Наверняка бы расплылся в своей фирменной улыбке, вдохновленно ахнул и протянул: «И это все в мою честь? Шик!» Я улыбнулась сквозь слезы этим мыслям и прикусила губу. Да, ему бы точно понравилось. Тем временем камеры показали скромную сцену, оцепленную охраной. Она высилась среди черного моря людей, что пришли проститься с Вейлом. Семь оставшихся претендентов отбора по очереди выступали вперед и произносили прощальные слова. Эмоциональные речи пробирали до мозга костей, пробуждали заглушенную страхом боль и тоску. Глядя на экран, я стиснула челюсти и крепко переплела пальцы в замок. После пережитого держать себя в руках неимоверно сложно. Вдруг объективы выхватили знакомое точеное лицо с горящими ярко-голубыми глазами, и диктор объявил речь Сильвии Рейн. Так вот как зовут Русалку! Девушка подалась вперед, утерла краем платка выступившие слезы и начала зачитывать речь, однако я не слышала слов. Мысли мои бродили глубоко в подвалах замка, где, как казалось, я была вместе с Сильвией. Теперь же догадки рушились, а все теории трещали по швам. Или нет? Ведь Сильвия могла создать иллюзию для церемонии. Вопросы сыпались один за другим, а мое внимание перетекло вглубь воспоминаний. Но резкий, протяжный гудок, который никак не вписывался в речь Сильвии, заставил меня снова вскинуть взор. Все взгляды оказались прикованы к экранам. Мир застыл в напряженном ожидании. Картинка не успела смениться, и я заметила, что люди на площади все как один вздрогнули и устремили взоры куда-то вверх. Наверняка тоже на проекцию. — Мы вынуждены прервать трансляцию для срочного заявления! — Перед нами возник образ журналистки в строгом черном костюме, но портрет быстро растворился, и ему на смену пришли жуткие кадры. Обвал камней, металлических балок, клубы поднявшегося песка и пыли. Я видела нечто подобное раньше, когда трагедия пришла на Окраины, и сейчас ощущала себя так, будто снова оказалась посреди руин, которые раньше были домом. По коже бежали липкие мурашки, пока на экране отряды магов отшвыривали валуны, поднимали рухнувшие столбы и оттаскивали паникующих жителей. Некоторые в истерике бросались на камни, что-то неразборчиво вопили, сотрясаясь в рыданиях… Меня передернуло. Вдоль позвоночника скатилась холодная капелька пота. — По последним данным, в полдень обрушилась Центральная подземная станция. Вместе с этим уничтожению подверглось наружное здание, где располагались гостевые комнаты, кафе, служебные помещения. По предварительным сведениям, погибло около четырехсот восьмидесяти человек. Причина трагедии пока не выяснена. Продолжаются спасательные работы. Тело сковало оцепенение. Кадры сменяли друг друга, и каждая печальная картина — новый удар под дых. Меня будто холодной водой окатило — в этом обвале могла погибнуть и я, если бы сумела вовремя сесть на поезд. Сердце обросло коркой льда и на какую-то секунду замерло, сжатое в его морозных оковах. Облегчение мешалось с ужасом и скорбью, а благодарность с гневом. Кто бы ни был сегодня со мной в подвале, он знал, что станция рухнет. Репортерша сказала еще несколько сухих слов о случившемся несчастье, а в конце заверила, что подобное больше не повторится, ведь на страже покоя Примы стоят претенденты Верховного. Она воодушевленно пообещала, что скоро отбор выявит нового правителя, который обязательно исправит все беспорядки и оградит от будущих бед. После этого жизнеутверждающего заявления трансляция плавно возвратилась к участникам. Их лица вразрез со сделанным объявлением выражали скорбь и ужас. Впервые за весь эфир камеры показали всех участников крупным планом. Зрителей будто тыкали носом в лица претендентов, как бы говоря: «Наше спасение близко. Оно в руках этих магов». Наверное, кадры должны были вдохновлять, но они только еще больше пугали. Ведь сами маги выглядели потерянными и испуганными. Мой взгляд заметался по картинке проекции. Я искала Леона. А когда нашла, грудь пронзила невыносимая острая боль. По щекам Льва катились крупные слезы, но парень все еще старался держать лицо. Однако между его бровей залегла тонкая морщинка, а губы, сжатые в бледную тонкую линию, едва заметно дрожали. Меня разрывало желание помчаться к Леону сейчас же. Как-то связаться с ним, дать любой знак. Его боль убивала меня, его слезы — яд для моего сердца. Я задыхалась от безысходности. Душа металась в бессилии. Ведь Леон думает, что я мертва. ГЛАВА 17 Я считала минуты до возвращения претендентов в замок. Не находила себе места, мерила шагами гостиную и то и дело выглядывала в высокие окна. Артефакт связи оказался бесполезен — из-за случившегося обвала временно перекрыли все магические потоки, не связанные с работой спасателей и следователей. Даже с участниками отбора связаться оказалось невозможным. Все трансляции остановили на неопределенный срок, ведь самая очевидная причина трагедии — дефицит магических ресурсов. А любые эфиры, проекции — та же магия, которую необходимо экономить. В голове не укладывалось. Я думала, что сначала магия будет оттекать от отдаленных районов, а Центр продержится до последнего. Да и от других людей слышала подтверждение такой теории. Тогда почему в этот раз беда пришла в самое сердце Примы? Еще и в то время, когда сразу трое участников должны были оказаться в подземной станции? В совпадение верилось с трудом, а мои последние сомнения, что катастрофу подстроили, растаяли, едва окунулась в неприятные воспоминания сегодняшнего дня. Не просто так мой похититель следил за временем, оставив световой шар прямо рядом с циферблатом. Не может быть случайным, что оковы спали ровно в полдень, когда должен был тронуться поезд. Тогда же рухнул тоннель. Все было подстроено. И мало того, что злоумышленник где-то в замке, так еще и крайне информирован — все решилось за несколько часов после утреннего собрания. Вряд ли виновен кто-то из прислуги, хотя и такой вариант нельзя исключать. Но гораздо вероятнее другое. Враг среди участников. — Мисс Тиль, — обеспокоенная горничная вырвала меня из задумчивости, — вам нехорошо? Может, желаете прилечь? Качнув головой, я пробормотала слова благодарности. Покидать зал, наполненный людьми, попросту боялась. К тому же здесь я чувствовала себя не одинокой в своей тоске, страхе и волнении. Темные эмоции читались в каждом присутствующем: в дрожащей руке, перелистывающей страницы, в наполненных слезами глазах, в бледности лиц и охрипших голосах. Грузные тучи заволокли небо и нависли над замком темной пеленой. В утонувшем в сумраке гостином зале разом вспыхнули десятки лучистых сфер, которые были спрятаны в нишах. Мелкий дождь быстро набирал силу. Капли разбивались о мощеную площадь перед дворцовыми воротами, стекали по стеклам призрачными дорожками. Стоя у окна, я вглядывалась в лес, где между деревьями исчезала дорога к городу. С надеждой не сводила глаз со двора замка, и каждый раз вздрагивала, едва взор улавливал какое-то движение. Но то лишь ветер раскачивал ветви и бросал в воздух опавшую листву. Внутри все горело, сердце металось, и сохранять внешнее спокойствие становилось все сложнее. Под пристальными подозрительными взглядами постоянно хотелось прикрыться, спрятаться от пересудов. Я нырнула за штору и села на подоконник, неотрывно глядя вдаль. Мои мысли витали далеко от замка, кружили вокруг Леона, но иногда до ушей доносились чужие голоса, сочащиеся ядом. — Какое неуважение! — Даже не поехала на церемонию прощания! — Почему осталась в замке, когда такое творится? Сплетни были ожидаемы. Но я и подумать не могла, что обсуждать их станут буквально у меня за спиной. Один раз даже пришлось выглянуть из-за шторы и гневно сверкнуть глазами, чтобы напомнить о своем присутствии и временно заглушить обидные слова. А когда я, чуть успокоившись, снова выглянула в окно, по жилам вдруг растеклась лава. Меня обдало жаром, кровь гулко застучала в висках. Я в тот же миг сорвалась места и, расталкивая аристократов, ринулась к главным дверям замка. Не слушая ничьих предостережений, выскочила под дождь в тонкой блузке и юбке, но даже не почувствовала холода. Неслась под ливнем, но лужам навстречу подъезжающему авто. К парковочному месту подбежала одновременно с прибывшим автомобилем и, тяжело дыша, остановилась чуть поодаль. Пока прислуга открывала дверцы и помогала выйти каждому претенденту, я взволнованно переминалась с ноги на ногу и напряженно вглядывалась в лица чародеев, которые появлялись друг за другом. Сначала вышли девушки. Амили, Фатира, Сильвия… Они одарили меня удивленными взглядами, а огненные колдуньи даже не попытались скрыть презрение, которое четко отпечаталось на их лицах. Кусая губы, я следила, как один за другим из вместительного авто выбираются мужчины. Каждый раз надеялась увидеть Леона, но наталкивалась на новые подозрительные взгляды. Вереница чародеев под пологом магии, защищающим от дождя, уже тянулась к замку, а я так и стояла под холодными струями и с замиранием сердца ждала. Из-за дверцы показалась новая фигура. Шестым из машины вышел Дерек. Брюнет окинул меня оценивающим взглядом, с абсолютным равнодушием кивнул вместо приветствия и молча зашагал вслед за остальными магами к замку. Он был первым, от кого я не увидела осуждения. Однако о Дереке я забыла тотчас, едва из автомобиля вышел последний участник. Сердце забилось, и по груди разошлась новая волна жара. — Ари?! — Два янтарных огонька вспыхнули изумлением, а брови Леона дернулись вверх. Он сомневался всего мгновение, а затем в два шага оказался рядом и заключил меня в крепкие объятия. Я закрыла глаза, жадно ныряя в уже привычное тепло и полной грудью вдыхая приятный аромат знакомого парфюма. — Как? — Губы Леона осыпали мое лицо поцелуями, пока он гладил мои промокшие волосы и дрожащие плечи. — Упала в обморок и не поехала, — ответила кратко и спрятала лицо на груди мага. Боялась, что Леон сумеет прочесть в глазах ложь, хоть и ужасно хотела поделиться с ним всем случившимся. Однако понимала, что ничего, кроме подозрений, признания не вызовут. Он взволнованно заглянул в мое лицо. С мокрых темных прядей на его скулы срывались капли дождя, невольно напоминая о недавних кадрах прямого эфира, но тогда по щекам Льва катились слезы. Эти воспоминания непроизвольно отразились на лице, и я порывисто прижалась к парню, дрожа всем телом. Леон подхватил меня на руки и быстрым шагом направился к замку. Из окон на нас смотрели изумленные зрители, среди которых я заметила Амили. Ее взгляд прожигал насквозь. — Ты остаешься на отборе? — вкрадчиво спросил Леон, едва мы оказались одни в его покоях. Я оперлась плечом о шкаф и прикусила губу. — Нет. Я все еще боюсь. Парень тяжело вздохнул, запустил пальцы в промокшие под дождем волосы и одним движением закинул каштановые пряди назад. Получился неопрятный зачес, но, нужно признать, такая прическа Леону очень идет. Она подчеркивает высокий лоб, густые и широкие темные брови. Визуально сразу заостряются скулы, а лицо выглядит более открытым. — Я думал, ты погибла! — Так бы и случилось, если бы… — Я запнулась, кашлянула, но, подумав, все-таки сказала то, что хотела: — Если бы не обморок. Пристальный взгляд коснулся самой души, и меня переполнили противоречивые чувства. Страшно, если Леон действительно увидит тень сомнения в моих глазах, но мне нравится это ощущение открытости и беззащитности перед ним. Странный порыв чувств, которые раньше мне были незнакомы, подтолкнул к парню. Мне хотелось утонуть в его глазах, растаять от прикосновений горячего тела, спрятаться в объятиях. Впервые я не стеснялась слабости, а жаждала ее. Но разве я имею право на слабость сейчас, когда моя жизнь, как и весь мир, висит на волоске? Мотнув головой, я отогнала непривычные мысли и строго произнесла: — Люди гибнут, а я уже должна была быть в числе устраненных. В замке нет никаких гарантий защиты. Поэтому я уезжаю. — Я буду рядом, — прервав мою порывистую речь, заверил маг. — Я не дам тебя в обиду. — Ни в замке, ни в Приме — нигде не безопасно, — уронила я, покачав головой. — Тогда что изменит твой уход? В комнате повисла тишина, которую нарушал лишь шепот дождя за окном. В спальне, как и на улице, царил полумрак непогоды, скрывая под темными масками наши лица. В сумерках лицо Леона видела нечетко, расплывчато, и о его чувствах могла догадываться лишь по голосу. Он волновался. — Я уйду незаметно. Не стану ничего объявлять, просто… — Сбежишь, — завершил за меня он.