Я пообещала себе подумать над этим вопросом позже, не здесь, и снова вгляделась в список. Еще одна странная деталь — пометка «Огненный лев» рядом с фамилией Леона. Похоже, это те самые записи, которые Амили вела при разговоре с погибшей участницей. У той вроде бы был дар предвидения. Но почему она смогла предугадать участников и их силы, но не увидела собственной смерти? Теперь понятно, как нашли всех претендентов и как Амили добралась до меня. Но если имена она получила от Эрлиас, то почему ведунья назвала меня, а не Аду? Из-за того, что я неаккуратно облокотилась на кафедру, что-то скрипнуло. Просто звук, я ничего не сломала, но он подействовал отрезвляюще. Я пришла сюда с конкретной целью и не могу терять времени. Но как найти нужную папку?! В растерянности я приблизилась к лабиринту стеллажей. Полки казались бесконечными, а коридоры, выстроенные из корешков книг и папок, — запутанной паутиной. Я уже собиралась двинуться наугад, но ко мне вдруг подплыла маленькая сияющая сфера. Огонек облетел меня и завис прямо перед носом, будто чего-то дожидаясь. — Я не знаю, куда мне идти, — всплеснула руками, жалуясь искорке. Она снова дрогнула в воздухе, как мне показалось, нетерпеливо. Я приподняла бровь, наблюдая за светлячком, а затем сделала то, что логике поддавалось весьма слабо. — Мне нужны материалы на фамилию Тиль, — оповестила я светящийся шарик. Искорка зависла в воздухе лишь на секунду, а затем, встрепенулась и двинулась вглубь лабиринта стеллажей. Я пару мгновений смотрела ей вслед широко раскрытыми глазами, а затем со всех ног ринулась следом. Сработало? Неужели мне настолько повезло и я встретила магический проводник? В любом случае иных вариантов нет, поэтому буду идти по этому пути до конца. Крохотный светлячок уверенно вел меж запутанных коридоров, ни разу не колеблясь на развилках. Я очень быстро поняла, что обратный путь найти самой будет затруднительно, поэтому оставляла для себя указатели — сбивала с полок папки и книги. — Прости, — пискнула тихо, испытывая легкий стыд за учиненный беспорядок, но проводнику, кажется, не было никакого дела до моего разбоя. Искра завела меня в очередное крыло лабиринта, но не поплыла к следующему повороту, а взмыла куда-то к верхним полкам. Светлячок коснулся папок и мгновенно растворился, будто его и не было. Что ж, похоже, именно там моя цель. Не очень-то сложно — до потолка лезть не придется, и это радовало. На сегодня хватит с меня игр с высотой. К каждому стеллажу была приставлена аккуратная, соответствующая строгому интерьеру лестница. Ее наличие сильно облегчало мне дальнейшие поиски, ведь магией не владею — ни призыв, ни левитация на помощь не придут. Я торопливо взобралась наверх, еще раз прикинула, каких папок коснулся светлячок, и сбросила вниз все подходящие. Нет времени и желания аккуратно вытаскивать их по одной и ползти вниз, держа документы в зубах. Не теряя ни секунды, спустилась и села на пол перед десятком разбросанных папок. На каждой числились года рождения, и я сдвинула в сторону те, что мне не подходят; бабушки, дедушки и даже родители мне не интересны. Мне нужна только я. К моему удивлению, передо мной осталась лежать всего одна бледно-коричневая папка, хотя их определенно точно должно быть две, ведь мы с Адой близнецы. Недостаток еще одной папки меня настолько дезориентировал, что снова полезла наверх, даже не удосужившись проверить, чьи документы лежат на полу, мои или Ады. Добралась до полки, на которой зияло пустое пространство, взяла два крайних личных дела и тут же их раскрыла. Оба принадлежали людям с другими фамилиями. Отшвырнула чужие документы за спину и нырнула рукой в следующий ряд. Взяла сразу охапку и, открывая их по очереди, по одной папке выбросила всю груду на пол. Не то. Спешно спустилась по лестнице и, подхватив единственное подходящее личное дело, бегом направилась обратно к выходу. Возможно ли, что у нас с Адой одна папка на двоих? Вполне. Документ открыла на ходу. Внутри лежали сухие отчеты о рождении, происхождении, месте жительства, информация об образовании и работе. И все это лишь под одним-единственным именем: Ариадна Тиль. Я внимательно пролистала немногочисленные страницы, но они оказались либо пусты, либо так же скудно заполнены документацией исключительно на мое имя. Ни одного упоминания Ады. Даже в родословной. По коже прополз неприятный холодок. Я судорожно листала одни и те же страницы снова и снова, но их содержимое, разумеется, не менялось. Ады будто не существует. Уже подходя к кафедре и выходу, я захлопнула бесполезную папку и раздраженно хлопнула ею по ладони. И вдруг заметила на задней стороне обложки то, что раньше ускользало от моего внимания. Там красовался мой портрет. Он удивительно точно передавал все черты лица: пухлые, но сухие губы, тонкий нос, мелкие родинки над бровью и на скуле, тот же лазурный цвет глаз, которые даже здесь выглядели уставшими. Единственное отличие — цвет волос. На портрете они иссиня-черные, а у меня пепельные. Я ненадолго задержала взгляд на картинке, вызывающей противоречивые чувства. С одной стороны, это точно я, с другой — изображение породило в душе странное отторжение. И все из-за непривычных, словно чужих темных волос. Тряхнув головой, я заставила себя прогнать гнетущие мысли и продолжить поиски. Ну и что, что не помню себя брюнеткой? Я вообще очень мало что помню, поэтому и оказалась в запертом архиве! Изучение личного дела совершенно никаких ответов не дало. Даже наоборот, подкинуло новые вопросы. Но разбираться с ними времени уже не было. Я обмерла, а сердце льдинкой ухнуло в низ живота. Кольцо, подаренное Леоном, стремительно почернело, на глазах обратившись в уголь, и рассыпалось темной пылью. «Если же камень почернеет — бросай все и уходи». Память услужливо подсказала слова Леона, и меня охватила мелкая дрожь. С Леоном случилась беда? Или беда идет ко мне? На раздумья времени не было. Мысли судорожно метались. Что делать? Остаться здесь и попытаться найти досье Ады? Или бежать? Будто прочитав мои мысли, кольцо, перед тем как окончательно обратиться в пыль, укусило кожу огнем. В сердце закрался ужас, а дурные фантазии захлестнули с головой. Даже не прихватив с собой бесполезное личное дело и затолкав его на случайную полку, я вихрем выбежала из архива, громко хлопнув дверью. В коридорах было пусто и тихо, по гром моих шагов моментально разбудил собак, спрятанных где-то в переплетении ходов. Эхо принесло мне утробное звериное рычание, но лай животных больше не страшил. Сердце щемило от мысли: если беда не здесь, значит, она где-то рядом с Леоном. А я оставила его одного с Амили! Вдруг она его раскусила? Что теперь ему грозит? Что будет с его семьей? Легкие горели от бега, ноги подгибались от волнения и усталости. Я спотыкалась, но продолжала бежать. Темное предчувствие разрасталось изнутри ядовитым сорняком. Паника поймала душу в тиски. Достаточно быстро миновав пустые коридоры, я вышла к оживленному залу у главной лестницы. На меня никто не обратил внимания. Большинство обитателей замка со встревоженными лицами бежали на верхние этажи. Только некоторые бледные и заплаканные девушки, которых не знала, наоборот, спускались, чтобы выбежать на улицу. Стоял ужасный гул, все перекрикивались, тяжелая атмосфера делала воздух вязким. Каждый вздох давался с трудом. Я быстро поддалась общей панике, но не ринулась из замка, как особо впечатлительные горничные. Через ступеньку помчалась наверх, в эпицентр развернувшегося безумия. Причину переживаний нашла очень быстро, достаточно было просто следовать за напуганными людьми и встревоженными голосами. Я оказалась на этаже, где были покои участников, но в противоположном от моих комнат крыле. Коридор был забит народом, и в голове пронеслась глупая мысль: «Не думала, что во дворце живет так много людей. И что они все делают возле покоев Вейла?» Я протиснулась вперед, раздвигая зевак, но что именно случилось, до меня дошло не сразу. Перед распахнутой обугленной дверью грозно стояли два охранника замка. Они не пускали дальше напуганную прислугу и грозно просили всех разойтись. Безуспешно. Ошарашенного народу собралось достаточно, людей уже не разогнать. Ничего не соображая, я беглым взглядом окинула толпу и заметила несколько знакомых лиц. Участники. Среди них была и Русалка. Дрожащей рукой, в которой сжимала белоснежный платок, она утирала мокрые от слез, покрасневшие глаза. Из-за обугленной двери, куда не пускали народ, доносился строгий голос Амили. Колдунья отдавала приказы. Я пыталась вслушаться в слова, но не могла их разобрать. Из-за гвалта? Или из-за тумана в собственной голове? — Ари, пойдем отсюда, — сквозь завесу шока до меня донесся знакомый голос. Леон. Он осторожно коснулся моего локтя и аккуратно, но настойчиво потянул прочь. Испуганным, непонимающим взглядом я уставилась на парня и застыла в оцепенении. Бурлящая вокруг паника и суматоха не позволяли мыслям прийти в порядок. Разум будто отказывался принимать очевидное. Я видела пример, но не могла сложить два и два. Я упрямо замерла, пока Леон силой пытался оттащить меня подальше. Снова обернулась на почерневшую от огня дверь, за которой успела заметить обугленную мебель. Взор опустился к полу, покрытому пеплом… Глаза застлал дым и слезы. — Вейл, — дрогнувшим и вдруг охрипшим голосом обронила я. — Ари, пожалуйста, — шепнул Леон, и я увидела, что в его глазах плещутся те же эмоции, что кровавым букетом расцветают в моей душе. Я ждала опровержений своим страшным догадкам. Молилась, чтобы происходящее оказалось иллюзией или кошмарным розыгрышем. Но Леон, видя немой вопрос на моем лице, лишь крепче стиснул зубы, свел брови и прикрыл глаза в гримасе боли. — Вейл! — Собственный голос казался чужим надсадным воплем. Я дернулась и освободилась из крепкого кольца рук Леона. Несколько человек испуганно обернулись в мою сторону. Их бледные лица искажены ужасом, а в округлившихся глазах застыла жалость. Люди расступились передо мной, когда рванула к покоям. Точнее, к тому, что от них осталось. Охранники попытались меня остановить. Хватали за плечи, тянули обратно в коридор. Я брыкалась и даже умудрилась ударить одного стража локтем в живот. Упала на пол, чтобы выскользнуть из рук мужчин, и тут же оказалась с ног до головы в пепле, но даже не обратила на испорченную одежду внимания. Дернулась вперед, задыхаясь от рыданий и дыма, что еще не успел рассеяться. — Уберите ее, — сухо приказала Амили. Я не видела ее. Ничего не видела. Ослепленная болью, слышала лишь голос. Меня снова подхватили чужие руки, и я, даже не думая о том, как выгляжу со стороны, закричала и забилась в истерике. — Нет! Нет! Отпустите меня! Меня тащили по полу, телом вырисовывая среди пепла светлую дорожку. — Хватит вопить, Тиль, — заткнула меня Амили. — Вейл жив. Крохотный проблеск надежды унял мои метания, и я прекратила биться в руках охранников. Краем уха услышала голос Леона — он просил их отпустить меня. Охранники неохотно последовали приказу Льва, и я безвольно осела на пол, захлебываясь от рыданий. — Вы уверены? — с трудом выговорила, всхлипывая при каждом частом вдохе. Кто-то опустился рядом со мной на колени, погладил по волосам. Леон. Я почти не заметила его осторожных касаний. Все мысли были поглощены одним — жив ли Вейл? — Уверены, — бесцветно произнесла Амили, явно не желая со мной разговаривать. Но колдунья знала, что без ответа не уйду, а потому добавила: — В комнатах нет тела. Мы установили, что пожар начался с картин. Сначала сгорели они, а затем пламя перекинулось на мебель. Тело охватила сильная дрожь. В горле застыл горький ком отчаяния, слезы душили, и из-за них я не могла выдавить ни слова. Ужас лизнул сердце липким щупальцем, и в душе поселилась тяжелая, невыносимая тоска. — Кстати, откуда в комнате Тельца столько картин? — не обращая внимания на мои слезы, возмутилась Амили, оглядывая пустые почерневшие рамы. Следователи приказали вывести меня, но Леон отогнал стражников и сам помог мне встать. Дрожащие ноги не держали, меня всю колотило, и я еле нашла силы выдавить: — Картины… Он был в картинах. Я повторяла это снова и снова, захлебываясь рыданиями. Слезы на щеках мешались с пеплом, боль потери заглушала голос рассудка. Я шептала одни и те же слова как умалишенная, пока меня решительно выводили из комнаты. — Что она там бормочет? — нервно крикнула Амили нам вслед. — Девушка говорит, что мужчина находился в картинах, — с явным недоверием передал один из следователей. В спину, словно сотня ножей, полетел пронзительный хохот колдуньи. Ее презрительный смех и высокомерный тон окончательно вывели меня из себя. Собрав остатки воли в кулак, я вырвалась из рук Леона. Это жалкое противостояние съедало последние силы. Мое крохотное восстание можно было подавить всего за несколько секунд, но Леон не стал этого делать. Наоборот, он встал рядом и придержал за плечи, помогая держаться на слабых ногах.