Свадебный пир длился до самых сумерек, а Вечера так никого и не дождалась. Она подошла к Влахосу и отвела его в сторону. — Да, моя принцесса, — отозвался он на её личную просьбу. — Что от меня требуется? — Если ты узнаешь, что в Туренсворд пришёл некто, неважно, кто, и попросил аудиенцию у меня, никому об этом не говори, веди этого человека ко мне в покои. — Что-то случилось? — Случится, если этот человек не придёт. Ты меня понял? Передай эту просьбу своим людям, пусть будут начеку. Этот человек может появиться в любой момент, даже среди ночи. — Я не понимаю. — Тебе не нужно это понимать. По крайней мере, пока. Когда настанет нужный момент, я всё расскажу, а пока мне нужно, чтобы ты просто выполнил мою просьбу. Выполнишь? — Обещаю. — И королю ни единого слова. Иначе за твой длинный язык отвечать будет Данка. Ты меня понял? — Не стоит мне угрожать, моя принцесса, я не Согейр. Я предан не только королю, но и вам. — Вот и хорошо, — ответила Вечера. Наступления ночи она боялась, как свеча боится ветра, и отсчитывала последние минуты до церемонии проводов в покои. Она выпила несколько бокалов вина, чтобы уснуть в беспамятстве, но хмель будто растворялся у неё в крови и не туманил разум. Альвгред не отпускал её руку и гладил холодные от волнения пальцы, нежно, будто они уже были любовниками, а она готова была сквозь землю провалиться. — А невеста-то, глядите, как зарумянилась, — хохотал Тонгейр, тыкая в Вечеру пальцем. — Ну, готова усладить своего бычка? Когда Альвгред встал и поднял кубок в честь жены, на Вечере лица не было. Она улыбалась, но глаза её были пусты. Альвгред помог ей подняться, они выпили по последнему бокалу и удалились в покои. «Может быть, мне притвориться, что я теряю сознание? — подумала Вечера, когда Альвгред закрыл за ними дверь в опочивальню. — Пусть он решит, что я выпила лишнего. А что потом? Когда-нибудь это всё равно случится». В комнате стояла приятная глазу полутьма. Несколько свечей горели вокруг кровати, а на алом покрывале лежала статуэтка Берканы. Вечера уже ненавидела это позорное ложе. Альвгред медлил, а Вечера стояла к нему спиной, царапая ногтем обручальные кольца. Её муж не спешил, он волновался так же сильно, как и его молодая жена. Как же долго он этого ждал. Для такого горячего юноши, как он, даже год казался целой жизнью. Ох, как же он хотел сорвать с неё это платье и взять её прямо на полу! Он подошёл к ней со спины и поцеловал белое плечо. — Волнуешься? — Немного, а ты? — Внутри неё всё цепенело от ужаса. Казалось, поцелуй он её снова, она бросится из комнаты прочь. Альвгред нежно коснулся губами её затылка. — Ты готова? — Просто сделай это, мы же супруги, — сказала Вечера и принялась развязывать застёжки на поясе. Со времён правления Ардо I каждый раз, когда супруги удалялись со свадебного пира в покои, у их дверей оставались ночевать двое господ-гарантов, которым на рассвете муж показывал простыню, но, когда женился король Эдгар, он по просьбе Суаве упразднил этот неприятный для уроженки Мраморной долины обычай. И это было хорошо, потому что в эту ночь никто не стал свидетелем того, как через двадцать минут после того, как двери за супругами закрылись, Альвгред, весь всполошенный и растерянный, выбежал из супружеской комнаты и налетел на Данку. — Иди к ней! — Он грубо толкнул девушку и исчез в темноте за углом. Данка ничего не поняла, но поспешила к хозяйке. Она тихо постучала, Вечера разрешила войти. — Моя принцесса? — Данка нерешительно застыла на пороге, заглядывая внутрь, будто опасаясь, что в неё бросят камень. — Зайди и закрой дверь. Новобрачная лежала на кровати, прикрывая обнажённое тело одеялом, и вертела в руке статуэтку Берканы. Растрёпанные чёрные волосы рыжели в жёлтом свете единственной свечи, а огненный опал искрился звёздным небом на груди. — Он был зол? — спросила Вечера. Данка подошла к кровати. — Испугал меня до смерти. Что случилось? — Альвгреду всегда плохо удавалось сдерживать эмоции. — Вечера отбросила камень. — Во второй комнате ванная с водой. Помоги мне смыть эту краску. Вечера поднялась с кровати и, обернувшись одеялом, проследовала в смежную комнату. — Нам понадобятся несколько мочалок и много мыла, эта краска въелась в мою кожу. Ещё совсем недавно сходившая с ума от страха, сейчас Вечера была совершенно спокойна, даже безмятежна. Она сидела по грудь в воде и безучастно наблюдала, как Данка тщательно стирает следы бурой и золотой краски с её запястья. И взгляд её был как будто очень далеко, за пределами Туренсворда. За окном пели пьяные песни обитатели замка, город шумел фейерверками и гвалтом веселящейся толпы, горел огнями. В комнате Вечеры было темно и тихо, как в гробнице, и только плеск воды нарушал тишину. Они закончили через полчаса, когда вода в ванной стала розовой от краски и совсем остыла. — Хотите, я принесу горячей воды? Вы замёрзли, — спросила Данка. — Нет, можешь идти, — ответила Вечера, — твой Влахос уже наверняка тебя ищет. И завтра утром не приходи. Данка кивнула, подала принцессе мягкое полотно и удалилась, прикрыв за собой дверь. За углом, как правильно догадалась Вечера, её поджидал Влахос. Он стоял во тьме коридора, как призрак, и вышел на свет, струящийся сквозь мозаичные окна, когда увидел Данку. — Как всё прошло? — спросил он. Данка покачала головой. — По принцессе разве скажешь? Она как гора. Но, мне кажется, плохо. Ой, я, наверное, не должна была это говорить. — Я никому не скажу. Она тебя отпустила? — Да. Глаза мужчины блеснули во мраке. — Пойдём со мной. — Но я… Командир Ловчих знаком показал ей молчать, взял за руку и потянул куда-то наверх по винтовой лестнице. — Мне сюда нельзя, — сказала Данка, когда Влахос открыл перед ней двери на дозорную башню. — Тебе запретили? — Нет, я боюсь высоты. — Я тебя охраняю. Влахос улыбнулся и крепче сжал её руку. Они вышли на площадку Юрто, самой высокой башни замка после башни астрономов. Неприкаянный ветер завывал в вышине и гонял агдеборг, торчащий на флагштоке над головами охранника и служанки. — Как высоко! — Данка, сама того не заметив, схватилась за Влахоса. Он аккуратно обхватил её талию. — Видишь там, на склоне, горы? — Где? — Вон там, на пиках еле заметные огоньки. — Бродяга указал рукой в сторону склона Многоликой горы. Данка вгляделась в ночную темноту. Сквозь черноту где-то там, где гора выступала неровными отрогами, она смогла разглядеть голубые и зелёные тусклые искорки, которые медленно колыхались, как светящиеся рыбки на волнах. — Что это? — Бродячие огоньки. Сверкающие искорки накатили на неровные скалы и засветились чуть ярче. — Как красиво. Данка дрожала на холодном ветру, и Влахос бережно укрыл её своим плащом. — Посмотри вниз, — сказал он. Девушка ахнула. — Нет. — Почему? Там все улицы в огнях. — Я боюсь. — Я держу тебя.