— Начнём с того, что он инвалид, — сказал шаман. Коннели вопросительно нахмурилась. — Без экзоскелета он ходить не может. — Это всё равно пришлось бы сказать, — сказал Вик, пытаясь улыбнуться. — Экзоскелет не только позволяет мне ходить, но и поддерживает мою жизнедеятельность. Правда, мне придётся его снять на некоторое время и подключить к утилизатору, чтобы он мог починить себя. — Вы так говорите, будто эта штука живая, — заметил шаман. — Во многих смыслах она действительно разумнее нас. Меня уж точно. — Как это случилось? — спросила Эмма. — Вы можете работать руками, но не можете ходить? — Именно. До совсем недавнего времени всё было в порядке. Незадолго до того, как началась война, я был на задании от короля. В бою в меня имплантировали взрывчатку. Это было что-то вроде маленькой пули, только со специальной начинкой. Она должна была держать меня на привязи. Принудить короля выполнить некоторые требования. Я сам сказал, чтобы он не вздумал ничего такого делать. Поняв, что их план не пройдёт, умники сдетонировали взрывчатку. Взрыв был не такой сильный, но я лишился способности ходить и нормально есть. Так получилось, что один мой друг работал над проектом экзоскелета… ну и результат вы сами видите. Я очень сильно от него завишу. И всё же, он сделал меня намного сильнее, чем раньше. — Послать инвалида на такую миссию? — Томми присвистнул. — Знаешь, а дела у короля даже хуже, чем я представлял. Мне даже его немного жаль. Ну и тебя, капитан. Забавно, мы не такие уж и разные, если подумать. — Господи, да закройся ты! — сорвалась Эмма. — Это не шутки. Наши жизни сейчас зависят от того, выживет ли Валентайн. — Был бы очень благодарен, если бы вы мне помогли, — ухмыльнулся Вик. Приподнявшись, он посмотрел, что за бортом. Они уже обогнули останки эсминцев. «Юнона» следовала за ними по пятам. Марцетти был прав: им стоило гордиться собой. Они уже прошли большую часть путь и обошлись без потерь. Конечно, остальные успели узнать о нём много всего. Даже слишком много. Но Вик вдруг понял: он бы всё равно не мог слишком долго прикидываться. В конце концов, его истинная натура, его прошлое и всё остальное быстро бы вскрылось. А лгать постоянно ему бы просто не хватило сил. Возможно, кому-то другому стоило отправиться на эту миссию. Но Вик знал: только у него хватит сил, чтобы довести её до конца. Даже если это значило, что вся его команда погибнет. * * * Они продвигались вперёд уже больше пяти суток. За это время Вик успел починить экзоскелет и встать крепко на ноги. Кулаки всё ещё побаливали, но это было меньшей проблемой по сравнению с иммигрантом, который лежал под седативами в каюте Марцетти. Эмма, осмотрев его, сказала, что ему нужен хороший отдых — иначе следующий бой может стать для него последним. А Вик всё думал, что же произошло при прорыве блокады. Конечно, стимуляторы сыграли свою роль. Но такая сила уже была у Саргия. Стимуляторы просто её чуть-чуть подчеркнули. Если бы Билл в своё время ответил на все вопросы, разум Вика занялся бы более насущными проблемами. Например, что делать дальше? Марцетти стоило отдать должное: по сравнению с первым днём он всё меньше вёл себя как говнюк. И всё же, ангелом его назвать язык не поворачивался. Но он отдал свою каюту медичке и иммигранту, а сам продолжал спать под лестницей на мешковине, набитой пухом, напечатанным на утилизаторе. Они с Ли периодически сменялись, но всё же вахты Томми были на несколько часов длиннее. Марцетти меньше паясничал и жаловался. Даже когда Вик задавал общие вопросы о том, как они идут, Томми умудрялся отвечать прямо и по делу, без всяческих экивоков. Неужели Марцетти решил реформироваться? Или же он просто понял, что Вик такая же развалина, как и он? Как бы там ни было, Вик мысленно был благодарен за такое. Он вдруг понял, как ему действительно не хватает хорошего отдыха. Как же ему хотелось домой, сесть рядом с Синтией, крепко обнять её, прижать к груди. Начать разгадывать с сыном кроссворды, играть в дурацкие видеоигры, давать ему идиотские советы, от которых вреда больше, чем пользы. Просто жить, как все остальные, и не думать, что от твоих действий может зависеть абсолютно всё. Эта мысль уже пугала не так, как раньше. Вику даже нравилась эта ответственность. Но чем дальше они заходили, тем меньше Вик чувствовал, что кому-то действительно это нужно. Ведь Эмма была права, да и сам Вик это понимал: если бы полковник действительно того хотел, он бы нашёл способ связаться с ними, сообщить, что он на стороне Первого Города и просто подыгрывает Союзу, чтобы саботировать все их попытки выиграть войну. И что он будет делать, когда найдёт его? Какие вопросы ему задаст, что скажет, чтобы заставить вернуться домой? Хватит ли у него сил это сделать? Потому что альтернатива, которую предложил король, выглядела всё менее и менее привлекательной. Он знал, что не стоит эмоционально вкладываться в этих людей, но он просто не мог ничего поделать. Его люди, его отряд, с каждым днём они казались всё ближе и важнее. Даже выходка Саргия сейчас казалась ему более забавной, чем серьёзной. И Вик, как ни боялся себе в этом признаться, чувствовал стыд, что иммигранту приходится сейчас страдать. Ведь по сути, это его прошлое вылезло наружу, его демоны заставили ударить Саргия. Если бы полковник не прислал Сайруса, всего этого конфликта могло и не быть. Сидя на палубе, Вик размышлял обо всех этих делах. Из трюма наверх поднялся Насиф. Присев рядом, он сказал: — Не говорите. Я знаю, о чём вы думаете. — Правда? О чём же? — О столкновении в храме. Вик встрепенулся: — Да ты что, мои мысли читаешь? Шаман невесело усмехнулся: — У вас коммуникатор открыт. А там сцена записи в храме, где сааксцы, под командованием вашего старого друга, положили кучу ни в чём не повинных людей и даже не похоронили их. Вик даже не заметил этого. Отключив коммуникатор, он воззрился на Насифа: — И что ты по этому поводу скажешь? — Слушайте, я понимаю, у вас туманное прошлое. У нас каждый таким может похвастаться. Но вы нас ведёте, обещая свободу и прощение грехов. И хотелось бы верить, что это действительно в ваших интересах, потому что иначе это просто самоубийственное задание. Вы скрыли детали о миссии, о полковнике. Когда вы общались с вашим старым другом, вы могли бы хотя бы чуть-чуть потрудиться и дать нам понять, что происходит. Никто не хочет, чтобы его водили за нос. Мы уж тем более. Конечно, сейчас я понимаю, почему вы это сделали. Эта миссия настолько деликатного характера, что от неё действительно зависит всё. Поэтому вам приходится лгать. И всё же, знай мы заранее, с чем столкнёмся, было бы намного проще. — Насиф, а как я должен преподнести, что человек, с которым я когда-то служил, теперь во всём этом замешан? Пусть служил недолго, но факт остаётся фактом. Ко мне, к нам слишком много привязок. И все мы будто бы специально выбраны, чтобы выполнить эту задачу. Тебе так не кажется? Что здесь что-то не так? И я не говорю о том, что скрываю сейчас сам, я говорю о вещах вроде линкора, на котором оказывается твой брат. Да и я с полковником раньше пересекался и знаю его вроде как неплохо. Точнее, знал. То, чем он стал, кажется невероятным. Но что, если он действительно пытается помочь, Насиф? Что если он внедрился в Союз, чтобы исправить всё? — Это мне кажется маловероятным, учитывая, с чем мы столкнулись. — Если бы ты был занят спасением всего человечества, а к тебе шли люди, утверждающие, что пытаются спасти тебя, как бы ты отреагировал? — С чего вы взяли, что он хочет всех спасти? Я о чём-то не знаю? — Он записал видео с объявлением войны Синдикату. Но он до сих пор использует Орла Свободы как свой знак. Он не с Союзом, но и не с Синдикатом, — Вик лихорадочно порылся в памяти коммуникатора. — Чёрт, если бы я его мог сейчас найти… — И что же вы полагаете? Что он хочет сделать что-то грандиозное? Остановить войну или все войны сразу? Для этого ему нужно было обмануть парламентёров Союза? — А что ты об этом знаешь? — Да то же, что и все. Не забивайте себе этим голову, капитан. Мы на правильном пути. Сначала нужно дойти до этого человека, а уже потом мы разберёмся, что ему сказать. — Что же, и то верно. Встав во весь рост, Насиф произнёс: — Что же, думаю, время пришло. Как только он это сказал, на берегу показались маленькие хижины с людьми внутри. Вик с удивлением рассматривал этот кусок нетронутой войной жизни. После того, что они пережили, люди, не живущие убийствами, казались чем-то из другого мира. Мужчины с удочками ловили рыбу на пристанях, женщины стирали одежду, детишки бегали туда-сюда, разбрасывая во все стороны грязь пятками. Кто-то трудился в огороде, кто-то подгонял рогатую скотину. Больше Вика поразило, что среди хижин были натянуты гирлянды, что мигали разноцветными огоньками. — Причаливай, — попросил рулевого Насиф. — Нам нужно здесь остановиться. У берега стояла дюжина девушек, интимные места которых были прикрыты длинными листьями. В руках они держали какие-то фрукты и приветливо ими махали катеру. — Что это такое? — спросил Вик. Насиф улыбнулся так, будто бы ответ на вопрос доставлял ему удовольствие: — Это мой клан. А я его вождь. 11. Бремя власти Бремя власти «От общества, в котором выживает сильнейший, в итоге останется самый приспособленный одиночка, переживший всех остальных» Тэймур Ким, статья «О проблеме Нижних Уровней» Для того чтобы ознакомить команду с местностью, ушло больше часа. Капитан больше всех вертел головой и удивлялся всему, будто маленький ребёнок. Женщина-медик казалась более сдержанной и подозрительной. Насиф совсем немного успел о ней узнать за то время, что они провели на Древесном Пике. Саргия он узнал намного лучше, но только потому, что они были, в каком-то смысле, родственными душами — двумя вождями, вынужденными покинуть свои кланы. Вот только если Саргия из его Города выкинули силой, то Насиф ушёл сам. Он провёл отряд по главной тропинке, вдоль которой стояли самые большие хижины. В них жили старейшины деревни, которых он оставил присматривать за порядком. Здесь же жили лучшие мастера: гончары, оружейники, плотники и кузнецы. Насиф показал капитану, как старики изготавливают оружие и патроны. Почему-то это поразило Валентайна больше всего. Наверное, просто потому, что он привык видеть, как оружие печатают на утилизаторах. То, что его можно изготовить своими руками, ему казалось диким. Пока Валентайн, Коннели и сумасшедший мальчишка рассматривали инструменты и детали, Саргий держался позади. Выглядел он хуже обычного. — Ты мне не сказал, — с обвинением в голосе произнёс он, как только Насиф вышел. — А что я должен был сказать, дружище? «Я вождь изгнанного из Союза клана»? Это бы вызвало лишние вопросы. Ты бы всё время думал, а не шпион ли я. — Именно так, — Саргий ударил кулаком по ладони. — Ну, хоть спасибо, что хоть что-то оказалось правдой. Эти-то придурки, — он кивнул в сторону Валентайна, — вообще не знали о тебе ничего. — Мне действительно жаль, что пришлось столько врать, — сказал Насиф. — Но поверь мне — всё это ради высшего блага. Саргий, казалось, успокоился. Конечно, ему претила мысль, что у него не так много друзей, а один из самых близких вдруг скрыл о себе такую важную вещь. Только важную ли? Когда они служили на Древесном Пике, Насиф рассказал Саргию об изгнании своего клана. Он дал ему понять, что уже не состоит в Союзе и дело сааксцев ему претит. То, что он был вождём, не имело никакого значения. Ведь миссию мог выполнять кто угодно. Просто Насиф не мог никому больше довериться. Да и потом, без него клан был в большей безопасности, чем с ним. Как только Валентайн закончил удивляться тривиальным вещам, Насиф показал ему поля, на которых они выращивали себе еду, а также загоны для скота и конюшни. Эмме больше всего понравились лошади. — Неужели вы их сохранили? — с благоговением спросила она, подходя к стойлу. — Гляньте-ка, настоящая! Вы знаете, что в Первом Городе они вымерли, и мы не смогли больше восстановить их род? Это настоящее чудо! — Просто мы нужны им так же, как они нам, — пожал плечами Насиф. Его удивление первенцев начало порядком раздражать. Сгнивший рулевой в этом плане ему нравился больше остальных — его явно удивляло то, что было у клана Насифа, но он пытался изо всех сил прикинуться, будто не впечатлён. Это льстило больше, чем все охи и ахи, издаваемые медичкой и Валентайном. Дальше он повёл отряд к тотему, вокруг которого клан собирался для молитв Отцу. Вокруг него бегали дети, и Насиф почувствовал теплоту на душе от этой картины. — У вас нет храма? — спросил капитан. — Даже в тех маленьких деревушках они были. Учитывая размеры вашего поселения, как вы без него собираетесь для служения? — Потому что это Союз строит храмы на местах силы. И использует их, чтобы эту силу транслировать. Иногда ничего не строят, но само место берут на заметку. Мы же постарались возвести нашу коммуну как можно дальше от таких скоплений энергий. Этим мы гарантировали, что Союз нами никогда не заинтересуется.