– Ну ладно, тут достаточно глубоко, – сказала Эви через некоторое время, теряя терпение. Она начала подниматься по ступенькам. – Подожди! – позвал он, устремившись за ней. Он хотел убедиться, прежде чем они рискнут прыгнуть, но видел, что Эви решительно настроена искупаться. Они добрались до ограждения цистерны. Уровень воды был действительно ниже, и Оуэн мог видеть их собственные тени, мелькающие на поверхности воды. – Готов? – спросила она, сжав его ладонь. Оуэн кивнул, Эви начала считать. – Давай! – сказала она, потянув его за собой. Дикое бешеное чувство внезапного падения напомнило ему на полпути, что он должен быть в ужасе, но тут его лицо окунулось в холодную воду, и он погрузился в глубину. Ноги коснулись дна цистерны. Его рука все еще сжимала руку Эви. Оуэн открыл глаза и увидел вокруг груды сокровищ. Он почувствовал страшное стеснение в груди, уставившись на рукоятки мечей, драгоценности и ожерелья. Эви дергала его за руку и пыталась вынырнуть, но он потянул ее руку, не желая упускать сокровище из виду. Как много всего! Но потом он заметил что-то странное. В сокровищнице был проем, как будто кто-то протащил через нее грабли. Нет, не так. Один из сундуков, казалось, перетащили к лестнице. Волнообразный след оставил дорожку и перевернул другие ценности. Его спутница теперь сильно дергала его за руку, и когда он поднял глаза, то увидел, что из ее рта выходят пузырьки, закрывая лицо. Оуэн хотел выяснить, что произошло с сокровищем, но им обоим нужно было дышать. Он оттолкнулся ногами, и они начали подъем. Пока поднимались, его уши наполнил пронзительный скрежет. Когда голова Оуэна поднялась над водой, он набрал полные легкие воздуха, чтобы отдышаться. Эви плескалась и шлепала по воде. – Оуэн! Ты слышал этот шум? Оуэн огляделся и увидел, что они далеко от лестницы. И, по правде, быстро отдалялись. – Да что же это? – проговорил Оуэн, забив ногами по воде. Течение тащило их в темную глубину цистерны. – Плыви! – крикнула она и начала изо всех сил грести руками и ногами. Оуэн тоже старался достичь лестницы, сулящей безопасность, но течение было слишком сильным. Их затягивало в горловину цистерны. Страх заставил его забыть о сокровище, которое он видел на дне. Впереди показался проем. Он не заметил его раньше. Было ли отверстие в цистерне? И тут он услышал шум стремительно падающей воды, грохот водопада. – Оуэн! – закричала Эви, тоже все поняв. Цистерна стекала в реку. Лестница теперь была далеко, и луч света, падающий сверху, казался бледным копьем, рассекающим тьму. Течение несло их все дальше и дальше от безопасной лестницы. – Хватайся за колонну! – крикнула она и сама потянулась к ближайшей, но ее пальцы скользнули по мокрому камню. Оуэн тоже попытался зацепиться, и ему это удалось. Он схватил Эви за запястье и прижал к себе, но сила воды оттащила его от колонны, и они оба снова оказались в потоке. Проем приближался. Смогут ли они остановиться? Слишком уж быстро их несло. – Оуэн! – в отчаянии выкрикнула Эви, в ужасе хватаясь за его пояс. Не за что было держаться. Не за что ухватиться. Лодка исчезла. Его мысли отчаянно метались, но вдруг равномерный шелест воды окатил его покоем. И тут пришла идея, быстро как молния. Нужно что-то тяжелое. Такое тяжелое, что вода не способна сдвинуть. Сокровище. – Держись за меня! – крикнул он в ее искаженное страхом лицо. – Держись крепче! – Он перестал бороться с течением, наоборот, он поплыл по нему и нырнул. Его нога ударилась о что-то твердое. Было слишком темно, чтобы рассмотреть, но он протянул руки и нащупал ручку, кольцо на крышке. Он крепко схватил его одной рукой, почувствовал, что не удержится, и ухватился обеими руками. Эви цеплялась за его пояс, и от этого зависела ее жизнь. Дышать Оуэну было уже нечем, но, по крайней мере, они не двигались к обрыву. Сундук удерживал их на месте. Почему же на дне сокровище? Кто оставил его там? Как кому-то удалось оттащить один сундук? Зачем? Легкие болезненно горели. Как же он хотел сделать вдох! Он почувствовал, как руки Эви начали соскальзывать. Действовать нужно было быстро, если он хочет спасти себя и Эви. Держась за кольцо, он уселся на сундук верхом, чтобы обхватить ногами с двух сторон. Сундук был большой, вероятно, ему до пояса. Когда он толкнул его, тот немного сдвинулся, но он был слишком тяжелым, чтобы его можно было утащить. Дыши. Эта мысль пронзила его, и он запаниковал. Ему хотелось сделать вдох прямо в воде, но он знал, что погибнет тогда. Как сказала ему Эви, дети тонули постоянно. Воздух! Воздух! Он крепко обхватил сундук ногами и освободившимися руками схватил руки Эви и отцепил ее. Он подтолкнул Эви к поверхности, держа ее за сапоги. Он чувствовал, как течение оттягивает ее, но он держался яростно. Он ни за что не должен расцепить руки. Она кричала. Даже под водой он слышал ее голос. Клочья тьмы плыли перед его глазами. Он угасал. Засыпал. Он тонул. Он чувствовал, как его мышцы дрожат и горят. Он находился возле отверстия, через которое вода утекала. Над головой виднелся большой квадрат света. Оуэн ощущал покой, глядя на него. Легкие перестали гореть. Все замедлилось, и он почувствовал себя единым с Потоком. Дыши. Эта мысль уже не казалась такой пугающей. Оуэн открыл рот. Эви исчезла. Он моргнул в замешательстве. Когда он отпустил ее? Он слышал шум фонтана, запах жимолости и других садовых цветов. Странно, что он чует их так глубоко под водой. Затем его крепко схватили под руки и потянули вверх. Его лицо вырвалось из воды, и воздух снова наполнил его грудь. Восхитительный, чарующий воздух, который заставлял кости петь. – Давай, парень! Давай! – Это был голос Манчини. Оуэн полусонно оглянулся и увидел, как Эви цепляется за шею толстого шпиона. Мокрое платье облепило ее, и она безвольно свисала, не в силах пошевелиться. Она с облегчением уставилась на Оуэна, изо всех сил сдерживая слезы. Манчини поднял Оуэна под мышки и начал двигаться к лестнице. Вода плескалась вокруг него, но достигала теперь едва ему до пояса и, казалось, утратила часть своей силы… – Почему, черт возьми, я должен рисковать своей жизнью, спасая вас, – мрачно бормотал шпион. – Безобразники. Недотепы. Глупые мелкие поганцы. Я думал, что ты водный бес, девочка, но точно ошибся! Водный бес не способен утонуть. Как вы вообще узнали об этом месте? Оно обнесено стеной не без причин! Оуэн не слышал напыщенную речь и уставился на воду. Теперь она доходила до колен Манчини. Сейчас, сейчас сокровище будет видно. Он докажет им, что оно на самом деле есть. Они добрались до лестницы, и Манчини уронил Оуэна, как тяжелый мешок, и сел на ступеньки, дыша с трудом. – Слишком много работы. Чересчур много. Боже мой, дети всегда пытаются угробить себя ни за что. Почему я должен спасать вас, когда это свыше моих сил? Теперь мы все мокрые. Тьфу! – Как? Как ты спас нас? – Эви бросилась к Оуэну и крепко обняла его. – За что ты держался? Как будто у тебя был якорь! – Это сокровище, – выдохнул Оуэн, вытирая лицо. Он посмотрел на воду. Она опустилась даже ниже ступенек. – Сокровище? – резко сказал Манчини, глядя на воду. Там ничего не было. Оуэн сошел с лестницы и обыскал место, куда они спрыгнули. Проем был как раз над ними. Он пинал воду, но ничего не видел на мерцающем полу. Совсем ничего. – Умом подвинулся, – сказал Манчини, все еще задыхаясь. Оуэн повернулся и умоляюще посмотрел на Эви. – Я видел! – твердил он. – Я трогал его. Она уставилась на Оуэна, ее лицо исказилось. Затем она бросилась к нему, снова обняла и зарыдала. Я думаю, что Рэтклифф намеревается убить мальчика так же, как были убиты принцы. Когда дети убежали, мне стало не по себе, я поспешил за ними. Они, видимо, обнаружили путь к дворцовой цистерне. Рэтклифф узнал, что я наблюдаю за ними, и, когда я рассказал ему, что происходит, в его глазах появился странный блеск, и он поспешил прочь. Мне стало еще более не по себе, я их звал, но они меня не услышали. Вскоре я услышал крик и сломал дверь. Воды цистерны стекали в реку. Я спас детей, вытащив их мокрые тушки из этой пропасти. Потом понадобился час, чтобы отдышаться. Все это случилось вскоре после того, как Рэтклифф покинул меня, так что не думаю, что это является совпадением. Далее, я полагаю, он намеревался обвинить меня в их смерти. Что ж, играть в азартные игры могут двое. Доминик Манчини, шпион при дворцовой цистерне Глава тридцатая Перебранка Весь дворец охватила суматоха, когда выяснилось, что Джон Танмор сбежал из своей камеры. Поиски в замке шли всю ночь, и Оуэн не мог уснуть из-за света факелов и топота сапог стражников. В его комнате обыск проводили не один, а два раза. Он не осмелился навестить Анкаретту той ночью, потому что даже шпионские проходы тщательно обыскивались. Король был в такой ярости, что все боялись высунуться. Оуэн и Эви еще переживали последствия шока от смертельной опасности вчерашнего дня, и Оуэн впервые видел Эви такой тихой и смирной. Дети стояли рядом во время завтрака, пока король рвал и метал, разражаясь цветистыми проклятиями бестолковости своих доверенных слуг, которые смотрели на короля с неприкрытым ужасом. – Как вы умудрились это допустить? – Король яростно требовал ответа, его щеки покраснели, а ноздри побелели от гнева. В то утро он не был гладко выбрит, как обычно, и его темные волосы свисали лохмами из-под черного берета. Рэтклифф, казалось, пребывал в отчаянии. – Как я понял, ваша милость, он покинул камеру по вашему приказу. Лицо короля стало еще жестче. – И почему, Поток побери, я приказал его освободить, Дикон? Твои люди охраняли его в башне. Очевидно, один из них выпустил его! – Это неправда! – сказал Рэтклифф. – Охранникам была вручена бумага с вашей печатью. Как они сказали, записка, написанная вашей собственной рукой, с требованием освободить заключенного, из которой следовало, что он исполнял ваше тайное поручение и его захват был частью уловки. Милорд, – продолжал он, понизив голос, – четыре человека клянутся, что читали это письмо! – Тогда где оно, Рэтклифф? Покажи его мне! Смущенный хмурый взгляд предшествовал ответу. – Его сожгли. Но есть же четверо свидетелей!