– А что ты скажешь, Стив? – спросил король, обратив взгляд на седого герцога, который, насколько можно было различить в глазок, сидел развалясь в мягком кресле. Последовало долгое молчание. Герцог смотрел на стол и медленно барабанил пальцами. – Согласно официальным данным, Анкаретта Триновай была казнена утоплением до смерти, будучи связанной в лодке. О том, что она выжила, ваш брат никогда не говорил мне, ваше величество… Лицо Рэтклиффа исказилось от нетерпения, но внимание короля было полностью сосредоточено на старом герцоге. – Но? – подсказал Северн. – Но, – продолжил герцог, – у меня есть собственные подозрения. На Севере мы казним осужденных, бросая с горных водопадов. Во всех наших преданиях только благословленные Потоком пережили это испытание. Если королевская отравительница благословлена Потоком, как мы подозреваем, возможно, она не погибла при падении. – Он снова замолчал, ощипывая седые волоски на конце своей острой бородки. Голос короля был серьезен. – Веришь ли ты, что мальчик благословлен Потоком? Хорват поднял глаза и единожды кивнул. Рэтклифф нахмурился. Его слово было против всего совета. Даже Оуэн мог понять это. И все же король ждал его мнения. Король вернулся к камину и положил на него руку. – Что ты посоветуешь, Дикон? – спросил он. – Ты знаешь, что я тебе доверяю. Рэтклифф мгновенно оказался подле локтя короля. – Только одно, милорд. Только одно, и это разом решит все ваши проблемы. Анкаретта нахмурилась, выражение ее лица стало серьезным, она была в тревоге, и Оуэн почувствовал, как сжалась его грудь. Иногда их план походил на игру в вазир, но сейчас это было состязание умов, от исхода которого зависела их жизнь. – Возьмите с собой мальчика, когда мы выедем на Запад, чтобы отправлять королевское правосудие на выездной сессии Высокого суда. Заберите мальчика из дворца, прочь от всех здешних интриг. Мы должны отдалить его от тех, кто может влиять на него. Если он благословлен Потоком, его сила должна действовать за пределами дворца. Это было бы достаточным доказательством, чтобы убедить даже меня. Король ухмыльнулся. – А что, если он благословлен Потоком, Дикон? Ты знаешь, как редок этот дар? Быть благословленным – не редкость, но видеть будущее! – Его глаза блестели от нетерпения. Он хотел верить. – Если это правда, мальчик станет величайшим из дворян Кередигиона. Подумай об этом! Ты прав насчет того, что следует проявлять предельную осторожность. Но сердце говорит мне, что этот мальчик особенный. Моя собственная сила вряд ли пригнет его. Рэтклифф, казалось, собирался спорить, но изменил тактику. – Милорд, тогда мой план поможет вам решить, является ли он и вправду таковым. Эта новость о Танморе как раз нам на руку. И думаю, мы сможем проверить верность мальчика и его родителей. Сначала я должен кое-что устроить, но мы узнаем всю правду, как только мой план начнет действовать. – Он усмехнулся – широким волчьим оскалом. – Поверьте мне, милорд, я не хотел бы ничего большего, чем иметь среди нас благословленного Потоком, который способен видеть будущее. Даже если он Кискаддон. Я надеюсь, что вы правы и мои опасения окажутся ложными. – А он хитер, милорд, – сказал Кэтсби с одобрением. – Вы выбрали подходящего человека для руководства Разведывательной службой, – согласился другой советник, которого Оуэн не мог видеть. Король выглядел довольным. – Каков твой план, Дикон? Мастер-шпион ухмыльнулся. – Конечно, было бы лучше, если бы никто, кроме меня, не знал об этом. Но давайте просто скажем, что мальчик скоро снова увидит свой старый дом в Таттон-Холле. Анкаретта оставалась хмурой, когда члены совета вышли из зала. Она медленно и осторожно закрыла глазок, а затем положила руки на колени, задумчиво глядя на Оуэна. – Что же будет? – спросил Оуэн. Она покачала головой, пытаясь найти слова, которые его не встревожат. Он понимал это, и ее желание успокоить его заставляло волноваться еще больше. – Когда человек чувствует угрозу, – сказала Анкаретта тихим, как полет пера, голосом, – он способен совершать ужасные поступки. – Она вновь покачала головой. – И видимо, король заметил, что мастер-шпион больше не служит его интересам. Амбиции человека растут. Если когда-либо был человек, рожденный, чтобы возглавить Разведывательную службу, это Джон Танмор. Я искренне поражен, что Рэтклиффу удалось его поймать. У Крысы есть подарок. Книга того будет бесценной. Интересно, есть ли в ней что-то, изобличающее меня? Доминик Манчини, шпион при дворцовой кухне Глава двадцать девятая Нижние Глубины За месяцы, которые Оуэн провел в Кингфонтейне, время должно было повернуться к осени, но вместо этого решило вернуться лето. В тот день, когда угря переправили тайно в Кередигион, волна жары накрыла королевство и превратила замок в горячую печь. Это продолжалось несколько дней. Пот капал с носа Оуэна, когда он лежал на полу в кухне, двигая плитки. Он выстроил ряд на скамье, чтобы они упали и подтолкнули нижнюю постройку, чтобы она тоже рухнула. Его замыслы становились все более и более сложными. – Как жарко! – пожаловалась Эви, отодвигаясь от него и прислоняясь к стене. Она потянулась и лениво зевнула. – На Севере никогда не бывает так жарко, Оуэн. Даже в середине лета в горах все еще лежит лед. Ты знаешь, что там есть ледяные пещеры? Огромные ледяные пещеры. Я их еще не видела. Папа говорил, что я еще слишком мала, чтобы подняться к ним. – Мммммм, – рассеянно пробормотал Оуэн. Соленый пот затек ему в глаза, и он яростно тер их. Ему противно было быть таким распаренным и раздражительным. Окна кухни были открыты, но это не спасало от зноя. Лиона отвечала за выпечку хлеба для всех трапез, и после нескольких часов стояния перед раскаленными печами она срывалась на подчиненных. Все были раздражены и вспыльчивы. – Я бы хотела, чтобы король взял нас с собой, когда поедет вершить суд. Я слышала, что он собирается на Запад. Дедушка сказал мне. Ты хочешь снова увидеть Таттон-Холл? Как выглядит твоя усадьба? Хочешь, чтобы дедушка передал сообщение твоей семье? Оуэн уставился на нее, его сердце внезапно сжалось. – Почему король едет на Запад? – Он почувствовал укол страха. Неужели этот деконей из Эли каким-то образом скомпрометировал его родителей? Его начало терзать беспокойство. – Король всегда путешествует, дурачок. Он должен обеспечивать справедливость и порядок на всей территории. Всегда есть споры, которые требуют разрешения. Законы должны соблюдаться. И конечно, должны быть собраны налоги. Обычно король выбирает место для своего зимнего суда. Знаешь, все приготовления занимают несколько месяцев. В этом году для выездной сессии выбран Запад. Может, король проведет зимний суд в Таттон-Холле? Или, возможно, в королевском замке Бистоун. Оуэн не знал, что он должен чувствовать. Прошли месяцы с тех пор, как он видел свою семью. Он все еще был обижен на родителей, которые бросили его, и не важно, был ли у них выбор или нет. Но его жизнь слишком изменилась за это время. Он больше не чувствовал себя тем ребенком, каким был прежде. – У меня есть идея, – прошептала Эви. – Раз так жарко, давай снова прыгнем в цистерну! Идея была совершенно замечательной, и Оуэн усмехнулся. Он опрокинул плитки, и постройка рухнула с грохотом, достаточно громким, чтобы разбудить Манчини, который храпел в кресле. Эви схватила Оуэна за руку, и они побежали через кухню. – Куда это вы направились? – спросила Лиона через плечо. Джуэл страдала от подагры из-за жары и в тот день попросила кухарку присмотреть за ними. – Плескаться в фонтане! – съязвила Эви. – Как нехорошо, юная леди! – крикнула Лиона. Но дети были слишком увлечены, чтобы заботиться о приличиях. Оуэн чувствовал легкое волнение от того, что снова прыгнет в цистерну, но не только холодная вода привлекла его в этот жаркий день. Он вспомнил, что видел сокровище, и хотел убедиться, что это ему не привиделось. Кресло заскрипело, когда Манчини поднялся и пошел за ними. – Подождите, вы! – коротко сказал он. – Бежим! – прошептала Эви, сильно потянув Оуэна за руку, и они выскочили из кухонной двери в коридор. Толстяк что-то кричал им вслед. Смех вспыхнул в груди Оуэна и вырвался изо рта. Они бежали по залам, сталкиваясь с потными слугами, которые раздраженно смотрели на них. Гонка только усилила их волнение, они миновали один коридор, а затем другой. Их шаги стучали по безупречно гладким плиткам дворцового пола. Они замедлили бег, когда достигли коридоров, в которые редко кто заглядывал и где было скрыто окно, ведущее во двор цистерны. Они прислушались, нет ли погони, и, ничего не услышав, подошли к знакомому гобелену. Эви оглянулась еще раз, отодвинула ткань гобелена и толкнула окно, распахнув его. Оуэн помог ей вскарабкаться и нырнул за ней через оконный проем. Солнце палило, жар поднимался от горячих булыжников. Оуэн и Эви быстро подошли к огромной глотке цистерны и заглянули внутрь. Из-за слишком яркого света они не могли хорошо разглядеть дно. Они слышали, как вода бьется по колоннам, но метки, обозначающие глубину цистерны, были неразличимы из-за слепящего солнца. Эви почесала голову, щурясь. – Давай убедимся, что там достаточно глубоко. Они подошли к скрытой плющом двери, которую отыскали в прошлый раз, но, когда Оуэн наклонился, чтобы открыть задвижку, он обнаружил, что дверь уже приоткрыта. Разве они не закрыли ее в прошлый раз? Он не мог вспомнить. Они открыли дверь и начали спускаться по ступенькам. – Уровень ниже, чем был, – пробормотала Эви. – Вода опустилась на несколько ступеней. Видишь? – А где лодка? – спросил Оуэн. Он сразу заметил, что она пропала. Эви повернулась и посмотрела туда, где прежде была лодка. – Не вижу. Может, здесь кто-то есть? – Тссс! – сказал Оуэн, поднося палец к губам. Он пытался уловить любой опасный звук, но не услышал ничего необычного. Совершенно ничего, и единственное, что они видели, – гладь воды в цистерне, освещенная столбом света, падающего сверху. Кто мог взять лодку?