– Это твой сон, Оуэн, – сказала она, помогая ему сесть. Она положила руку ему на плечо. – Ты должен рассказать о нем королю утром во время завтрака. Оуэн удивленно уставился на нее: – Я? Она сжала его плечо. – Лучше, чтобы ты не понимал, что означает сон. Он поймет. Ты должен рассказать его этим утром, Оуэн. Через день будет поздно. Будь храбр. Он пристально смотрел на нее. – Это обманет короля? – спросил он. Она кивнула, ее взгляд был глубок и серьезен. – Что он сделает, когда я скажу ему? – спросил Оуэн одновременно возбужденно и нервно. – Не знаю. Могу только догадываться. Но это заставит его сделать следующий ход. А я очень хорошо играю в вазир. * * * Оуэн нервно ерзал в зале для завтраков. Он лег довольно поздно, поскольку разговаривал с Анкареттой, но совсем не спал. Обычно она отправляла его спать, когда чувствовала себя неважно, но по какой-то причине ей стало лучше, и они продолжали беседовать. Эви болтала рядом с Оуэном, но ему было трудно сосредоточиться на ее словах. – Я надеюсь, что Джуэл снова заснет сегодня, но боюсь даже загадывать, – сказала она заговорщически. – Я бы с удовольствием снова прыгнула в цистерну. Особенно днем, когда так жарко. Но два дня подряд – это вызовет подозрения. Слуги могут обнаружить нас. Давай не будем возвращаться сегодня. Я правда не думаю, что это было бы разумно. Что бы ты еще хотел исследовать? Мы давно не были в конюшнях. Как насчет конюшен? Она немного подождала, а затем потянула его за руку: – Как насчет конюшен? – Что? – спросил он, повернувшись. На ее лице было смущение. – Ты даже не слушал! Как грубо, Оуэн Кискаддон. Не думаю, что выйду за тебя замуж, если ты будешь так себя вести. Ты, вероятно, мечтаешь о сокровище. Он увидел приближающегося Дансдворта и быстро сделал ей знак замолчать. – Какое сокровище? – спросил Дансдворт, подходя ближе. – О чем это ты, Элизабет? – Элизабет Виктория… – Да знаю я, как тебя зовут, – усмехнулся он. – Ты напоминала мне тысячу раз! Кто захочет перебирать все эти бесконечные слова! – По крайней мере у нее красивое имя, – сказал Оуэн, только потом осознав, что слова сорвались с языка, прежде чем он подумал, насколько разумно поделиться с кем-то своими мыслями. С Эви случился приступ истерического хохота, но в лицо Дансдворта ударила кровь, и его рот скривился в злобной мрачной гримасе. – Что? – холодно произнес он. Оуэна спасло то, что в зал внезапно вошел Рэтклифф. Мальчик увидел его из-за плеча Дансдворта и вздохнул почти с облегчением. Поймав его взгляд, Дансдворт обернулся в тот момент, когда мастер-шпион стоял в зале. Дансдворт повернулся, одарив Оуэна взглядом, сулящим будущую месть, и отошел. Рэтклифф хлопнул в ладоши. – Король идет, король идет! – сказал он во весь голос. – Сегодня много дел, так что хватит лентяйничать. – Ты был великолепен, – прошептала Эви на ухо Оуэну и слегка поцеловала его в щеку. Настала очередь Оуэна смутиться. – Тот еще грубиян, – резко сказал он. Ему было сильно не по себе. Рэтклифф сделал несколько кратких объявлений, а затем Оуэн услышал стук шагов, предвещавший появление короля. Когда он вошел, темный коготь, казалось, достиг сердца Оуэна и пронзил его. Даже после того, как он прыгнул в цистерну, даже после того, как почти всю ночь разговаривал с Анкареттой, его храбрость таяла от одного лишь взгляда на короля и кинжала на поясе. – О, ежевика! – пробормотала Эви, таща Оуэна к столу. Она любила свежие ягоды из дворцовых садов. Все начали пробовать угощенье из выпечки, фруктов и сыра. Король, как обычно, смешался с гостями и ел мало. – Ты роняешь половину ягод на пол, – упрекнул король Эви, проходя мимо. – Не спеши. А из оставшихся ягод повар сделает желе. – Они восхитительны, милорд! – сказала она со смехом, пропустив его замечание мимо ушей. Затем она схватила вафлю и сунула ее в рот. – Ах, передышка в ее трескотне, – насмешливо сказал король, но выражение его лица было довольным. Помимо принцессы Элизы, находившейся здесь же, Эви была единственным человеком в зале, не боявшимся его. Хотя король дразнил ее, он, казалось, уважал ее отвагу и никогда не стремился ее зацепить. Северн глядел на нее своими серыми глазами, и Оуэн заметил вокруг них темные круги. Он снова дергал свой кинжал, и смелость мальчика таяла. Это была лучшая возможность, которая могла представиться Оуэну, но язык словно прилип к нёбу. Эви схватила кубок и отпила из него, а Оуэн уставился на короля, заставляя себя говорить. Взгляд короля встретился с его глазами, и в нем читались любопытство и интерес. Казалось, он понял, что Оуэн хочет что-то ему сказать, и поэтому он слегка замедлил шаг, пристально наблюдая за мальчиком. А Оуэн просто смотрел на короля, его ноги были как камни, а внутренности мягки, как масло. Его горло настолько пересохло, что хотелось вырвать кубок у Эви и опрокинуть в себя его содержимое. Король, разочарованно сдвинув брови, отвернулся от них и заковылял к Рэтклиффу, который шел в его сторону. Оуэн чувствовал, как боль поражения охватывает его сердце, тянет вниз. Он проиграл. Рука Эви сжала его собственную. – Что с тобой, Оуэн? – спросила она. – Ты выглядишь… больным. Ее рука. Они вместе прыгнули в цистерну. Держа ее за руку, он мог это сделать. Он крепко сжал ее пальцы, прежде чем успел съежиться от страха. И тогда тихий голос Оуэна сипло произнес: – Милорд, у меня был сон прошлой ночью. Это был странный сон. Я попал в паутину. Как я сумел запутаться? Я убедил себя, что Анкаретта безвредна, что предоставление ей сведений мне на руку. Как я мог быть настолько слеп? Она вырвала у меня секреты Разведывательной службы и использует их, чтобы сохранить жизнь мальчишки Кискаддона. Я понимаю это и все же не смею противостоять ей. Сейчас она часто бывает на кухне. И тот, кто хочет надуть отравительницу, сильно рискует. Доминик Манчини, шпион при дворцовой кухне Глава двадцать вторая Благословленный Потоком Когда Оуэн закончил рассказывать королю о своем сне, выражение лица того полностью изменилось. Исчезла безумная враждебность. Король был словно громом поражен и схватился за край стола, чтобы устоять. Рэтклифф, который все слышал, недоверчиво уставился на Оуэна, его рот раскрылся. – Рэтклифф, ты говорил ему? – хрипло прошептал король. – Есть ли какой-нибудь… есть ли способ, которым он мог узнать? Рэтклифф глядел на Оуэна с открытым недоверием. – Милорд, я не представляю как. Это невозможно. – Твой шпион на кухне… он проговорился? Разболтал секреты? – Я… я так не думаю, – сказал Рэтклифф. – Это не имеет никакого смысла. – Еще как имеет, – сказал король, его голос был отстраненным, а взгляд напряженным. Он уставился на Оуэна, на его лице появилось довольное выражение. – Значит, это был твой сон? Нынче ночью? – Да, милорд, – смиренно ответил Оуэн, все еще цепляясь за руку Эви, чтобы его не унес поток страха, способный заставить его онеметь. – Сосновая шишка, – задумчиво повторил Северн. Он многозначительно посмотрел на Рэтклиффа. Анкаретта была права, он определенно все понял, хотя Оуэн все еще был сбит с толку.