– Обещаю, – пробормотал он с намеком на сожаление. Почему ей нужно все усложнять? – Обещаю тебе, Элизабет Виктория Мортимер, что я не приду сюда один. Это наше секретное место. – Затем он ухмыльнулся. – Я тоже не скажу твоему дедушке. Она, казалось, одновременно усмехнулась и нахмурилась, что, как он знал, было невозможно, и кивнула в знак согласия. – Обещаю, – закончил он. Он смотрел ей в глаза, эти странные чарующие глаза. В глубине души ему хотелось поехать с ней на Север, чтобы увидеть водопады, которые она описала. Подняться на мост, осыпанный брызгами. Каково это – пройти через падение в водопад? Это ведь казнь, положенная тем, кто переступил через священное или изменил королю. Его брат Йорганон, вероятно, погиб таким образом. Он подумал о реке, протекающей мимо святилища Владычицы, и бурном водопаде рядом с ним. На что это похоже?.. – Спасибо, – сказала девочка Мортимер, затем наклонилась и поцеловала его в щеку. Потом взяла его руки в свои. – Могу я попросить еще кое о чем? – выпалил он. Она смутилась. – О чем? Он точно не знал, как это сказать, и боялся, что она расстроится. – Просто… ну… твое имя такое длинное… – Тебе не нравится мое имя? – Ее глаза расширились от удивления. – Мне нравится твое имя. Мне просто не нравится произносить его целиком каждый раз, когда я хочу поговорить с тобой. Ты зовешь меня Оуэн. Мое имя короткое. Я подумал, может быть, я тоже мог бы называть тебя кратким именем. Просто между нами. Она смотрела на него, ее губы были сжаты, и он мог видеть ее недовольство. – Например? – Не знаю. Ну, может… Я знаю, что тебе нравится второе имя, так что, может быть, что-то, совмещающее первое и второе имена? Ну, может… Эви. Сердитое выражение сменилось довольной улыбкой, когда он произнес имя. – Эви. Это имя девушки, прежде всего. Оно означает «кипящая жизнью», «задорная». Ты думаешь, я задорная? Он не мог придумать лучшего слова, чтобы описать ее, и нетерпеливо кивнул. Он не знал происхождения имени, когда предложил его. Что ж, в этом она разбиралась лучше его. Она постучала по подбородку, размышляя, как будто это было самое важное решение в ее жизни. – Ну, я не думаю, что слишком возражаю… но я только тебе позволю так меня называть. Уменьшительным именем. – Она выпрямилась, одежда была мокрой, а волосы слиплись. – Очень хорошо, Оуэн Кискаддон. Можешь звать меня Эви. Она держала его за руку, когда они направлялись к окну, из которого вылезли. Окно было все еще приоткрыто, ожидая их. Оуэн помог ей подняться, и, после того как она прислушалась из-за гобелена, нет ли кого поблизости, встала на колени на подоконнике и помогла Оуэну забраться. Они выбрались за гобелен и снова прикрыли им окно, сохраняя секрет. Желание вернуться к цистерне и нырять за сокровищами постепенно угасало. Она начала что-то болтать, ее темные волосы были влажными, сапоги скрипели на ходу. Повернув за угол, они столкнулись с огромным толстяком, который едва не сбил их с ног. Это был Манчини. Сердце Оуэна вздрогнуло от страха, но и от облегчения – их поймали не в цистерне. – Что это вы здесь делаете? – раздраженно спросил толстяк. – Почему вы такие мокрые? – Вы же знаете нас, Манчини, – сказала Эви, схватив Оуэна за руку. – Мы любим плескаться в фонтанах! – Играть в фонтанах – это святотатство. – Его глаза сузились. – А сами вы что делали? – ответил Оуэн, напомнив игру Манчини с голубями в святилище. Оуэн поразился. Он говорил со взрослым, которого обычно боялся. Манчини уставился на него так, словно у мальчика внезапно вырос второй нос. – Вы вдруг начали говорить, Кискаддон? Является ли пример леди Мортимер заразительным? – Это – Элизабет Виктория Мортимер, – с вызовом сказал Оуэн. Он чувствовал себя немного дерзким, переча взрослому. Затем он потащил Эви вперед, чтобы Манчини не успел их спросить о чем-нибудь еще. В королевстве Кередигион есть интересный способ погребения, включающий реки и водопады. Когда человек умирает, его не кладут в гробницу или саркофаг – его кладут в узкую лодку или каноэ вместе с вещами, коими он владел при жизни, и бросают в реку близ водопада. Согласно верованиям, после падения с водопада умершие переносятся в мир Нижних Глубин. Вот почему монеты бросают в фонтаны. Так просят мертвых сотворить чудеса в нашем мире. Мало того что так поступают с мертвецами, это форма правосудия для государственных преступников. Виновного в измене привязывают к лодке и пускают по реке. Бдительное правосудие не бережет лодки. Если кто-то переживает падение, считается, что Поток счел его невиновным. Как можно представить, лишь немногие пережили такое. Я слышал от Рэтклиффа, что лорд Асиломар провалил испытание на верность королю и вместе со своими детьми «отчалит» с водопада за святилищем Владычицы завтра в полдень. На таких представлениях всегда собирается толпа. Доминик Манчини, шпион при дворцовой кухне Глава двадцать первая Сосновая шишка В ту ночь Анкаретта не хотела играть в вазир. Вместо этого она рассказывала о зельях и травах, поведала о свойствах пустырника, пиретрума и глицинии и о том, как распознать различные растения. С тех пор как он каждый вечер пил травяной настой, он заметил, что дышать стало легче, и ему было любопытно узнать больше. Она рассказала ему о ядовитых растениях, таких как паслен, которые – в зависимости от дозировки – могли и помочь женщине во время тяжелой беременности, и убить. Когда они разговаривали, она с любопытством выслушивала его рассказы о приключениях с Эви. Но он пропустил историю о цистерне, потому что обещал сохранить ее в тайне. Он даже рассказал, как нагрубил Манчини. Оуэну хотелось спросить о сокровище, которое он видел, но он не мог сделать это, не нарушив обещания. Королевская отравительница внимательно слушала, пристально наблюдая за его лицом. В ее остром интересе было нечто, удивившее его. Судя по ее взгляду, он как будто рассказывал самую интересную историю, какую только можно себе представить. Она терпеливо ждала, пока он закончил, а затем стала серьезной. – Оуэн, время поджимает, – сказала она. – Король начнет уничтожать тех, кто был ему предан до Амбионского холма. Я хотела бы иметь больше времени, чтобы подготовиться, потренироваться с тобой, но у нас его просто нет. Его сердце сжалось, и он почувствовал тошноту и боль в груди. – Многие знатные дома падут во время чистки, – продолжала она. – Может быть, даже твой собственный. Мысль о такой потере будет тяжела для любого, Оуэн. Но особенно для маленького мальчика. Знай, что бы ни случилось, твои родители хотели, чтобы ты выжил. И был в безопасности. Вот почему они отправили тебя сюда. Возможно, Поток послал тебя сюда. Оуэн вздрогнул. Он никогда больше не увидит Таттон-Холл? Миром для него стал дворец Кингфонтейн. Мысль, что его лишат игр с Эви, приводила в ужас. А как насчет Лионы на кухне? Он уже забывал, на что похож дом, так давно он его не видел. Этот новый мир, этот опасный мир стал ему близок. Он с тревогой сжал руки Анкаретты. – Сейчас самое время действовать, Оуэн. – Она поправила растрепанные пряди, затем нежно погладила по голове, словно хотела приласкать. – Время одурачить короля. Ты должен это сделать. Замысел принадлежит мне, но действовать должен ты. Ты готов узнать подробно о плане? Он нервно кивнул, пытаясь подавить надвигающуюся панику: – Король умен. Она кивнула. – Но не столь умен, как я. Слушай же мой замысел. Какая фигура в игре вазир самая сильная? Короля? – Нет, это фигура вазира, мудреца. Он может двигаться в любом направлении на столько, на сколько захочет. Она снова кивнула в знак согласия. – Придет день, когда люди забудут, откуда взялась эта фигура. Возможно, ее даже уберут с доски[2]. Фигура вазира существует, потому что она напоминает нам о самом первом короле Кередигиона Эндрю, который объединил всех разрозненных вождей и королей под одной короной. Видишь ли, у этого короля был советник, благословленный Потоком. Он был великим человеком, его магия не знала границ. Вот почему эта фигура может двигаться дальше всех. Он был в своем роде уникален. Его называли королевским мудрецом. В других странах этот титул звучит как «визирь». Его имя было Мирддин. История его очень интересна, но я не стану ее сейчас рассказывать. Некоторые благословленные Потоком одарены умением стрелять из лука. Некоторые музыкальным талантом. Некоторые даже умением бегать. Есть история о древнем гонце, который три дня бежал без остановки и умер после того, как доставил свое послание. Сила Мирддина, его магия Потока, заключалась в способности видеть будущее. Говорят, это чуть не довело его до безумия. Это самый редкий дар, который может получить благословленный Потоком, Оуэн. – Не понимаю… – сказал Оуэн, моргая от смущения. – Ты должен обмануть короля, внушив ему, что у тебя есть этот дар, – сказала она с кривой улыбкой. – Теперь положи голову мне на колени и закрой глаза. – Они оба сидели на краю ее кровати. Было уже поздно, но спать Оуэну еще не хотелось. Хотя он еще до конца ничего не понял, он сделал, как она просила. Когда его голова оказалась у нее на коленях, она начала поглаживать его голову. – Держи глаза закрытыми и слушай мой голос. Запомни историю слово в слово. – Ее рука слегка провела по его по лбу, разглаживая волосы. Ее голос был мягким, убеждающим, мелодичным. – У меня был сон прошлой ночью. Это был странный сон. Я был в высокой башне, такой же высокой, как гора. Я мог видеть все. Как птица с высоты. Когда я выглянул из окна, я увидел святилище Владычицы. Возле святилища я увидел сосновую ветку с большой шишкой среди иголок. Сосновая шишка была тяжелой. Она оторвалась от ветки, упала в реку и проплыла через водопад. Таков был мой сон. – Мне это нравится, – сказал Оуэн улыбаясь. – Мне нравятся сосны, только не смола. – Потому что смола липнет? – сказала Анкаретта шутливо. Она продолжала гладить его волосы. – Позволь мне повторить эту историю еще раз. Ты должен ее запомнить. Затем, еще более мягким голосом, она повторила историю, не изменяя ни единого слова. Он запоминал. Пока она говорила, до него доносился отдаленный шум реки. Это был шум водопада у святилища. Анкаретта была отличной рассказчицей. Он мог вообразить, что воды несутся и падают, точно снежная лавина. Слышал отдаленный рев водопада даже из башни отравительницы. И представлял, как большая, тяжелая шишка соскальзывает в воду и проплывает через водопад. – Ты все запомнил? – спросила она его. – Ничего не забудешь? – Надеюсь, – сказал Оуэн. – Позволь мне повторить еще раз. Он почувствовал, как она повернулась и перестала поглаживать его волосы. Затем она снова начала рассказ, используя те же слова, что и прежде, тем же убаюкивающим тоном. Шум воды становился все громче. Анкаретта сжала что-то в его руке. Жесткое, с острыми чешуйками. Шишка. Он не хотел сжимать ее слишком сильно, но Анкаретта держала крепко. Затем что-то зашуршало. Анкаретта положила что-то перед его носом, и он почувствовал запах сосновых иголок. Когда она закончила рассказ, он открыл глаза, все еще держа сосновую шишку и вдыхая запах.