— Виноват, простите за беспокойство. — Он отвесил легкий поклон. — Немедленно оставлю вас наедине с горном. Мэтью уже развернулся и хотел покинуть хлипкое сооружение, когда Берри очень спокойным и непринужденным тоном произнесла: — А я ведь знаю, о чем вас просит дедушка. Нет-нет, он не в курсе, что я в курсе, потому как недооценивает мою… скажем, интуицию. Он попросил вас за мной присматривать, верно? Не спускать с меня глаз — как бы чего не натворила? — Он выразился несколько иначе. — Да? И как же? — Берри отложила карандаш и сосредоточила все внимание на Мэтью. — Он просит познакомить вас с городом, помочь вам освоиться. — Его начинала раздражать ее коварная улыбочка. — Нью-Йорк, конечно, не Лондон, однако и здесь есть свои подводные камни. Ваш дед не хочет, чтобы вы на них напоролись. — Понятно. — Берри кивнула и склонила голову набок. Солнце вспыхнуло на ее рыжих волосах, упавших на плечо. — Знайте же, мистер Корбетт, что вам морочат голову. Перед моим отъездом из Англии отец получил письмо от дедушки: мол, не волнуйся, я найду ей мужа и все устрою наилучшим образом. В настоящий момент он всерьез рассматривает вашу кандидатуру на роль жениха. Мэтью широко улыбнулся, настолько нелепыми показались ему последние слова. Впрочем, когда он увидел серьезное лицо Берри, улыбка его померкла. — Это же смешно! — Я рада, что хоть в этом мы с вами единодушны. — Женитьба не входила в мои планы на ближайшее будущее. — В мои тоже. Мне нужно сперва начать зарабатывать на искусстве. Умрет в нищете и старой девой, обреченно подумал Мэтью. — Разве вы не собираетесь стать учительницей? — Собираюсь. Я имею к этому способности и люблю детей. Но мое истинное призвание — это искусство. Не просто призвание, а оглушительный полуночный йодль, подумал Мэтью (стараясь, впрочем, сохранять внешнюю невозмутимость). — Послушайте, я вас уверяю, что сегодня же открою глаза вашему деду на истинное положение вещей. Видно, неспроста он меня уговаривал поселиться в подсобке! Берри встала. Ее глаза оказались почти на уровне глаз Мэтью. — Не спешите, мистер Корбетт, — вкрадчивым голоском проговорила она. — Если дедушка делает ставку на вас, то он не будет знакомить меня с занудами и идиотами, которым для счастья нужно только мягкое кресло и покладистая жена. Подыграйте мне, пожалуйста! Я буду вам очень признательна. — Неужели? А что я получу в награду? Жизнь в землянке без окон и дверей? — Слушайте, вам не придется очень уж долго… как вы сказали?.. знакомить меня с городом. От силы месяц, а может, и меньше. Я только должна вдолбить… — Берри осеклась и выбрала более удобоваримое слово, — втолковать дедушке, как мне дорога свобода. И что я сама найду себе мужа, когда буду готова. — Целый месяц? — Во рту у Мэтью пересохло. — Да в тюрьме и то уютней! Там хоть окна есть. — Вы просто подумайте об этом, хорошо? Буду перед вами в неоплатном долгу! Мэтью не хотел думать, но дело вдруг открылось ему с новой стороны: если он все же согласится пожить в подсобке и сделает вид, что исправно выполняет обязанности наставника, няньки или кем там его назначит чертов пройдоха Григсби, возможно, тот все-таки не станет печатать в «Уховертке» заметку о судье Пауэрсе. Один месяц? Что ж, это ему по силам. Наверное. — Хорошо, я подумаю, — кивнул он. — Спасибо. Пожалуй, на сегодня я закончила. — Берри опустилась на колени и начала собирать карандаши. — Можно мне пройтись с вами? Видимо, она сообразила, что нью-йоркский жених на самом деле в женихи не рвется, и оттого сразу к нему потеплела. — Я иду не к Григсби, но вы вполне можете составить мне компанию. — Он с опаской покосился на пятьдесят футов трухлявого настила, отделявших их от берега. Как бы злой рок Берри не утопил их обоих… Они благополучно добрались до суши, хотя раз или два Мэтью посещала уверенность, что следующий шаг увлечет его в воду. Берри засмеялась, когда они ступили на твердую землю, — то, что для Мэтью явилось тяжелым испытанием, для нее было увеселительной прогулкой. Он невольно подумал, что ее беда — вовсе не злой рок, а неразумные поступки и решения. Впрочем, смех у нее небесприятный. Когда они шли обратно по Куин-стрит, Берри спросила Мэтью, бывал ли тот в Лондоне. Он ответил, что, увы, нет, но надеется в обозримом будущем побывать. Тогда она принялась развлекать его описанием некоторых лондонских достопримечательностей и улиц, которые глаз художника запомнил во всех роскошных и удивительных подробностях. Мэтью нашел любопытным описание нескольких книжных лавок, где Берил была частым гостем, особенно одной, где подавали кофе и какао. После ее рассказа он буквально увидел льющий за окнами дождь и почуял витающие в воздухе ароматы свежей бумаги и горячего черного кофе. Они уже подходили к дому Григсби — Берри рассказывала о своей жизни в великом городе, а Мэтью слушал и будто шагал с ней рядом по лондонским мостовым, — когда сзади раздался цокот лошадиных копыт и звон упряжи. Пронзительно заверещал колокольчик, и Мэтью с Берил отошли в сторону, пропуская коляску, запряженную парой лошадей. Коляска остановилась, и Мэтью позади кучера увидел Джоплина Полларда и миссис Деверик. Он был в бежевом сюртуке, жилете и треуголке, она — в черном траурном платье и шляпе, с белым от пудры лицом. Кожаный верх коляски был поднят и отбрасывал тень на лица пассажиров. — А! Корбетт! — воскликнул адвокат. — Мы с миссис Деверик как раз едем к печатнику, тебя ищем. — Да? — Заехали к Стокли, и тот нам сказал, что после вчерашнего жуткого происшествия ты отбыл вместе с Григсби. От мастерской почти ничего не осталось! А это кто? — Это мисс Берил… Берри Григсби. Внучка Мармадьюка. Берри, это Джоплин Поллард и… вдова Деверик. — Очень приятно познакомиться, дорогая. Поллард прикоснулся к закрученным полям своей треуголки, а Берри кивнула в ответ. Вдова стремительным взором окинула ее платье, а затем с прищуром уставилась на саму девушку — как будто разглядывала ящерицу. — Позволите украсть у вас мистера Корбетта? Нам нужно переговорить. — Не дожидаясь ответа Берри, Поллард распахнул перед Мэтью дверцу коляски. — Залезай, Корбетт. — Раз вы едете в том направлении, — сказал Мэтью, — не могли бы вы заодно подвезти мисс Григсби до дома? Это всего лишь… — Беседа будет с глазу на глаз, — перебила его миссис Деверик, глядя прямо перед собой. Кровь прилила к щекам Мэтью, однако, когда он обернулся к Берри, та лишь пожала плечами и показала щербинку между зубами, кротко улыбнувшись. — Все хорошо, не переживай. Я ведь хотела пройтись пешком. Ты с нами пообедаешь? — У меня есть несколько дел, буду попозже. — Хорошо. Дедушка тебя ждет. Всего доброго, сэр! До свиданья, мадам, — сказала она Полларду и вдове и с этими словами зашагала прочь с саквояжем и стопкой бумаги в руках. — Ну, живо садись! — поторопил его Поллард. — Надо кое-что обсудить. Глава 30 Когда Мэтью сел напротив своих спутников, положил к ногам мешок с вещами и лошади зацокали по набережной на юг, миссис Деверик выразительно взглянула на него и спросила: — Вы решили не утруждать себя бритьем, молодой человек? — Прошу прощения за неподобающий вид. Планирую сегодня же наведаться к мистеру Рейно. — Слышал, он неплохой мастер, — заметил Поллард. — Но лично я и близко не подпустил бы к себе раба, вооруженного бритвой. — Мистер Рейно — свободный человек, — напомнил ему Мэтью. — Уже пять лет как, если не ошибаюсь. — Что ж, значит, вы смелее меня. Я-то боюсь, как бы ему не взбрело в голову вернуться к своим дикарским замашкам в самый неподходящий момент — за бритьем моей шеи. Ладно… Мы с миссис Деверик сочувствуем вашей беде. Где вы теперь живете? — В молочном погребе возле дома Григсби. — Краем глаза он заметил, как рука миссис Деверик в черной перчатке взлетела к губам. — Это временно. От силы на месяц. — Молочный погреб!.. — На лице Полларда мелькнула улыбка. — Полагаю, в молоке у вас недостатка теперь нет — пей сколько влезет? — Молоко там хранили еще голландцы, а сейчас… — Мэтью решил прекратить эти пустые церемонии и прямо спросил: — Вы хотели что-то обсудить? — Он перевел взгляд на вдову. — С глазу на глаз? — Ах да! — Поллард достал из кармана сюртука конверт с письмом. — Миссис Деверик желает отвечать на вопросы в моем присутствии. Мэтью не сводил глаз со вдовы: — Мадам, неужели вам для этого необходим адвокат? Вопросы совсем не сложные. — Я решил, что так будет лучше, — вмешался Поллард. — В конце концов, я обязуюсь защищать своих клиентов — за это мне и платят. — Безусловно, однако в данном случае защищать ее не от кого. Не от меня же? — Мистер Корбетт, в сложившейся ситуации мы все хотим ясности, не так ли? Я непременно присутствовал бы при подобном допросе, проводи его главный констебль Лиллехорн. И уж конечно, мое присутствие необходимо, когда такого рода вопросы задает секретарь — каким бы умным и интересным юношей ни полагала его моя клиентка. Простите, миссис Деверик, считаю своим долгом повторить, что вся эта затея кажется мне чистой воды фарсом. Что может узнать этот паренек, если даже профессионалы не в сост… — Ваши соображения приняты к сведению, — оборвала его миссис Деверик. — А теперь заткните рот и сидите смирно. За молчание вы получите ровно столько же, сколько за трепотню. — Она взяла у Полларда конверт, а тот с тихим шипением отвернулся, дабы спрятать вспыхнувшие в карих глазах досаду и негодование. — По совету адвоката я решила не отвечать вам в письменном виде, — сказала вдова, вынимая письмо из конверта. — Особенно это касается моих мыслей о… — она на секунду умолкла, будто силясь произнести вслух следующие имена, — докторе Джулиусе Годвине и мистере Эбене Осли. — Понимаю, — кивнул Мэтью. — Писать вы не будете. — Я отвечу на все ваши вопросы по порядку. Сначала — про наши с мистером Девериком обсуждения деловых вопросов. Таковых не было. Как я уже говорила, о делах Пеннфорд никогда не распространялся. От меня требовалось лишь воспитывать двух сыновей и вести хозяйство, то есть соответствовать образу хорошей жены. Я тоже никогда не расспрашивала его о работе. Это не мое дело. Следующий вопрос — о недавних командировках и иных путешествиях Пеннфорда. Мэтью слушал внимательно, однако уже начинал догадываться, что разговор этот не имеет никакого смысла. Ох, вот бы сейчас принять ванну!.. — Если под недавними путешествиями вы имели в виду поездки за последние полгода, — продолжала миссис Деверик, — то их не было. Пеннфорд не любит путешествовать ввиду проблем с пищеварением.