– Крух! Да как же ты без меня пойдёшь, Липа? А вдруг они тебя заведут непонятно куда, да и больно сделают. Не могу я тебя оставить просто так! Кра! – Да нет, Маргоша, я верю, что им можно доверять. Они ведь, в конце концов, мне родственники. Раз пообещали – значит сделают. Не беспокойся. Раз уж нам повезло добраться в эту глухомань, и найти всех тех, кто нам подсказал, что дальше делать, нельзя отказываться. Надо идти. – Крух! Тебя, Липа, я вижу уже не отговорить. Ладно, тогда давай договоримся, что ты после окончания вернёшься сюда же, к этой лешачей коряге. Крух! А я тогда полечу в гости к Кике, послушаю её байки, да может быть к Камнилу ещё загляну. Жуков тут сейчас много, свеженькие все, без пестицидов! Вкуснятина! Крух! Думаю, ты прав – лешие вроде бы не злобные. Пойду тогда с ними попрощаюсь. А вернусь завтра в это же время. Ты меня дождись, никуда не отходи. Я обязательно буду! Крух! И они уже вдвоём вернулись к Хрияпу и Мугре, которые терпеливо дожидались их, стоя возле своего дома – вывороченной давным-давно из земли чёрной коряги, и о чём-то переговаривались. Подойдя ближе, Липа заговорил: – Я согласен, можем идти. Но лешие неотрывно смотрели на него, и молчали. Маргоша не выдержала: – Крух! Что случилось, друзья? Липа вроде бы фрак не обляпал! Крух! Что так внимательно высматриваете в нём? Хрияп ответил: – Лыпа точно светляк. Мы поняли. Его шерсть горит таким же светом, как те лучи. Он страшит нас, но не напугал. Ворона отреагировала в свойственной ей одной манере: – Крух! Странное выражение, непонятное, но хоть не кусаются. Липа, теперь я точно за тебя спокойна! Крух! Ладно, до свиданья, делаем, как договорились! Не забывай! Крух! Хрияп, Мугра – прощайте, пусть у вас всё будет хорошо! Кра! Маргоша захлопала крыльями, взлетела к макушкам елей, и исчезла. Лешие стали спускаться в проём под корягой, а Липа последовал за ними. Путешествие продолжилось. К его удивлению, подземный коридор оказался довольно просторным, по крайней мере все шли не нагибаясь, и уж тем более не задевая стен боками. Впереди топал Хрияп, за ним – Мугра, а замыкал шествие кормыш. Мугра по дороге без конца поворачивался к кормышу, и развлекал его разговором. Рассказал, как они вышли на поверхность в своё время, – «Было это так давно, что мы всю шерсть свою сбросили, и вырастили новую – намного длиннее той, какая была под землёй». А вышли они, по его словам, в горах, далеко отсюда, очень далеко, в сторону заката. А сюда попали, когда тут ещё жили очень большие звери с длинным-длинным носом, и большими клыками во рту. – Очень давно это было. В твоей легенде всё правильно. Много сами помним, но айри мы не видели. Появились уже в подземном доме. Там было страшно жить – слишком много кладомаров. Несколько раз видели их тут, в лесу. Двоих. Они откуда-то шли, а мы после этого не выходили из-под своей коряги всю зиму. Было очень страшно. Подземный грот проходил глубоко под землёй, кое-где были установлены опоры из стволов деревьев, под ногами пробегал ручей. В подземном переходе была абсолютная темнота, но и лешие, и кормыш видели в темноте, как в светлый день, темнота им совсем не мешала. Скоро начались скальные породы, и теперь троица двигалась по каменной пещере. На поверхность вышли совсем неожиданно для кормыша – крутой поворот завершился выходом из подземного тоннеля. Вокруг простиралось обширное поле каменистых россыппей, а за полем камней сразу начинался лес. Когда все трое зашли за первые деревья, лешие остановились. Хрияп тронул Липу за плечо: – Дальше ты пойдёшь один. Иди вон туда. Тут совсем недалеко. Мы будем тебя ждать. Липа молча кивнул головой, и пошёл в направлении, что указал ему проводник. Совсем скоро кормыш увидел впереди густую зелень молодой хвои – начинались заросли лиственницы. Остановившись у края лиственной рощи, маленький путешественник замер, восхищённый ярким ковром, простиравшимся перед ним. Идеально круглая поляна была заполнена ровным слоем красных и синих цветов. – «И что дальше? Стоять и ждать? Нужно выйти в самый центр, там и подумаю». Дошёл, остановился. Что дальше? И тут Липа вспомнил рассказ Данилы, и переданные ему наставления айри: «Туда есть вход, но он закрыт вратами. Возле ворот стоят Стражи, и их никому невозможно пройти. Дверь эта откроется только тому, кто готов, и только тогда, когда будет сказано правильное слово». Разум кормыша от волнения метался в разные стороны: – «Ну как теперь мне отыскать тот самый вход? Это точно тут и есть? А Стражи тогда где? Может, Хрияп и Мугра, это и есть стражи? Но они совсем не грозные, и без оружия. Только кто сказал, что так должно быть? Данила такого не говорил. А лешие ведь могли меня сюда и не привести. То есть могли не пропустить! Но ведь привели, значит, впустили? Тогда получается, теперь нужно сказать правильное слово? Что ж, попробую». Липа закрыл глаза, и негромко произнёс: – Я вернулся. В этот же миг в глаза ему ударил яркий свет… ***** А в это самое время, в Одеоне, кормыши не уходили из репетиционной, сменяя друг друга – ждали Липу с Маргошей. Когда же ворона совершенно неожиданно появилась в репетиционной, то очень сильно напугала своим появлением всех, кто там был. Она явилась одна! Без Липы! Братцы все разом, уже было подумали самое печальное. Маргоша очень долго убеждала их в обратном. Хотя после её объяснений всем присутствующим всё равно пришлось откачивать Гека – бедняга не выдержал сокрушающего потока грустных мыслей, мгновенно пришедших к нему с появлением в дверном проёме Маргоши, и он лишился чувств. Посиделки шли без перерыва – кормыши дежурили в ожидании, кто-то приходил, другие уходили. Они высчитали примерно необходимое время на их перелёт, и по всему получалось, что путешественники не возвращаются вовремя. Кормыши строили многочисленные предположения – что же могло с ними произойти? Что случилось в пути? А тут вдруг на пороге появляется Маргоша! И появляется одна, без Липы! Было от чего перепугаться. Тут же были вызваны все остальные братцы, и появившейся вороне пришлось подробнейшим образом ещё раз отчитаться о проделанном пути. Когда она закончила с описанием прощания с Липой у коряги леших, силы оставили её: – Крух! Братцы, отпустите поклевать, вернусь, закончу! Что тут началось – все присутствующие соскочили со своих мест, замахали лапками, принялись кричать: – Маргоша! Стой! Не уходи никуда! Рассказывай дальше! – Она что-то недоговаривает, Липа в плену у леших! – Нам надо срочно идти всем вместе выручать Липочку из их когтей! С большим трудом Маргоше удалось их успокоить, но пришлось рассказать всё до самого конца, несмотря на то что она на тот момент была страшно голодной. Пришлось начинать с того места, на котором ей сильно захотелось «поклевать»: – Когда я вернулась к месту встречи, Хрияп с Мугрой вдвоём ждали меня. И только я приземлилась, Мугра сразу заявил: – Марга, ты лети домой, Лыпа потом сам придёт. Я, конечно, сразу возмутилась: – Крух! Крух! С какой это радости я своего товарища должна тут оставлять? Мы договорились, что я его тут дождусь, а потом спокойно доставлю его туда, откуда принесла! Крух! – и ещё добавила, – Вы что с ним сделали, съели, что-ли? Где Липа, а ну говорите, не то глаза обоим выклюю! Крух! – и захлопала крыльями так страшно-престрашно, мы умеем это делать. Гляжу, а лешие оба сильно перепугались, и видно было, что не врут они – на самом деле что-то изменилось, и лохматуны лесные тут не причём. Хрияп взялся мне торопливо объяснять: – Марга, печали нету! Лыпа далеко. Лыпа герой! Скоро он придёт домой сам. Ему помогут. Марга лучше летит назад, а Лыпа туда появится. Его сохраняют. Не бойся! Лети! Затем Мугра попытался объяснить его объяснения: – Марга, слушай – с Лыпой всё в порядке, мы клянёмся самым глубоким подземельем, что в порядке. Тебе надо спокойно лететь назад. Лыпа с проводниками дойдёт туда. Нам про это они сами сказали. Сказали, Лыпа теперь самый главный кормыш, и ни одна шерстинка у него не пропадёт. Лети спокойно, не жди. – Как самый главный? А что это такое? – задал вопрос Пипер. – Дорогуша, давай, я закончу, и потом уже вопросы, – быстро ответила ворона, и продолжила: – Крух! После этого Мугра опустился на колени, быстро-быстро выкопал лапами перед собой ямку, засунул в неё голову, и замер. Я поняла, что это показ самой страшной лешачей клятвы, он ведь в этот момент был совершенно беззащитен. Тут уже мне стало понятно, что братцы эти лохматые не врут. Вот тогда я и стала прощаться с ними, кланяться и крыльями махать. А они настоятельно звали меня вернуться, и погостить у них. Обещали приготовить целый пень с червяками, и ямку с жуками. Я пообещала навестить их, и уже тогда только полетела. Ну и вот я тут. Буду дожидаться Липу вместе с вами. Крух! После этого рассказа в комнате стало тихо. Кормыши молчали. И в этот самый момент тихонько заскрипела входная дверь, все кормыши повернули в эту сторону головы – на пороге стоял Липа, а немного позади него – трое незнакомых братцев, шёрстка у которых была очень тёмной, и короткой. Глава 5. Айри …открыв глаза, Липа увидел вокруг себя несколько сияющих силуэтов. Кормыш никогда не видел ничего подобного. То, что можно было назвать их телом, состояло из бесчисленного количества мельчайших нитей, которые переливались бесконечным многоцветьем, но всё их свечение при рассматривании превращалось в один чистый, и сияющий белый. Очертаниями они были похожи на людей, но ни лиц, ни их фигур Липа различить не мог, как бы ни пытался разглядывать. – «Наверное, я их просто так воспринимаю. Кажется, я сейчас во сне» – подумал он. В этот момент прозвучали слова, но речь у айри была не словами, Липа понимал их мысли: – «Наконец-то мы встретились, и можем поговорить. Ты сильно устал, малыш. Трудный был путь. Отдохни немного. Мы очень долго тебя ждали. Ждали всё это время. Уже можешь открыть глаза, не бойся». В этот миг Липа с пугающей отчётливостью ощутил всем своим существом ответ на давно мучавший его вопрос о необъяснимой, неразрывной связи матери и её дитя. За свою недолгую, по меркам кормышей жизнь, ему довелось пожить во многих домах, с разными семьями, и он всегда удивлялся, глядя на отношения ребёнка с матерью. Ему казалось непостижимым волшебством моменты их бессловесного единения, когда плачущее дитя мгновенно успокаивалось от первого же прикосновения руки матери к ушибленному месту, или как заметно ускорялся процесс выздоровления маленького человека только от заботливого ухода, проявленного именно ей. Кормыши никогда не знали своих родителей, у них был только опекун и сообщество соплеменников. С первых же слов приветствия незнакомого доселе ему существа вся его личность и прожитая жизнь, накопленный опыт, перенесённые невзгоды, представились маленькому кормышу совершенно незначительными, маленькими и незаметными событиями, абсолютно зря прошедшими во времени без присутствия этого голоса, искренне и с любовью желавшего ему только лишь одного благополучия. Прожитое потеряло значение, и только этот голос, тёплой волной коснувшийся его сознания, поставил всё на свои места. И не было у него иной мысли, кроме как: – «Наконец-то я дома». С осторожностью, и понемногу поднимая веки, Липа взглянул перед собой. Вокруг него шёл дождь – мелкий и неторопливый, он сыпал плотной стеной. Затем пелена дождя раздвинулась, и его взгляду открылась зелёная страна в лучах восходящего солнца. В этот момент кормыш почувствовал, что он находится там, где должен быть всегда, что в этом самом месте ему очень уютно и спокойно, и что здесь совершенно определённо нечего опасаться, и ни от кого не нужно прятаться. Окружающее не открывалось чёткой картинкой, пейзаж перед его взором постоянно менялся - от зеленеющего поля с раскидистыми деревьями к высоким холмам, заросшим густым, сочным, и живым мхом – по иному кормыш не мог назвать эту плотную, травянистую, шевелящуюся поверхность, похожую на шарообразный кустарник. Сияющие существа снова заговорили в его мыслях: – «Здесь вы найдёте покой. Ваш мир здесь. Вы все можете прийти сюда жить, мы давно ждём вас». – «А как нам сюда можно добраться?»