– Да, пойду. Вы только проводите меня, и поддерживайте, если что. И ещё одно – Кендя, верни мне коготь, я знаю, он у тебя. – Да зачем он тебе, Липа? – огорчённо спросил тот, – начнёшь вспоминать все злоключения с начала, опять расстроишься. – Верни, мне он нужен. – Хорошо, конечно, возьми, – и Кендя протянул ему зловещую находку, – ну теперь пойдём? – Да, потопали потихоньку. Глава 5. Встреча с человеком Добравшись до «пятёрки», Липа забился в свой любимый угол на кухне, и не выходил оттуда ещё несколько дней. Понимая, что остальные братцы, которые находятся за этими стенами, беспокоятся о нём, он время от времени выщёлкивал когтями условные сигналы: «Я здоров, у меня всё в порядке». Тревожные мысли одолевали кормыша – после беседы с Данилой спокойствие совсем оставило его, а на освободившееся место пришли смятение и страх. Полученные им знания никак не могли уложиться на привычные полки восприятия. Мысли о предстоящих изменениях не оставляли кормыша ни на одно мгновение. Всё вокруг него стало другим. Ощущения внутренней переполненности сознания из-за большого количества новых знаний с одной стороны, перечёркивались появившейся бездной пустоты с другой – из-за понимания, что отныне привычный мир, который окружал его, утерян уже навсегда. И Липа никак не мог решиться оповестить об этом остальных. И ещё он чувствовал, что изменился сам. А «подопечные» в его доме вели прежнюю, привычную им жизнь. Утром взрослые поднимались, по очереди завтракали, и уходили на службу, а школьник – на занятия. Вечером все собирались вместе, ужинали, усаживались перед экраном телевизора, разговаривали, что-то выясняли, затем шли укладываться спать. С утра всё начиналось сначала. Через пару дней кормыш решил навестить Рыжего, он видел, что тот каждую ночь приходил на балкон, и посидев немного, удалялся домой. «Нужно сходить, поздороваться, а то он похоже, совсем заскучал», – подумал Липа, и когда домашние улеглись на боковую, отправился пообщаться со своим приятелем. Когда забрался на тумбочку, стоявшую в углу балкона, тот ещё не подошёл, и кормыш стал разглядывать ночное небо. «Завтра надо собрать посиделки, сколько не откладывай, и быстрее всё рассказать братцам, ведь для этого и ходил в поход. А то, что мучений столько принял, это не их вина. Всё, решено, как домашние уйдут, объявлю сбор» – определился кормыш. Тут раздался негромкий скрип кошачьих когтей, и на балконных перилах соседней квартиры появился Рыжий. Увидев сидевшего на тумбочке Липу, негромко муркнул, и не торопясь, «пришёл» в гости. Подойдя поближе, кот сел, и завёл беседу: – Привет, дорогой. – Здравствуй, Рыжий. – Долго тебя не было. – Да, дела были. – Все сделал? – Да в общем, да. Кот внимательно всмотрелся в кормыша: – Слушай, а ты чего какой-то светленький стал? Липа осмотрел свою шёрстку – она и в самом деле заметно побелела. Пожал плечами: – Да не знаю, может пыль ещё не вся отошла – путь по песку в основном был. – Ну, может быть. А я тут заходил иногда, а тебя всё нет и нет. Липа улыбнулся, и вопросительно кивнул: – Соскучился? Рыжий задумчиво покрутил кончиком хвоста, и лениво ответил: – Да как тебе сказать, само собой – скучно. Всё один да один. А ты далеко ходил? – Кажется, что очень далеко – в город. – А это где? Кормыш махнул лапкой в сторону одиннадцатого дома: – Туда надо идти, через дома. Потом песка много, там река есть, вот до моста вдоль этой реки и надо добраться, а потом уже в жилой квартал топать. Дороги ещё попадаются, с машинами. Очень много машин. В общем, далеко. – Вымотался, поди весь, пока дела свои делал? – Это точно, пришлось немного попыхтеть. Устал, конечно. – А братцы твои собирались тут, в подвале, несколько раз, пока тебя не было. Шумели. Видно, волновались за тебя. – А ты что, видел их? – Ну да, я выходил погулять вниз, в подвал, на всякий случай – вдруг зайдёт кто? Ну вот, пока гулял, так и видел их. Все собирались. Я уж подслушивать не стал – неудобно ведь, ну и ушёл потом. А потом ещё гулял, и опять их видел. Слушай, а ты когда по делам ходил, кошечку беленькую не встречал? – Встречал, Рыжий, встречал. Только что вот собирался тебе сказать, да ты вперёд меня спросил. Кот подскочил на месте: – Да ты что? На самом деле видел? Правда? – Конечно, правда. Чего бы я с тобой на серьёзную тему шутить стал? – Ну и как она тебе – красивая? – Очень красивая, Рыжий, очень. – Точно ты сказал – очень. Я её ещё тогда сразу запомнил, как в переходе в подвале встретил. Смотрю – красивая идёт. И шла так красиво себе. А ты с ней не разговаривал? – Нет. Не получилось. Мне в тот момент совсем некогда было. Но я знаю, как её зовут. – Правда? Знаешь? И как? – Белка. – Ух ты! Белка. Какое имя красивое. Красивое же, да? – Да Рыжий, имя у неё очень красивое. – Ну, значит, адрес тебе тоже некогда было спросить. – Да, спросить точно не удалось, тут ты прав, но зато я точно знаю, где она живёт. – Да ты что? Правда? Ты знаешь? – Да, Рыжий, точно знаю. Сказать? – Конечно же скажи? Что ты спрашиваешь? Да я твоим должником на всю оставшуюся жизнь буду! Хочешь, мышку тебе принесу? – Да успокойся, приятель, ничего мне не надо. А проживает она за дорогой, на Склоне. Кот задумчиво, растягивая слова, произнёс: – На Склоне… Как красиво звучит… – Да, Рыжий, там и место тоже красивое. Ну ты слушай – за одиннадцатый дом сворачиваешь, потом через дорогу перейдёшь, и вниз. Там переулок сразу будет. И в этом переулке начинай считать – пятый дом от верха. Вот там и живёт беленькая твоя. То есть – Белка. Ты считать то умеешь? – Нет, Липа, в подробностях не умею. Знаю, что такое пара мышей, мне этой математики хватает. Да это не беда – подежурю в переулке несколько дней, да и всё. Всё равно ведь выйдет погулять, верно? – Думаю, да. – Вот только Липа, объясни мне толком – что значит «одиннадцатый дом»? И кормыш принялся подробно инструктировать рыжего кота способам ориентирования на незнакомой местности, а на небе в это время ярко светила полная луна, отбрасывая на стену две шевелящиеся тени – кошачья проекция водила хвостом из стороны в сторону, а другая, рядом с ней, мохнатая и округлая, время от времени поднималась со своего места, размахивая при этом коротенькими лапками. ***** На следующее утро, дождавшись, когда все домашние уйдут по своим делам, Липа условным сигналом оповестил обитателей квартала о том, что этой ночью он собирает всех на очередные посиделки. И когда уже достаточно стемнело, пораньше отправился в Одеон, чтобы осмотреться, да и вообще – собраться с мыслями перед тем, как рассказывать братцам о своём походе. Пройдя подвальный переход, поднялся на первый этаж, стал подниматься до репетиционной по лестнице, отмечая по пути, что «вокруг ничего не изменилось, по-прежнему люди сюда не ходят, на полу мусорно, окна не мытые, зелёные велюровые шторы на втором этаже, порванные в двух местах, как висели, так и висят на своём месте». С этими мыслями кормыш и зашёл в комнату посиделок. То, что он увидел в репетиционной, было совершенно неожиданно, и ввергло его в ступор – перед ним стояли все до одного кормыши, проживающие в квартале: Гек, Пипер, Аполодор, Кучик, Кендя, Звенеций, Влас и Люмик. Стояли, и молчали. Этого Липа совершенно не ожидал, он стоял перед ними, и тоже ничего не говорил, не понимая происходящего. Молчали все, никто не говорил ни слова. Кормыш не мог объяснить себе – почему никто не разговаривает? Через некоторое время Липа вспомнил, что эти посиделки собраны по его просьбе, и нужно как-то начинать. Он поклонился, и негромко произнёс: