— Он такой же наш, как и ваш... — Сочтемся славой. Так что? — Олег потянулся. — В смысле? — Костырина... — Как скажешь. Костырина привезли через двадцать минут. За это время Олег позвонил В.И., который его огорошил вестями не самыми радостными. — Как у тебя? — Голос В.И. был тревожен. — Нормально, а что? — Да так. Слухи нехорошие. Олег удивился: откуда В.И. знает о ситуации? Вроде далек он уже от Конторы. — По каким коридорам ходят слухи? — По высоким. — В.И. замешкался. — Если можно, расскажи, что случилось? — А что случилось? Ты же, наверное, слышал. — Чуть подробнее. Зря расспрашивать В.И. не стал бы. Он был чужд праздного любопытства. Покинув стены Лубянки, он не позволял себе интересоваться даже вещами, в курсе которых был когда-то сам. Олег насколько мог подробно рассказал о случившемся. Вкратце сообщил о самых последних событиях. — В каком банке брали деньги? — Это принципиально? — Деньги в таких размерах — всегда принципиально. Олег сказал. — По-онятно... — протянул В.И. — Каковы шансы вернуть до конца дня? — Фифти-фифти. — Постарайся, чтобы первые фифти были больше вторых. — В.И. на что-то намекал. Но на что? — Это принципиально? — Да. — Слушай, старик, мы с тобой знакомы не первый день. Что ты темнишь? Говори как есть. Ты же понимаешь, что у меня и без твоих загадок голова кругом... — Именно потому, что мы знакомы не первый день, я тебя и разыскал. Мне стало известно, что ты кому-то на самом верху наступил на мозоль. Сейчас оттуда прошла команда тебя размазать. — Меня? Ты в своем уме? Кому я мог наступить на мозоль? Спятил. — Слушай старого жандарма. Я знаю, что говорю. — Говори. — Первое — отползай от расследования. — Его ведет прокуратура. — Знаю. Сам не лезь ни под каким видом. Местный начальник толковый? Олег посмотрел на Гусакова. — Даже очень. — Проинструктируй, чтобы все, что получат его ребята, осуществляющие оперативное сопровождение, докладывали в копиях ему. Пусть хранит копии в своем сейфе. — Допустим. — Адмирал с тобой? — А где ему быть? — Пока при должности, оставь его там до конца расследования. — Что значит — «при должности». — Олег был изумлен. — Если начнется наезд, а он начнется непременно, сразу проси освободить тебя от должности до конца расследования. — Спятил? — Слушай, что говорю. Сделай это. — Ничего не понимаю... — Долго объяснять. — В.И. явно уходил от прямого разговора. — Ты мне веришь? — Как себе. — Тогда тем и руководствуйся. Когда будешь в Москве? — Скорее всего завтра. — Приедешь — позвони. Костырин был помят и бледен. Что-то неуловимо арестантское было во всем его облике. Однако, появившись в кабинете начальника управления, куда в прошлом его приглашали исключительно по большим праздникам, он приосанился. В потухших глазах появились подобострастие и готовность. «Юный пионер», — заметил про себя Олег. — Ну?! — вопрос Гусакова прозвучал, как тест. — Могу вас поздгавить с успешным окончанием опегации. — Костырин был готов к любому диалогу. — Взаимно, — улыбнулся Олег. — Ваша услуга неоценима. — Да? — Костырин расцвел. — Я стагался. Все-таки... — Про чекистское братство ни слова! — рявкнул Гусаков. — Как скажете. Но вы не можете отгицать, что лучшие годы я все-таки отдал служению године. — Сначала надо было у нее спросить. — Гусаков отвернулся. На сальную рожу «бывшего» смотреть было противно. — У кого? — У «годины». Нужна ли ей твоя служба? Костырин снова потух. — Ладно, — прервал пикировку Олег, — давайте, господин хороший, кое-что вспомним. Сдается мне, что наша с вами откровенность лишена конструктивности. Мы с вами не над мемуарами работаем, а имеем дело с более серьезной материей. — Понял, — с готовностью кивнул Костырин. — Ну, раз вы такой понятливый, давайте вернемся к некоторым фактам вашей биографии и жизни замечательных людей. Про «замечательных людей» Костырин понял не сразу. — Меня интересует пока одно лицо — известный вам Андрей Петрович. — Я вам все написал в объяснении. — Все?