— Где Парфенов? — прервал я своего нового недоброжелателя. — После школы тебе стрела, понял? — не унимался Вовчик. — Если не придешь, я сам тебя найду и… — Кто знает где Парфенов? — крикнул я, не обращая внимания на Вовчика, как будто тот был призраком. — В столовке! — выкрикнул кто-то из девочек. — Спасибо! — ответил я и побежал на первый этаж, даже не оглядываясь на школьника, который, краснея от ярости, продолжал что-то кричать мне вслед. В столовой непривычно тихо. Как и всегда перед тем, как тетя Люда и другие повара отправятся по домам. Лишь мойщица гремит алюминиевыми вилками и ложками в своей небольшой коморке. Парфенов сидит у окна и ест ватрушку с картофелем. Увидев меня, он кладет выпечку в тарелку, вытирает губы салфеткой и пристально смотрит. Я прохожу через всю столовую и сажусь напротив своего заклятого врага. — Пора поговорить, Егор, — я стучу пальцами по столешнице. Мальчишка смотрит холодным взглядом и не отвечает. — Наша вражда слишком далеко зашла. Знаю, следовало сделать это раньше. Но я был так ослеплен местью за сестру, что не мог через себя переступить. Каждый из нас… — Поздно, — перебил меня мальчишка. — Поздно для чего? — Для мира. — Я понимаю, что ты… — Я серьезно, — снова не позволил мне договорить Кипяток. — Один из нас должен умереть. Иначе эта магия не работает. Глава 9 Все в одной лодке Как часто менялось мое отношение к той или иной ситуации в течение обеих своих жизней? Сегодня я мог ненавидеть учительницу, а завтра, после того как она осталась со мной наедине и спросила, как у меня дела, я менял свое мнение. Вчера я мог любить кошек и ненавидеть собак, а потом мопс, лизнувший меня на прогулке в ногу, заставлял влюбиться в него. Вот и сейчас я смотрел на Кипятка и понимал, что пора заканчивать. Сперва мне хотелось просто поставить выскочку на место. Как маленькому мальчику воплотить свою детскую мечту. Потом я жаждал мести. Мечтал о том, чтобы упечь парня на Казачью Заставу, где его научат быть человеком и у него будет достаточно времени, чтобы подумать о том, что он сделал с моей сестрой. Теперь же я просто отбивал подачи. И в суете навалившихся дел не понимал, что в этой игре нет победителей. Все что мы можем сделать это испортить друг другу жизнь еще больше. А Парфенов пошел дальше. Он выбрал поставить на кон все. И от этого мне стало паршиво. Как я буду чувствовать себя, когда электроник загонит себя в могилу? Удовольствия от этого я точно не получу. — Так, — я протер глаза и помассировал виски. — Давай не будем забегать вперед. Просто поговорим, ладно? Кипяток взял стакан с чаем и пригубил. — Я уже все сказал тебе, Фунтик, — хладнокровно ответил он, не желая идти на контакт. Но сдаваться нельзя. Если и я поддамся эмоциям, то допущу смерть мальчишки. И что-то мне подсказывает, этим мальчишкой буду не я. Черт. Никогда бы не подумал, что мне придется спасать Кипятка. — Ты помнишь с чего все началось? — спросил я. Парфенов бросил ватрушку, коляска зажужжала и повезла его к выходу. — Обычная стрелка, — громко продолжил я. — И сколько жизней она испортила! Ты еще помнишь Кирилла? Коляска остановилась. — Тварь, которая убила его — вот наш главный враг, — напирал я. — У тебя еще есть жизнь. Есть живые мать и отец. Ты еще можешь все исправить. Подумай сколько горя ты принесешь в семью, если метка смертника убьет тебя, а не меня. Подумай о своей матери, Егор. Коляска снова поехала. Я вскочил с места, обогнал ее и остановил, упершись руками в подлокотники. — Сейчас ты находишься в той точке, когда все еще можно исправить. Уйдешь и конец. Подумай, ради чего ты хочешь сделать все еще хуже? Ради мести? По-моему, мы доставили друг другу достаточно проблем. Колеса коляски закрутились еще быстрее. Так, что в воздухе запахло горелым. Может это и с кухни. — Отпусти! — прорычал Кипяток. Я отошел в сторону. Инвалидное кресло сорвалось с места, наехало на порог и перевернулось. Аристократ распластался на полу в коридоре и застонал. — Давай помогу, — я выбежал из столовой и наклонился к мальчишке. — Отстань! — отмахнулся он. В этот же момент прозвенел звонок. Я огляделся. Ни одного школьника вокруг. Все убежали на уроки. И мне следует сделать то же самое. С новыми правилами опоздание жестоко карается. А тут еще и сам потерпевший не желает получать от меня помощь. Я засунул свою гордость подальше и вместо того, чтобы побежать на урок, поступил так, как сделал бы любой на моем месте. Поднял сперва коляску, затем ворчащего аристократа и усадил его на место. — Валентина Рудольфовна! — донеслось с другого конца коридора. Это голос тети Фаи. Она явно кричала, чтобы предупредить двух задержавшихся школьников. Местная спасительница. Уверен, она толком и не разглядела кто тут застрял. Даже не обернувшись, я юркнул обратно в столовую. Кипяток посмотрел на меня и поехал вперед. Конечно. Инвалиду опоздать не страшно. Отмажется. А вот меня точно сдаст. Прятаться бессмысленно. Если бы еще не было свидетеля в виде Парфенова, я бы мог выкрутиться. — Егор? — я услышал голос Валентины Рудольфовны, и электрическая коляска перестала жужжать. — Ты почему не на уроке? — Коляску заело, — соврал электроник. — Никак не мог завести. Вот опять, видите? Похоже мне нужно поставить сюда обычную батарею. Рядом с вами не могу сдвинуть ее с места. Магия не действует. — Да, — согласилась директриса. — Попроси маму купить тебе коляску с обычным механизмом. Мне сказали, что предыдущий директор в виде исключения принял заявление от твоих родителей об использовании тобой родовой способности в этих целях. Я так и не нашла его. Так что, во избежание проблем, позаботьтесь об этом в самое ближайшее время. — Хорошо, — ответил Кипяток. — Там есть еще кто-то? — Валентина Рудольфовна, наверняка, указала на столовую. Вот он. Час истины. Если Кипяток признается, то шансы на перемирие устремятся к нулю. Если честно, с его мстительностью, не представляю, что может заставить электроника не сдать меня. Он же понимает каких проблем я отхвачу. — Никого, — вдруг отвечает Парфенов. — Я последний. — Да? — недоверчиво интересуется директриса. Стук ее каблуков говорит о том, что она решила удостовериться в правдивости слов аристократа лично. Вот сейчас будет сюрприз. Когда она поймет, что один заклятый враг пытался прикрыть второго. Каждый в школе знает, что мы с Кипятком, мягко говоря, не ладим. — Валентина Рудольфовна! — вдруг останавливает женщину аристократ. — Я понимаю, что вы ждете ребенка и все дела. Но коляска все еще не едет. Не поможете мне доехать хотя бы до лестницы. Там попрошу дядю Славу мне помочь. Урок уже идет. Шаги прекратились. Пауза. — Хорошо, — отвечает директриса и ускоренным шагом возвращается на то место, где они с Кипятком встретились. Я выдохнул и обернулся. Наткнулся на удивленный взгляд поварихи. Тетя Люда уже в шубе. Собралась домой. — А я же еще помню, как вы с ним собачились, — улыбнулась она. — Ну все. Шуруй на урок. Давай-давай, пока тебя не сцапала эта мегера. Повариха вывела меня через черный ход на дублирующую лестницу с другой стороны здания. Оттуда я поднялся в кабинет. Два подряд русского языка пролетели незаметно. Я не успел устать, а учительница уже стояла у доски и писала домашнее задание. — Кто сегодня дежурит? — обернулась она и окинула взглядом класс. — Баконский и Рита вы были на прошлой неделе. Значит сегодня Ракицкий с Клаус. — Черт, — выкашлянул я в кулак. — Ты что-то сказал? — Энна Владимировна, Косте сегодня не здоровится, — спасла меня соседка по парте. — Весь перемотан, вы же видите. Учительница задумалась. — Ну, ладно. Маша, Саша. Тогда вы. — Н-е-е-е-е-т, — заканючила одна из близняшек. — За нами мама уже пришла. — Калачевский… — Энна Владимировна, у меня художка сегодня.