— У нее есть подруга Люба? — Есть… — мужчина удивленно посмотрел на меня — А откуда вы…ах да! Вы же экстрасенс! Да, есть подруга Люба. Они с детства знакомы, вместе росли, вместе занимались гимнастикой. Потом уехали из Магнитогорска в Москву покорять вселенную. Очень хорошая девушка! Она так любит Марину, так любит! Так рыдала, так переживала — пришлось ее лекарством отпаивать. И потом постоянно за Мариной ухаживала, сидела рядом с ней целыми лнями! Она и сейчас здесь, в доме. Я попросил ее остаться…пока…пока Марине плохо. Марина радуется, когда ее видит. Они с ней разговаривают обо всем на свете. Люба очень умненькая, развитая девушка. И почти такая же красивая, как Марина. Мне даже иногда кажется, что они похожи как сестры. Только Марина брюнетка, а Люба блондинка. — Попросите Любу, чтобы она никуда не уходила. Она мне нужна! — кивнул я на дверь — И выйдите отсюда, пожалуйста. Я вас позову…потом. Не бойтесь, все будет хорошо! Все, уходите, не теряйте времени! Я буквально вытолкал олигарха прочь, и снова уселся на кровать к Марине, взяв ее исхудавшую тонкую руку в свои ладони. — Ну что, красотка, пора возвращаться? Хватит тебе тут валяться! Надо олигарха холить и лелеять! Процесс лечения занял двадцать минут. Я осторожно, следя за состоянием пациентки выдирал из нее проклятие, выдирал очаги болезни, которые проклятие расставило по всему организму девушки. И одновременно накачивал ее жизненной энергией, черпая Силу из своего перстня. Если бы не новый амулет…мне бы точно не хватило запасов Силы. Ну да, я бы мог сделать это за несколько сеансов, но для того мне пришлось бы вернуться домой — чтобы заново напитаться Силой. Либо ждать несколько дней, а то и недель, чтобы и я, и мой амулет набрали Силы достаточно для сеанса лечения. Такова правда. И я ее знал. Откуда знал — не знаю. Предзнание, точно, отголоски знаний старого колдуна. Когда закончил — обнаружил, что весь покрылся потом, даже с носа у меня капало, будто я пробежал километров пять, не меньше. В училище я участвовал в забегах на три и пять километров, первым не приходил, но второе и третье место давал стабильно. Не знаю, почему так случалось, но как-то вот…так получалось. Вцеплялся взглядом в спину лидера и бежал, бежал за ним что есть сил, не выпуская из вида и не обращая внимания на тех, кто бежал рядом или позади меня. Ну и прибегал. Впрочем — сейчас речь совсем не о том. Накачав жизненной силы в девушку, я добился, чтобы цвет ее лица стал розовым, как у обычного здорового человека. А потом дал импульс на пробуждение. Марина медленно открыла глаза, поводила ими из стороны в сторону, явно не понимая — где она находится. Затем посмотрела на меня, чуть нахмурилась, открыла рот, попыталась что-то сказать, но не смогла, что-то прохрипела, схватилась за горло. Тогда я взял со столика, стоявшего рядом что-то вроде соусника — видимо поилка для больного — вставил Марине в рот, она попила, выпустила носик «соусника» изо рта, благодарно кивнула: — Спасибо. Вы кто? Почему сидите на моей постели? — Ты помнишь, кто такая? Как тебя зовут? Где находишься? Расскажи о себе — я хочу проверить твои реакции. — Вы врач! — поняла Марина, и я не стал ее разубеждать — Я Марина. У меня рак. Я в доме мужа. Я потеряла сознание, а потом…потом увидела вас. Вы красивый…мне приятно на вас смотреть! Я вас где-то видела…во сне. Да, я вас видела во сне! Вы стояли рядом со мной в гримерке…точно, я вас видела в зеркале. Как так может быть? Ведь в гримерку никого не пускают! Чужих не пускают! Ах вы же врач…наверное вы обслуживали посетителей клуба…правда? — Как чувствуете себя? — не стал отвечать ей я, немало удивленный ее рассказом (как она могла меня видеть во время моего обследования?!) — сесть можете? — Не знаю… — девушка пошевелилась, протянула руку — Помогите мне, пожалуйста! Я взял ее за руку, осторожно посадил спиной к спинке кровати. Можно было как-то сделать так, чтобы поднялась верхняя часть кровати, но если честно я так и не понял, как работает хитрый кроватный механизм. Ну ее к черту, эту хитрую механику. Мы уж лучше по старинке-с! — Не болит! И голова не кружится! — через минуту сказала девушка — Мне давно не было так хорошо! Мне что, сделали операцию? Хотя нет…что я говорю…у меня были бы раны, все бы болело. А я здорова. Может и правда болезнь отступила? Мне доктор что-то говорил на этот счет! А где мой муж? — Сейчас будет — усмехнулся я, и подойдя к двери приоткрыл ее и позвал — Петр Михайлович, войдите! Мужчина ворвался в комнату как ракета, увидел сидящую на постели девушку, которая выглядела теперь хоть и слегка истощенной, но розовой и здоровой — бросился к ней, обнял, с минуту они так и сидели обнявшись, не отпуская друг друга. Он гладил ее по спине, по волосам, а Марина с задумчивой улыбкой смотрела в пространство, положив голову ему на плечо и молчала. Наконец, олигарх обернулся ко мне и медленно, с расстановкой сказал: — Ее позвать сюда? — Нет! — быстро ответил я, и добавил — в ваш кабинет. А сюда пригласите врачей. Пусть Марину как следует обследуют — анализы, рентген, и все такое прочее. Вплоть до томографа. Мы должны убедиться, что болезнь ушла. И пожалуйста, ничего не говорите…лишнего, хорошо? — Хорошо — кивнул олигарх, уже взявший себя в руки и ставший деловитым и сильным, каким и был всю свою долгую жизнь. Затем он вышел в коридор, и уже через минуту вернулся. — Мариночка, ты будешь здорова. Болезнь ушла. Мы должны тебя обследовать, чтобы в этом убедиться. Потерпи еще немного, хорошо? Ну вот и славно, вот и здорово! Скоро будем с тобой загорать, купаться в океане с нашей яхты, а ты родишь мне сына. Родишь? — Рожу, конечно — Марина улыбнулась, показав белоснежные, наверное искусственные зубы — Я ведь жена, в конце-то концов! А жены иногда рожают! Она мелодично засмеялась, и олигарх широко, довольно улыбнулся. Он точно ее любит, в этом я нисколько не сомневаюсь. Любит ли его Марина…не знаю. Может и любит…по-своему. И неважно — любит она его, или нет — главное, ему с ней хорошо, а если им обоим хорошо — разве не для этого люди вступают в брак? И кстати сказать — давно уже замечено, что самые крепкие браки те, что заключаются по расчету. — Что вы хотите мне сказать? — спросил олигарх, когда мы шагали по коридору — зачем вам Люба? Вы считаете, что она виновата в болезни моей жены? — Вы уже переспали с ней? — неожиданно спросил я, следя за лицом олигарха — с Любой. — Ваше-то какое дело? — взвился он, и тут же остыл — Да. Марина была очень плоха…Люба была рядом, меня утешала, и незаметно…мы оказались в одной постели. Мы оба страдали, переживали болезнь Марины и утешали друг друга…как могли. Но это ничего не значит! Люба просто хорошая девушка! Она хотела меня утешить! О господи…неужели любовь так оглупляет?! Тогда я рад, что не влюблен по самые уши! Вот человек — он сумел заработать бешеные деньги. Значит, он совсем не глупый человек. Рядом с «троном» идиотов не держат. И вот — он тупит, как совершеннейший осел! Неужели не видит, как его разводят?! Как им манипулируют?! Ну ладно там Марина — она готова честно отработать все то, что он ей даст. Честно, я вижу это. Она родит ему мальчика, и двух девочек близняшек, и все будут счастливы. Но Люба?! Эта курица с глупенькой рожицей куклы и длинными ногами — как она сумела обвести его вокруг пальца?! — У вас с Мариной будет мальчик и две девочки-близняшки — сообщаю я олигарху, говоря ему прямо в затылок. Он спотыкается, останавливается, смотрит на меня со смесью испуга и надежды, потом снова прибавляет ходу и глухо говорит в пространство: — Надеюсь! Он мне до конца так и не поверил. Впрочем — я и сам себе до конца не верю. Слишком это все невероятно — мое предзнание, вылезающее в самый неподходящий момент, и это излечение от смертельной болезни, как всегда — вызванной смертельным проклятием. Да все, все вокруг меня невероятно — вся моя жизнь невероятна и кажется каким-то сном! Ярким, интересным, но сном! Люба ждала в кабинете, сидя на диване возле окна, увидев олигарха, сделала скорбную физиономию, бросилась к нему, протягивая руки как в дешевом мыльном сериале, но заметив меня — остановилась, глаза ее прищурились, на покрасневших щеках заиграли желваки. Неужели поняла? Хмм…уж не ведьма ли она? Посмотрел ауру — нет, не ведьма. Ведьму я бы сразу узнал. Теперь, когда научился видеть ауру человека — для меня это плевое дело! — Хочу тебя обрадовать, Любаша! — олигарх тепло улыбнулся — Марина выздоровела! — Выздоровела?! — Люба побелела, схватилась за грудь — Это правда?! — Правда… — олигарх внимательно посмотрел на «дубль-Марину», нахмурился, на лбу его пролегла глубокая складка — Присядь, с тобой тут хотят поговорить. Василий Михайлович, можете задать Любе вопросы. Вы же хотели что-то у нее спросить? Спрашивайте, а потом я пойду к Марине. Или может быть вы и без меня обойдетесь, сами? А потом мне расскажете — о чем говорили. — Нет уж… — усмехнулся я — вы должны послушать. Обязательно! Олигарх удивленно поднял брови, а Люба прищурила свои серые глаза, в которых плескались ненависть и страх. — Люба… — начал я спокойно и дружелюбно — Я все знаю. Если хочешь жить — просто скажи, где живет эта колдунья. Или колдун. Я мог бы и сам у тебя узнать, но хочу, чтобы ты рассказала все сама. Ну? Скажешь? Только не говори эту чушь, типа: я не знаю о чем вы спрашиваете! И все такое прочее. Ну так что, будешь говорить? — Я и правда ничего не знаю?! За что вы меня мучаете?! — с надрывом выкрикнула Люба и залилась слезами. Играла она плоховато, но для мыльного сериала — сойдет. Она могла бы играть в кино. Я видал игру актрис гораздо худших, чем она, но вероятно у них ноги были теплее, чем у Любы. Почему я про ноги? Да анекдот такой есть: у молодой начинающей актрисы спрашивают: как прошел твой кастинг у режиссера такого-то. Она отвечает: режиссер был очень доволен пробой, только сказал, что ноги у меня холодные! — Прошка, пусть помучается. Но чтобы говорить могла! Люба схватилась за живот и за грудь. Глаза ее вытаращились, едва не выпадая из орбит, она упала на пол, скрючилась, ее вырвало. Я бы мог посмотреть ее, но хотел, чтобы она рассказала все сама. Чтобы олигарх слышал ее рассказ. И понял. — Ну что, расскажешь? Или хочешь сдохнуть прямо здесь? — Скажу! Я скажу! — прохрипела Люба, дергаясь в спазмах рвоты, и я приказал Прошке отпустить свою жертву. Девушка медленно поднялась, села на диван, и не глядя на олигарха, сказала: — Это ведьма с колдуном. Они мне снадобье дали! Сказали, что гарантированно убьет! Люба вдруг вскочила с места, плюхнулась на полу, подползла на коленях к хозяину кабинета и стала целовать его ноги: — Люблю! Я люблю вас! Все ради вас делала! Только ради вас! Маринка отняла вас у меня! Отняла! Я первая, первая с вами познакомилась! А эта сука вас у меня отняла! — Что сделала? — продолжал тупить олигарх — что именно сделала?! — Да все вы понимаете! — не выдержал я — У них с Мариной случился конфликт, потому что Марина увела вас у подруги. По крайней мере — так думала эта самая подруга. И чтобы извести соперницу — Люба сделала вид, что простила Марину, что она лучшая Маринина подруга, а сама при первой же возможности подливала ей снадобье, которое дали Любе то ли ведьма, то ли колдун. Это снадобье насылает порчу — если попадает на тело жертвы, или тем более внутрь, с пищей или питьем. Фактически она ее отравила. Снадобье вызвало рак. Марина едва не умерла. Если бы не я — Марина прожила бы еще в лучшем случае несколько недель. А то и дней. Тут точнее не скажешь. А пока Марина болела, Люба прокралась в вашу постель, и после смерти Марины заняла бы ее место — уверен в этом. Покопайтесь в себе — вы ведь уже были готовы…хмм…разделить горе с Любой. Горе, и постель. Ведь горевать лучше всего голыми, прижавшись друг к другу! — Вы циник, Василий Михайлович — вздохнул грустный олигарх и устало потер ладонями глаза. — Профессиональная деформация — пожал я плечами — бывший мент, а перед этим — вывший вояка. А там где я работал романтичных вьюношей не бывает. Они быстро становятся вот такими — злобными ехидными циниками. Такая, понимаете ли, селяви! Но да ладно. Вы хотите узнать адрес тех людей, кто виноват в смерти вашей жены? Вернее — виноват в отравлении вашей жены, ведь она жива и проживет еще много, очень много лет. — Я хочу допросить этих людей. И если все так, как вы говорите — они будут наказаны. — А что будет с ней? — А что с ней…ничего с ней. Ничего с ней больше не будет… Голос олигарха был спокоен, как сельское кладбище, и мне вдруг почему-то стало жаль эту злобную дуреху. Пробивалась по жизни как могла, и вот…допробивалась. Сожрут рыбы ее прекрасную кожу, ее мясо, ее внутренности…раки будут выгрызать в ней норы, шевеля острыми зазубренными клешнями. Брр…отвратительно! И жаль такое прекрасное тело. Душонка-то здесь убогая, но тело… — Я могу сделать так, что она будет абсолютно вам лояльна, и никогда больше не нанесет вреда. Жалко было бы терять такое…хмм…тело. — Эстет… — хмыкнул олигарх, на несколько секунд задумался, посмотрел на меня — Двести тысяч. Долларов. И чтобы слушалась как собачка! Чтобы полы вылизывала по первому требованию! Чтобы умерла, если я пожелаю! — Любой каприз за ваши деньги — пожал плечами я, раздумывая о том, что как аукнется, так и откликнется. Нет худшего предательства, чем предать доверившегося тебе друга. А раз ты пошла на это мерзкое дело — значит, гореть тебе в аду. Но прежде получи ад и на Земле. И вообще — для нее это самый лучший исход, иначе… Десять минут — столько занимает промывка мозгов. После этого девушка рассказала все в мельчайших подробностях, все, как она додумалась, как задумывала преступление, как его осуществила. Можно было бы сделать это сразу — подчинить ее себе — но тогда олигарх мог подумать, что все ее рассказы о колдунах, о том, как она отравила Марину — какие-то мои далеко идущие планы. То ли поднять свою значимость желал аферист-колдун, то ли ввести в заблуждение уважаемого человека — с непонятными целями. В любом случае — он мне мог не поверить. А теперь — точно поверил. Получив адрес, хозяин кабинета вызвал к себе того самого мужика, что ехал со мной в лендкрузере. Оказалось, имя того Константин, и он действительно что-то среднее между телохранителем и киллером — ну насколько я это понял. Полного разговора между хозяином и его человеком я не слышал — они предусмотрительно отошли подальше, но слух у меня обострился так же, как и зрение, так что и тех обрывков информации, что до меня дошли, мне хватило, чтобы понять — эти кадры на полном серьезе собираются захватить колдуна. Да еще и с ведьмой впридачу! Идиоты. Вот же идиоты! Только они закончили разговаривать, и Константин пошел на выход — я все-таки решил вмешаться. На Константина по большому счету мне было плевать, но на колдуна у меня имелись свои планы, и эти планы лишь частично совпадали с планами олигарха и его камарильи. Этот чертов бизнесмен, насмотревшись на то, что я делаю, похоже что решил захватить колдуна и заставить работать на себя под угрозой уничтожения — Марину-то его снадобьем отравили! Или же каким-то образом договориться о том, чтобы колдун работал на него за деньги — и возможно (да не возможно, а точно!), за меньшие деньги, чем те, что получил от него я. Я же хотел, во-первых: искоренить этого колдуна и его бабу — и за то, что они распространяют мерзкие, смертельные снадобья, и за то, что мне под боком не нужно никакого колдуна. Вдруг он узнает обо мне и решит, что меня надо убить? Два колдуна в обозримом пространстве не уживаются — мне об этом рассказала черная ведьма. Кстати — вот теперь мне встретились по-настоящему черные волшебники! Не то что я, только именующийся черным колдуном! Интересно, а ведьма из Орловки делает такие мерзкие снадобья? Если делает…то может и ей бы отправиться на тот свет? Нельзя распространять по миру такую мерзость, нельзя! — Постойте! — повысил я голос, и олигарх показал жестом своему помощнику, стой, мол. — Постойте! Не вздумайте наехать на этого колдуна. Да еще и с его помощницей! Константин, вы хотите лежать на земле с выдернутыми из брюха кишками? А вы, Петр Михайлович, готовы получить себя во враги примерно такого же как я типа? Константин усмехнулся, и взгляд его, как бы стесняясь ушел в сторону. Мол, чего несет этот пацан? Олигарх же, зная меня гораздо больше чем его помощник, вопросительно поднял густые темные брови: — Что, неужели так сложно вас взять? — Константин, попробуйте сейчас достать пистолет и направить его на меня. Только я закончил говорить, рука бодигарда нырнула в подмышку, и тут же он упал парализованный, скрючившийся от боли, содрогающийся в волнах судорог. Ему не то что не было теперь никакого дела до пистолета, он просто физически не мог даже взяться за его рукоять рукой! Прошка, подчиняясь моему мысленному приказу, вырубил его гораздо быстрее, чем можно было бы сказать: «Ап!» Я приказал бесу отпустить Константина, но быть наготове — вдруг он вытворит что-то эдакое…неприятно-коварное, олигарх же, совершенно не изменившись в лице, спросил меня, задумчиво и вроде как рассеянно: — И что, все…ваши вот так умеют?