а) «...не ленись, раньше вставай, ног не жалей, на зиму впрок припасай». б) «В сухое лето гриб «жмется» к стволу, а в сырое — как бы отбегает поодаль». в) «В лесу до солнца ни тени, ни ярких отблесков,— тогда лучше искать, глаза зорче присматриваются к грибам». г) «Лучше находить грибы по росе, еще лучше — в дождь». д) «Грибнику один совет: бери по-морскому — «солнце за спину», чтобы лучше разглядеть грибы в траве». е) «...в березах самые грибные места». ж) «Белые растут семьями». з) «Замечай: где мухоморы и муравейники, там н белые»... Всего я выписал у Зуева ровно столько советов, сколько букв в русском алфавите, и тщательно зазубрил все до единого. Вряд ли стоит рассказывать о том, как в назначенный день я поднимался в половине четвертого утра, как наспех влезал в резиновые сапоги, одолженные у соседа, как мы ехали до Белых Столбов,— все это было мало приятно и довольно-таки обыкновенно. Лучше сразу перенестись «на поле боя». — Люша,— строго сказала полная супруга моего начальника Раиса Яковлевна,— давай договоримся: берем только настоящий гриб. А всю эту чепуху — сыроежки, грузди, маслята — в сторону. Прежде всего — качество, Люша! Количество меня не волнует. — Хорошо, Раечка,— безропотно подчинился притихший и торжественный Люша. И мы тронулись в лес четким журавлиным строем. Во главе клина — Раиса Яковлевна, по правую руку от нее и чуть сзади — Илья Арсеньевич, за ним — Котик (сын Костя, мальчишка лет пятнадцати, высокий, жилистый), дальше — Славик, младший брат Котика, еще дальше—я. Березы не светились — солнце еще не взошло. В лесу стоял приятный прохладный полумрак. Мы шли молча, настороженные, как кошки, учуявшие мышей. Никто пока ни разу не нагнулся... Первым остановился Славик, подождал меня и тихо спросил: — Как вы думаете, пойдет?—Носком ботинка Славик показывал на рыжий толстый гриб, притаившийся под кустом. — Нет,— категорически заявил я,— не пойдет!—и пропустил Славика вперед. Толстый гриб рос особняком, головка его жирно поблескивала. В моем конспекте подобная особь не значилась, но... я все-таки украдкой нагнулся и быстро забросил гриб в корзину. Некрасиво обижать маленьких? Конечно. Но я очень боялся остаться с пустым лукошком. Минут через пятнадцать кланяться начали все. Сначала изредка, потом чаще. Я взволновался не на шутку: они находят, а я ничего не вижу... И все-таки мне повезло! На светлой круглой полянке я нечаянно налетел на настоящий белый гриб. Всеми своими приметами гриб сходился с описанием Зуева и рисунком в поваренной книге. Помня, что белые живут семьями, я не кинулся докладывать о своем успехе, а, опустившись на колени, ползал по траве до тех пор, пока не срезал один за другим семь тугих, прохладных надутых боровиков. Тем не менее, когда Раиса Яковлевна внезапно остановилась и потребовала всех к себе, у меня задрожали колени. Сейчас все раскроется: у всех по полной корзине, а у меня — пшик. Но опасения оказались напрасными. — Люша, это безобразие! Опять количество! Сыроежек — вагон, лисичек — тележка, а беляк— один и тот червивый. Посмотри на ребенка. У Котика три беленьких, пять подберезовиков — все чистенькие. Ну, а у вас что? — и Раиса Яковлевна заглянула в мою корзинку. Вы прыгали с парашютом? Вот такое чувство бывает перед прыжком: шаг — и все полетит кувырком. — Люша, Люшенька, посмотри на принципиального человека. Одни белые и только первый сорт! Владимир Егорович, голубчик, а как к вам этот вульгарный валуй попал? (Это был гриб Славика!) Вот смех! Какой хитрющий валуй, здорово под боровик подделался,— и Раиса Яковлевна забросила злосчастный гриб в кусты... Дальше дело пошл» веселее. Поднялось солнышко, под его косыми лучами грибы сделались заметнее. Кланяться до земли приходилось все чаще и чаще. Всем надоело таиться друг от друга, и мы, нарушив журавлиный клин, ломились по лесу дружной гурьбой. Выхватывали друг у Друга из-под ног лучшие экземпляры, острили, смеялись и чувствовали себя превосходно. В десять часов устроили привал на завтрак. Пока Раиса Яковлевна разворачивала припасы, довольный Люша разглагольствовал: — Почему я грибное дело люблю? Сам по себе гриб — чепуха, можно и в магазине купить. Вся соль в чем? В собирании вся соль. В процессе, так сказать. Удивительно, как в лесу от всего выключаешься. Правда? И дышишь полной грудью, и все заботы к черту. Лучшие каникулы мозгам. Верно я говорю, Владимир Егорович? — Совершенно верно,— искренне сказав я. Мне действительно понравилось в лесу, и я уже не боялся бледных поганок — освоился. После завтрака Котик и Славик затеяли обычную мальчишескую возню. Раиса Яковлевна собирала остатки еды в прозрачный полиэтиленовый мешочек. При этом она заметила: — Пригодится. Доедим еще за обе щеки. Вдруг Илья Арсеньевич насторожился: — Смотрите, смотрите,— прошептал он и потянул меня за рукав. Я посмотрел в ту сторону, куда указывал Илья Арсеньевич, и увидел маленького дятла, Вцепившись в ствол, дятел методично раскачивался и звонко стучал носом по коре. На затылке у него смешно топорщился красный хохолок. — Дятел! — Дятел, дятел! Подумаешь, какое чудо — дятел. Вы посмотрите, как он, сукин сын, раскачивается. Равномерно-то как! — Ну и что? — Не «ну и что», а в вашем регистрирующем устройстве вот именно так надо было решать лентопротягивающее устройство, а то нагородили черт знает что... — Позвольте, Илья Арсеньевич, не надо упрощать явление. — Нет, надо! Обязательно надо! Не велика честь простое превращать в сложное. Вы сложное сделайте простым! — Пока, Илья Арсеньевич, это всего только фраза! — Инженер, к вашему сведению, — человек, способный изобретатель. Для вычислений у нас есть теперь машины, а копировать старые чертежи может любая девчонка. — Что вы имеете в виду? — А то!.. — Мужчины!—решительно вмешалась Раиса Яковлевна.— Вы сошли с ума, мужчины! В лесу, на грибах, устраиваете технические дискуссии. Мы же приехали сюда «выключаться». Стыдно. Мне действительно становится как-то неловко. И Илье Арсеньевичу, видимо, тоже не по себе. Мы сразу умолкаем. А лес шепчет свою вечную сказку, и короткометражная размолвка быстро забывается. Грибная экспедиция завершается успешно. Я лично привез домой сорок восемь боровиков и больше сотни прочих грибов. Поганок, по заключению Аннушки, попалось всего девять — меньше пяти процентов. Ей-ей, это уж не так плохо для начала. И еще я привез не поддающийся учету запас бодрости и... сомнение. Может быть, в лентопротягивающем устройстве действительно допущена ошибка? Впрочем, заниматься техническими проблемами в этот день я уже не в состоянии. Черкнув в рабочем блокноте всего одно слово «дятел», ложусь спать. На другое утро мы встречаемся с Ильей Арсеньевичем в вестибюле. — Извините, Владимир Егорович, погорячился вчера. Дятел попутал — игру воображения вызвал, все у вас верно. Ночью просчитал — хорошо!—И он улыбается мне и заговорщически подмигивает. А я думаю: «Хороша грибная охота! Очень хороша!» Заседание продолжается Лето кончилось. Солнышко перекочевало куда-то в другие страны, а у нас в Москве дождь сменяется дождем и облака не уходят с неба. Лето кончилось, но мы еще не скоро забудем его — слишком много принесло оно нам радостных впечатлений, маленьких открытий, новых привычек. Разве ж можно забыть вкус костерного дыма, вкус грибов собственного сбора или ласковое доброжелательство леса? За последние месяцы мы сделались заправскими «бродягами», и теперь нам тесно в городе: улицы кажутся узкими, метро — душным, троллейбус «жмет», как чужой сапог... Вечером мы собираемся за обеденным столом. Заседание открывает Аннушка. На повестке один вопрос: приобретения к зимнему сезону. — Давайте заявки, товарищи. Только организованно и без запроса! — Мне требуются норвеги,— сразу же выпаливает Сережка,— хоккейные, конечно, еще не совсем старые, но ботинки малы — это раз, и вообще норвеги лучше... — А мне очень нужен красный свитер и синие брюки, как у Наташки,— заявляет Юля.— Мне Сережкины брюки всегда велики, они спадают. И еще Люське купили сумку из бархата в полоску. Рижскую. Которая и сумка и рюкзак сразу. С длинными ремешками. — И еще ей нужна котиковая шуба и шляпа с пером,— вполголоса добавляет Сережка. — Мама, скажи, чтобы он замолчал и пусть не воображает. Мастер спорта! «Норвега» несчастная.