— Я сам тебя к поезду отвезу. Мне все равно первого к отцу надо, а то обидится. Он энергично кивнул нам обоим и вышел из приемной, так и не застегнув куртку. — Как-то чувствуется, что Каратаеву ты отказать не можешь, — съехидничал Глеб. — Могу, но не хочу, — серьезно ответила я. Неприятный разговор прервался с приходом Зины. Она уже заметно поправилась и выглядела замечательно: разгоревшиеся от мороза и ходьбы щеки, сияющие глаза. — Полинка! Все прошло просто замечательно! Профессор Заславский, который оперировал Сашке позвоночник, так и сказал: «Значительный, значительный прогресс!» Я всплеснула руками и полезла к Зине с поцелуями. Мы все переживали за ее Сашку и боялись медкомиссии. Но раз сам профессор сказал, значит, все и правда хорошо. Ворошилов скрылся в своем кабинете, а Зина тихо спросила меня: — Чего? Подъезжал к тебе, что ли? Я смутилась, а она сердито сказала: — И чего человеку надо? Жена — красавица, дочки — умницы, так нет же… У него роман с Ленкой Колесниковой из юротдела. Только Ленка — дура. Она для Ворошилова — вроде игрушки. Поиграет и бросит. А девка-то надеется. Она вон нашему прорабу Ромке Нагайцеву ужас как нравится, только Ленка на него и смотреть не хочет. Где уж ему до Ворошилова… А по мне, так Ромка в сто раз лучше. Как-то, по весне, у нас на промбазе кошка, всеобщая любимица, родила котят. Один из малышей вылез прямо в периметр, а там волкодавы с меня ростом. Все растерялись, Манька мечется, а Ромка перепрыгнул через заграждение и котенка вытащил. — И чего, волкодавы его не тронули? Она засмеялась: — У Ромки лицо такое, когда он сердитый, что его и волкодавы испугаются. Время шло, а я все сомневалась, идти ли мне на корпоратив, как в офисе называли совместное празднование Нового года, все-таки праздник семейный… Услышав о моих сомнениях, и мама, и тетя дружно стали меня уговаривать: — Чего тебе с нами дома сидеть? И я решилась. За оставшиеся до праздника три дня купила тонкий шелк цвета гранатовой кожуры, и с помощью тети раскроила материал. Платье получилось замечательным. Переворошив мамину шкатулку, я вышила верх платья стеклярусом и бусами. Пришлось, правда, разориться на новые туфли, но они того стоили, честное слово! Критически осмотрев меня, тетя вздохнула и принесла атласный футляр. Открыв его, я ахнула: в уютных гнездах лежали гребни необыкновенной красоты, щедро украшенные речным жемчугом. Тетя ловко устроила на моей голове что-то вроде короны из мелко заплетенных кос и гребней, а оставшиеся волосы распустила: — Жалко прятать такую красоту! Мама поцеловала меня и вздохнула: — Все-таки жаль, что тебе пришлось уехать из Питера. Я наклонилась к ней: — Не расстраивайся, я и так всех своих скоро увижу! А там преддипломная практика начнется, мы и так все разбежались бы по предприятиям. Вещи, которые я должна была взять с собой в поездку, я давно уже упаковала. Большую часть багажа составляли чертежи, учебники и папки с курсовыми. Ближе к назначенному сроку под окнами посигналила машина Лены Колесниковой. Совершенно неожиданно она позвонила и предложила заехать за мной, и я согласилась. В машине Ленка оказалась не одна. На заднем сидении я увидела девочку лет восьми с целой копной завитых в мелкие локоны волос. — Моя дочка. Оставить не с кем. Новый год, и ни за какие деньги няньку я найти не смогла. Улыбнувшись, я кивнула девочке: — Привет, я — Полина. А тебя как зовут? — Юля. — Говорят, там, в пансионате, даже зверинец свой есть. Сходим завтра? Она кивнула. Лена виновато посмотрела на меня: — Ты не возражаешь, если мы с тобой в один номер поселимся? Понимаешь, у меня в офисе подруг нет, и просить некого. Я засмеялась: — Да что и говорить-то об этом? Конечно, поселимся вместе, тем более, что я с вами только один раз переночую, а завтра вечером в Питер уезжаю. Сессия у меня, — пояснила я на вопросительный взгляд Лены. Администратор гостиницы нас уже ждала, мы получили ключи от номера и забросили сумки. Банкет был назначен на 10 часов вечера, и мы с Юлькой пошли полюбоваться на тропических рыбок в роскошных аквариумах вестибюля. Когда мы вернулись в номер, я сразу заметила, что-то случилось. От предвкушения счастья, выражавшегося в сиянии глаз и невольных улыбках, на лице и в глазах Лены не осталось и следа. Юлька, не обращая внимания на изменившееся настроение матери, щебетала, рассказывая ей о рыбках и черепахе. Может, мне показалось, но в комнате я уловила знакомый запах мужской туалетной воды. Улучив момент, я тихо спросила Лену: — Что случилось? Она тихо сказала: — Уже ничего. Зря я все это затеяла. Слушай, ты никому не говори, а мы с Юлькой потихоньку уедем домой. Не то у меня сейчас настроение, чтобы праздновать… — Здрасьте! Вот и ничего подобного, слышишь? Собирайся, идем в зал. И Юльке я назавтра зверинец обещала… Мы затормошили ее, и Лена покорно переоделась в нарядное платье. Не знаю, насколько случайно это вышло, только на банкете за одним столом с нами оказались Рома Нагайцев и Костик, наш программист. Думаю, что их притащила Зина. Все подобные мероприятия похожи, и истинное удовольствие от шуток и розыгрышей Деда Мороза получила, пожалуй, только наша Юлька. Она первой отгадывала все загадки, и в результате получила кучу призов. Рома наклонился к Лене: — Ты никогда не рассказывала, что у тебя такая замечательная дочь! Лена порозовела от всеобщего внимания и, кажется, чуть отвлеклась от своих мыслей. Мы с Костей тоже не остались без приза. Оказалось, что он хорошо танцует, и мы исполнили что-то среднее между русской плясовой и Марлезонским балетом, заработав бутылку шампанского, которую тут же и распили. С моего места хорошо была видна компания, сидевшая за центральным столом: сам Каратаев, Ворошилов, незнакомая крупная светловолосая женщина, высокий мужчина с красивым мужественным лицом, поглядывавший по сторонам. Еще с ними за столом сидел один из наших инвесторов с молодой спутницей, видимо, дочерью, потому что Ворошилов с ней отчаянно флиртовал. Пара мест пустовала, но уже ближе к полуночи я увидела, что Каратаев поднялся навстречу седому мужчине с короткой стрижкой и его немолодой, улыбчивой спутнице. Лицо седого показалось мне знакомым, и я наклонилась к Зине. Она засмеялась: — Светловолосая женщина — сестра нашего Каратаева, а этот красавчик — ее муж. Вот новоприбывших ты зазря не узнала — это глава районной администрации Меньшов Павел Ильич. Точно! Как же я его не узнала, ведь каждый день то в газете, то по телевизору! — А что за дела у него с нашим Александром Алексеевичем?