— Спасибо, Зина! Я про себя хмыкнула, но комментировать ничего не стала. Наконец, совещание закончилось, и народ потянулся к выходу. Иванов, вытирая потный лоб, попросил меня срочно отправить факсом текст договора. К этому времени второй телефон звонил, не умолкая. Хорошо, что список у Зины был составлен толково, и мне удалось отправлять звонки по назначению. В какой-то момент я подняла голову и смутилась: в дверях кабинета стоял директор фирмы, и с ним мужчина лет тридцати в дорогих стильных очках. Оба внимательно меня разглядывали. Каратаев весело спросил: — Ты кто? Поднявшись, пояснила: — Я на работу пришла устраиваться… — А Зина где? — Ей плохо стало, и мне пришлось ее подменить. Каратаев повернулся к своему спутнику: — Ну вот, а ты говорил, что толкового секретаря найти трудно. — Он кивнул мне: — Решено, мы тебя берем. Иди в кадры, пиши заявление. Я замялась. Он заметил, усмехнулся: — Ты о зарплате? Иди, иди! Не обидим. Я кивнула, но по моему лицу он понял, что я еще не все решила, и нахмурился: — Чего еще? Я решилась. Непохоже было, что его это интересует, но все-таки… — Я там, в объявлении, не написала, что интимных услуг не оказываю. — Каких? — неожиданно растерялся он. — А никаких, — уже твердо ответила я. Он переглянулся с приятелем, и оба засмеялись. — А вот, скажем, кофе подать — это интимная услуга, или как? У меня отлегло от сердца. Какая же я все-таки идиотка! Уже радостно я замотала головой: — Нет, кофе — это можно. Каратаев вздохнул: — Ладно, ты мне потом скажешь, что считаешь интимными услугами. Если хочешь, можно в письменном виде. — Я покраснела, а он ухмыльнулся и сказал: — Ну, если мы обо всем договорились, иди в кадры и завтра с утра выходи на работу. Жизнь постепенно налаживалась. Маме стало лучше, и скоро мы с ней вечерами даже гуляли в больничном парке. Я рассказывала ей о своей новой работе, а мама внимательно слушала меня. В офисе меня приняли хорошо. Александр Алексеевич оказался замечательным начальником: добрым, веселым, требовательным, но без придирок. С работой я справлялась, и замечаний ни от него, ни от нашего главного инженера Глеба Юрьевича не получала. Коллектив фирмы, в большей своей части мужской, принял меня. Девчонки из бухгалтерии забегали ко мне за новостями, и просто поболтать. Особо близких отношений у меня ни с кем, правда, не сложилось. Каратаев часто задерживался по вечерам. Поскольку дома у меня компьютера не было, я оставалась после работы и писала курсовые и контрольные, используя офисную технику. Каратаев заметил это и частенько приходил ко мне в приемную выпить чашку кофе. Расспрашивал меня о семье, о том, где учусь. Удивился: — Так ты институт заканчиваешь? А чего искала работу секретаря? Я пожала плечами. — Кто ж меня без диплома на работу возьмет? Да и знакомств и связей у меня тоже нет. Я, если честно, и этой работе рада. Мама у меня болеет сильно. Правда, в последнее время я заметила, что Глеб Ворошилов, наш главный, странно поглядывает на меня, и подумала, что вечерние посиделки в офисе лучше прекратить. Мысленно я дала себе слово, что с первых свободных денег куплю себе компьютер. Ноутбук, конечно, был бы лучше, но стоил он гораздо дороже, поэтому я приняла компромиссное решение. Быстро летело время. Еще одним плюсом новой работы было то, что наш дом располагался совсем неподалеку, минут десять быстрой ходьбы даже на шпильках. Когда я убегала на работу, за мамой присматривала тетя. Ближе к новому году все шумно и подолгу обсуждали приближение каникул, отыскивали в Интернете новогодние туры и живо интересовались стоимостью путевок в теплые страны. По сложившейся традиции, корпоративный праздник отмечали за городом, в пансионате. Ко времени наступления католического Рождества настроение в коллективе стало окончательно праздничным. Этому способствовало и то, что все получили 13-ю зарплату. Я на нее не рассчитывала, потому что не проработала еще полный год. В обед Зина умчалась на очередную медкомиссию с мужем, и я осталась одна. Девчонки шумно обсуждали покупки и наряды. Ирка Самохвалова приобрела шубку и торжественно прохаживалась в ней по коридору. Шубка ей шла, и я похвалила покупку. В дверях кабинета появился Глеб Юрьевич. Он сощурился: — Тебе действительно понравилась эта шубка? Хочешь, куплю тебе такую? — От неожиданности я растерялась, а он интимно склонился над стойкой: — Я отправил жену с девчонками в Испанию, и на праздники совершенно свободен. Давай, поедем на каникулы куда-нибудь? В Суздаль, например. Я выпрямилась с достоинством: — Спасибо, Глеб Юрьевич. Я думала, что мы все выяснили до того, как я оформилась на работу. — Да помню я, помню! Я же не предлагаю тебе развлечься в рабочее время! Это — совсем другое. — Извините, но у меня другие планы, — твердо отказалась я, поднимаясь. — Ну, ну, и какие же, позвольте полюбопытствовать? — Я еду в Питер, на сессию, — очень вежливо пояснила я. Мой тон не обманул его. Он поймал мою руку и сжал: — Почему мне кажется, что ты сделала ставку на Каратаева? Учти, напрасно тратишь время… Я с трудом вытянула руку. В этот момент в дверях кабинета появился сам Каратаев, в куртке нараспашку. — Полина, ты чего такая красная? — громко спросил он. — Не заболела? Я отрицательно помотала головой. Он протянул мне незапечатанный конверт, и я невольно заглянула в него. — Это твоя премия. Надеюсь, в Питере пригодится. Когда едешь? — Первого, вечером. — Так ты что, в «Лесную сказку» не собираешься? — Я не знаю… Он сердито сказал: — Вот еще! Чтоб обязательно была. — Да я билеты уже взяла!..