Заметив интерес Рика к Хорде, проницательный Париж сказал: — Уже три дня, как ось ожила. Операторы отметили активацию внешнего контура — воздухозаборники закрылись, внешняя стена стала нагреваться. Вам что-нибудь известно об этом? — Хотели бы сами знать, — задумчиво пробурчал Рик. Париж кивнул: — В таком случае мы займемся этим вопросом сразу, как только закончим в архиве. Нам многое нужно поведать друг другу. Здесь Рик был с ним полностью согласен. Эскалатор поднимал их все выше, и вот уже миновали жилые уровни Эпсилона. На смену экранированным плоскими окнами этажам пришли стены с овальными выпуклостями, разделенными на равные сегменты. Овалы мигали разноцветными огнями, разгораясь и затухая в сложном ритме. Рик глянул вверх: овалы делали внутреннюю поверхность колодца ожившей мозаикой, фрагменты которой постоянно складывались в узоры и цветовые пятна. — Центральный компьютер, — пояснил Париж. — Мозг Термополиса. Обрабатывает всю поступающую с датчиков извне и внутри информацию, архивирует ее и отдает команды. Все действия автоматики лежат на нем. Они слышали доносившееся из глубины стен потрескивание. Изредка между двумя соседними овалами пробегала молния. — Элементы памяти под напряжением. Прикасаться не стоит, иначе превратитесь в угли. — А если машина сломается? — спросила Майя. — Лучше об этом не думать, — отозвался Париж. — На весь сектор найдется с десяток человек, которые знают, как устроен компьютер, но даже им потребуется половина жизни, чтобы отыскать поломку и устранить ее. — Но машина не может работать вечно, — сказал Рик. — Любая машина имеет срок годности. — Верно. — Париж как-то странно взглянул на него. — Но этот компьютер сделан так, чтобы исправлять самого себя. Он самодостаточен: там, внутри, работают маленькие машины, похожие на насекомых. Древние все предусмотрели. Кстати, потом я покажу вам обзорные окна, выходящие наружу. Хотите посмотреть на внешний мир? — Это очень любопытно! — поддержала Майя, умолчав о том, что однажды им довелось бывать снаружи. — Решено! Эскалатор доставил их в пункт назначения. Париж провел спутников под арку с незнакомым Рику иероглифом, и они оказались в коридоре, стенами которому служили стеллажи высотой в несколько уровней, снизу доверху уставленные продолговатыми предметами, похожими на кирпичи, разных форм и цветов. Париж подошел к ближайшей полке и вынул один такой кирпич. На деле оказалось, что кирпич можно раскрыть, и внутри находятся сшитые между собой листы бумаги, испещренные мелкими буквами. — Это книги — устаревший носитель информации, — сказал он. — Древние записывали в них свои знания. Майя провела пальцем по корешкам и прочитала вслух надпись с одного: — «Овидий. Наука любви». Они пошли дальше, разглядывая стеллажи, в которых теснились легионы книг. Казалось, им не будет конца. Стеллажи убегали в пространство по сторонам, и легко можно было затеряться в этом однообразном лабиринте, достаточно шагнуть в сторону и потерять из вида спутников. Наконец, они вышли на открытое пространство и очутились в зале, заставленном столами со светильниками. В зале висела звенящая тишина, за разными столами Рик насчитал троих незнакомцев. Они склонились за чтением книг, не обращая внимания на пришельцев. Только один на миг поднял голову и вновь углубился в чтение. Париж, не говоря ни слова направился к широкой лестнице, которая уводила на верхний застекленный уровень, и Рик с Майей, тихо ступая, поспешили за ним. И снова они очутились в лабиринте стеллажей, только конструкции теперь изменились, стали полукруглыми и чуть меньших размеров; на полках вместо книг громоздились коробочки с дисками, весьма схожие с теми, которые Рик с Майей уже видели в комнате, где просматривали ожившие картины. Но Париж даже не думал останавливаться, миновав галерею, он провел спутников через коридор с вереницей белых дверей по обе стороны от прохода. Двери имели порядковые номера и надписи. Рик прочел с одной стороны: «Астрономия», «Физика твердых тел», «Биохимия», «Бактериология». С другой стороны были надписи: «Социология», «Макроэкономика», «Статистика», «Философия». Одна дверь была приоткрыта, Рик притормозил возле нее — взгляду открылась комната, уставленная рядом кресел с небольшими экранами над подлокотниками. Париж прошел мимо и остановился возле двери с табличкой «История». — Что вы хотите знать? — поинтересовался он. Рик и Майя переглянулись и ответили хором: — Всё! Париж улыбнулся. — Примерно такой ответ я и ожидал. Но «всё» за сегодня узнать не получится. — Мы понимаем, — сказал Рик. — Мы хотим знать, что такое Термополис. Всю правду. — Хорошо. Они зашли в комнату. Париж усадил их в кресла. Рик почему-то подумал, что сейчас они находятся в полной власти этого человека, но показать свои чувства и тем более противиться чему-либо не стал. Париж дал им проглотить по фиолетовой пилюле и пояснил: — Для улучшения мозговой активности. Это поможет вам хорошо все понять и усвоить. Сейчас я подсоединю к вашим вискам и лбу электроды, а на голову следует надеть шлем с очками, и вы увидите цветную живую картину. Это не больно. Правда, потом может возникнуть легкое головокружение. Смотрите: я набираю на панели «Термополис». Машина выдает список результатов: «Термополис. Технические данные», «Термополис. Демография», «История Термополиса» и многие другие. Нас интересует история. Выбираем. Сейчас фильм загрузится. Вам он может показаться долгим, но это из-за действия стимулятора, той самой пилюли. Я буду рядом. Приятного просмотра. Париж ушел. Рик взглянул на Майю. Она нервно покусывала губу, раскрасневшись от возбуждения. На большом настенном экране появилась надпись: «Фильм загружен. Наденьте шлем». И Рик выполнил команду. 16 Человек был велик в своем могуществе. Он трансформировал мир, в котором жил: строил города, менял русла рек, возводил плотины, стесывал горы до основания, насыпал в море острова и осушал водоемы, он наводнял пустыни оазисами и превращал в моря ледяные континенты. Человек был велик, и все, к чему прикасался, несло на себе его печать. Особенно города, иные из которых стояли тысячи лет с тех пор, как их бросили. Когда человечество стало глобальной цивилизацией и заселило планету, творения рук человеческих достигли небывалого размаха. Человек забрался на вершины самых высоких гор, опустился в глубочайшие впадины мирового океана, побывал на спутнике Земли и соседней красной планете и наконец вышел за пределы Солнечной системы. В те времена жил один из самых великих архитекторов, главное творение которого сопоставимо с древними пирамидами Хеопса. Звали его Архимед Спанидис. Архимед прослыл настоящим мастером своего дела, потому что умел возводить дома по любым заказам и в любой точке земного шара. Все его творения отличались оригинальностью и прочностью, и невозможно было спутать их ни с одним другим зданием. К строительству он подходил как к творению божества, отдаваясь процессу целиком. Еще с юности, бродя среди руин афинского Парфенона в родной Греции, он решил бросить вызов вечности — превзойти все существующие достижения в области мировой архитектуры и построить такое здание, чтобы даже после гибели человечества оно осталось незыблемо. Шли годы. Юноша рос и учился тонкостям архитектурного искусства. И постепенно, по мере накопления знаний и опыта, его план обретал все более четкую картину. Это была уже не мечта, а проект, который из разрозненных зарисовок и расчетов, начал складываться в определенную схему. Архимед Спанидис всю жизнь шел к достижению своей цели. Его проект получил название Термополис. Вдохновленный древнегреческими легендами об олимпийских богах и культурой жизни полисов, Архимед решил создать рукотворный Олимп — гигантское автономное здание-город, совершенное в своем инженерном исполнении. Это была полая гора, начиненная всем, что необходимо человеку для нормальной жизни. Архимед лично работал над чертежами, продумывал и просчитывал каждую деталь, каждый элемент будущей постройки, от фундамента до вершины башни. Когда работа над чертежами завершилась, он отправил заявку на все архитектурные конкурсы, какие проводились в разных странах мира. Он ездил на конференции, симпозиумы, круглые столы и каждый раз представлял публике свой грандиозный проект, без устали доказывая, что он возможен и осуществим. Но никто не верил архитектору. В лучшем случае его внимательно слушали, кивали и вежливо отказывали. В худшем — смеялись. Снова и снова он терпел неудачу. Между тем шли годы, Архимед терял драгоценное время, отведенное ему природой, прекрасно понимая, что никто другой никогда не сможет реализовать дело его жизни. Однажды он сидел дома на веранде и в унынии смотрел на Эгейское море, когда зазвонил телефон. Голос в трубке произнес: — Я дам вам деньги на постройку Термополиса. Поначалу Архимед решил, что это розыгрыш, и хотел повесить трубку, но тот же голос уже со стальными нотками добавил: — Это мое первое и последнее предложение. Звонившим оказался юный арабский миллиардер, внук шейха Махмуда ибн Аль Сади — Мада Максуд. Юноша унаследовал от богатого деда огромное состояние, но вместо того, чтобы его приумножить, решил распорядиться деньгами по-иному. Когда архитектор и миллиардер встретились, Архимед не смог удержаться и спросил: — Почему? Максуд улыбнулся: — Деньги и состояние сами по себе не стоят ничего, и от них ничего не остается. Человек должен оставить после себя что-то более значимое, чем счета в банках. — Понимаю вас. Когда партнеры обговорили стоимость строительства и самые важные вопросы, Максуд сказал: — У вас будет финансирование. Но я выставляю одно условие. Архимед был готов к такому повороту. Он знал, что юноша потребует что-нибудь, но достигнутая цель так ослепила его, что он готов был согласиться на любое преступление, на любую жертву ради своего великого проекта. Максуд озвучил условие и добавил: — Обязательно. Клянитесь! Архимед, удивленный, поклялся выполнить условие. И он его выполнил. Вскоре началось строительство. Архимед нанял огромный штат строителей, подрядил сотни фирм, провел переговоры с целой армией специалистов, тщательно выбрал место под стройку и возвел вокруг нее целый город, чтобы разместить там всех рабочих. Конечно, ему хотелось, чтобы проект остался в тайне до самого конца, но строительство такого масштаба очень трудно не заметить. Известия о великой стройке пролетели по всему миру, и к месту возведения Термополиса потянулись журналисты, инвесторы, искатели приключений, религиозные фанатики, политики, мошенники и аферисты всех мастей. Хотя предусмотрительный Максуд выкупил огромный участок земли и оцепил его, как частную собственность, целой гвардией охранников, за ограждение постоянно кто-то прорывался. Впрочем, это не мешало строителям работать над проектом. Архимед ликовал. Мечта всей его жизни воплощалась в реальность. Правда, мгновения радости быстро сменились часами раздумий над различными проблемами. Трудности возникли с первых дней строительства. Но как только архитектор решал одну проблему, тут же возникало две новых. Все началось с закладки фундамента. Архимед понимал, что ни один самый прочный фундамент не вынесет такую колоссальную нагрузку. Нужно что-то принципиально новое. Но времени на исследования не было, поэтому он привез ведущих инженеров планеты, поставил им задачу, и они стали ее решать прямо на месте. Путем проб и ошибок, постепенно, пока велись подготовительные работы, группе архитекторов удалось решить сложную задачу. Были спроектированы четыре крыла, которые, опираясь друг на друга, решили бы проблему распределения тяжести и давления опорных конструкций. Чтобы строение не рухнуло, в фундамент залили тысячи жидких свай особой модификации — они расширялись в объеме и проникали в грунт наподобие корней дерева. Именно тогда, наблюдая за заливкой свай с борта вертолета, Архимед убедился в давно дремавшей догадке, которая озарила его во всей своей четкости: Термополис нужно не построить, а вырастить. Как саженец в саду.