– Ну, так что? – Он наклонился к моему лицу, втягивая воздух. – Сделаешь все, что я скажу, и мы тебя отпустим. Живой. – А если нет? Что тогда? Зарежешь? – прохрипела я, невольно отстраняясь, но уперлась в стоящего сзади Геба. – Зачем же? Но личико могу попортить. – Ледяные глаза оказались пугающе близко, я чувствовала на лице его омерзительное дыхание. Ар Мориш хмыкнул. – Кстати, пахнуть от тебя стало куда лучше. Уже не свинарником. Ну что ж, тем приятнее будет… Великие духи, да когда же это закончится? Ну хоть бы кто-нибудь шел мимо… Хоть бы один человечек… Но никого не было. Были только два потерявших берега аристократа, я и нож у моего горла. – Что тебе надо? – Я изо всех сил тянула время. – Что ты хочешь? – Ага! – Ар Мориш улыбнулся. – Так-то лучше, наша гордая свинарка начинает демонстрировать смирение. Дай-ка подумаю… – Он свободной рукой почесал подбородок. – Слушай, ну ты же в прошлый раз так нас и не обслужила, сама понимаешь, должок за тобой. – А не пошел бы ты в жопу, ваше герцогство? И он меня снова ударил, хлестко, по лицу. В рот хлынула кровь из разбитой губы. – Ай-ай, плохая девочка. Я тут подумал, что, конечно же, мы с тобой покувыркаемся, но… сперва ты помоешь мне сапоги. Языком. Я лишь мотнула головой. Вот как, оказывается… Ему даже не я нужна, а всего лишь мое унижение. Мои слезы, наконец. Он хотел, чтоб я валялась в ногах и умоляла, а он об меня эти самые ноги вытирал. – Да что ж тебе неймется? – устало спросила я. – Тебя в детстве девочки обижали? – А вот и нет, – откровенно ответил гаденыш. – Меня обижала моя матушка, которая не так любила меня, как мою умершую сестру. Но ты не рассуждай, давай, на колени. Геб… помоги ей. И выставил вперед ногу, обутую в красивый, шитый из новой кожи сапог. Меня затошнило, и перед глазами запрыгали юркие черные пятнышки. – Я жду. Геб, помоги же ей! Помощник заломил мне локти повыше, я оказалась на коленях. И сапог все ближе к моему лицу. А ведь он потом будет рассказывать друзьям о том, как проделывал со мной все это, сперва одно, потом другое… И тут я поняла, что больше не могу – не могу бороться. Из глаз покатились слезы. – Не надо, – прошептала я, – не надо… – Ты забыла сказать «господин»… Они… не отступят, не сейчас. И доведут начатое до конца. Как глупо… Сзади шумное сопение, ему ведь тоже нравится смотреть, и он тоже не прочь, сразу после ар Мориша… Вдруг Геб странно икнул, и мне прямо в ворот со спины плеснуло чем-то горячим. Одновременно мои руки оказались совершенно свободными, я неуклюже ткнулась лицом в землю, сапог куда-то делся, и тут же прямо перед глазами в пыль и камешки плюхнулась кровавая клякса. И потом, вместе со следующим ударом сердца – гулкий звук падающего тела. Я зажмурилась. Не знаю, что там произошло, но… Великие духи, пусть я умру быстро. Пусть тот, кто сейчас незримо стоит за моей спиной, сделает это мгновенно… Сердце заколотилось о ребра, мгновения потекли все быстрее – но ничего не происходило. И тогда я приподнялась на локтях. Первое, что бросилось в глаза, – улепетывающий ар Мориш. Он бежал по двору и визжал так, что уши заложило. За ним же, не касаясь земли, летело нечто… Что-то вроде худенькой девушки, в беленькой рубашонке до пят, с длинными белоснежными волосами. Эти волосы… точно нити жемчуга на солнце, так красиво переливались, такие длинные, как фата невесты… И девушка постепенно нагоняла ар Мориша, а я вдруг поняла, что – все, отбегалось его герцогство. Смотреть на это не хотелось, но я почему-то не могла оторваться. Страшно, дико… и невозможно отвести взгляд, все словно застыло вокруг: воздух сделался стеклянным, трава замерла. И только чернявый парень, а следом за ним – невесомое создание с жемчужными волосами. Я забыла, как дышать. Вот девушка вытягивает вперед костлявые руки, на которых совершенно нет плоти, и в ярком свете дня видно, что там – старые белые кости… Ар Мориш оборачивается, спотыкается и падает на спину, навзничь, и кричит… так жалко, высоко, как девчонка. Что-то черное мелькает сбоку, быстрое, словно молния. Блеск, противный, режущий глаза. И душераздирающий вой, от которого перед глазами стремительно темнеет. Голова девушки отлетает в сторону, и мгновенно тело ее осыпается легкими хлопьями пепла. Ветер подхватывает их, вздымает вверх, к солнцу. А я, наконец, нахожу в себе силы оглянуться. Геб… он лежит за мной, разбросав руки, и у него нет половины головы. Вместо нее – кровавая дыра. * * * Несколькими часами позже я сидела в кабинете Кодеуса Клайса, в том самом пухлом кресле, где в первый раз он угощал меня кофе. Сегодня кофе никто не предлагал, глава был зол, желваки так и ходили под кожей. Он тяжело вышагивал по кабинету, временами бросал на меня гневные взгляды и качал головой. – Извольте объясниться, – вот что он мне сказал с самого начала. Я совсем поникла в кресле. Сил не было даже на то, чтобы сидеть ровно. Паника, ужас от происшедшего схлынули, оставляя вместо себя пустоту, присыпанную пеплом – наподобие того, что кружил ветер, после того, как мастер Брист срубил голову девушке с длинными жемчужными волосами. И как он только успел до того, как хорша разделалась с ненаследным герцогом? – Видите ли, Ильсара, – задумчиво выговаривал Клайс, – если до вас случались убийства адептов, то появлений хоршей в замке еще не бывало. Из этого я прихожу к выводу, что все это связано с вами. Я пожала плечами и несмело посмотрела на него. За дни, проведенные в замке Бреннен, внешность Клайса уже не казалась ни странной, ни отталкивающей. И теперь я как будто видела его лучше и понимала. Кодеус Клайс неимоверно устал. Его все раздражало. Нервно дернув ворот рубашки, он потер шею, в глаза снова бросился старый белый шрам через горло. Он поймал мой взгляд, затем – я невольно сжалась в комок – стремительно шагнул ко мне, вцепился пальцами в подбородок и, задирая вверх мое лицо, принялся придирчиво рассматривать. Хмыкнул, придя к каким-то выводам. – Хотите кофе? – Хочу, – сказала я честно. Мне казалось, что после него я почувствую себя немного лучше, сил добавится и я придумаю, что можно сказать Кодеусу Клайсу. Он усмехнулся, отпуская меня, затем обошел свой стол, открыл один из ящиков, достал бутылочку из коричневого стекла, ловко оторвал кусочек марли. Я молча наблюдала, как он зубами выдернул пробку, намочил марлю – по кабинету поплыл незнакомый приторно-сладкий запах – и протянул мне. – Прикладывайте, Ильсара. Да не смотрите на меня так, как будто я вам яд сую. К губе своей приложите, быстрее пройдет. Кровь ударила в голову, щеки мгновенно защипало от стыда. Я ведь и забыла, что его недогерцогство меня ударил. А это, значит, видно – ведь Клайс сообразил, что можно дать примочку. Я молча взяла марлю и приложила к распухшей губе. Клайс убрал снадобье, потом позвал служанку, потребовал два кофе в кабинет. Некоторое время мы молча сидели, почти не глядя друг на друга. Когда подали кофе, Клайс поставил поднос прямо передо мной, повернул его так, чтобы вазочка со сладостями была ко мне поближе, свою же чашечку забрал и устроился у себя за столом. – Ну что, теперь будете рассказывать? – снова усталость и раздражение в голосе. И я вдруг подумала, что, будь на моем месте кто другой, Клайс вряд ли бы сейчас вот так с ним возился. Может быть, он меня просто жалеет. Воровато глянув на Клайса, я утянула из вазочки конфету. Альберт угощал зефиром, и это был ни с чем не сравнимый вкус. А тут – хрустящий шарик в обертке из серебристой бумаги. Вкусно, наверное… Оказалось, просто сладко. Что-то похожее на карамель, но с мятным холодком. Я торопливо захрустела конфетой, сделала большой глоток обжигающе горячего кофе. Он покатился вниз по пищеводу, согревая. – Спасибо, мастер Клайс, – я с благодарностью посмотрела на главу, – теперь мне немного лучше. По крайней мере, сил добавилось. – Рассказывайте уж, что я из вас выжимаю. Я наслаждалась теплом, исходящим от фарфоровой чашечки, грела пальцы. – Но я не знаю, откуда в замке хорша, – тихо сказала я. – Вы же не думаете, что это я… Клайс прищурился, сцепил пальцы шалашиком и положил на них подбородок. – В том-то и дело, что вы – очень сильный сноходец, и я понятия не имею, чего от вас ждать. Да, ничего подобного раньше не случалось, но это вовсе не значит, что не случится никогда. Хватит ходить вокруг да около, Ильсара. Что у вас с ар Моришем? Наверное, я стала совершенно пунцовой, потому что Клайс усмехнулся и кивнул, мол, знаем мы эти ваши делишки. А я… я вдруг решила – отчего должна все скрывать? В конце концов, у меня нет никого, кому я могла бы пожаловаться. Значит, этим человеком будет наставник. Уж что-что, а щадить репутацию ар Мориша я не буду. – Знаете, мастер Клайс, у нас с его герцогством не заладились отношения, – выпалила я на выдохе и вдруг почувствовала, что, произнеся это вслух, даже дышать стала свободнее. – Продолжайте. – Клайс очень кровожадно сверкнул красноватыми глазищами. – Это все потому, что он – аристократ, а я… – А вы понятия не имеете, кто и откуда, – уточнил Клайс, хотя я хотела сказать «свинарка». – Наверное, поэтому… – Я вздохнула, собираясь с силами. Снова ощутила чужие руки, стиснувшие локти, заломившие руки. Да что теперь… мертв он, хорша ему кусок головы оттяпала. – Поэтому ар Мориш не упускает случая, чтобы ткнуть меня носом в мое происхождение. И в этот раз то же самое случилось, мастер Клайс. Правильно говорят, аппетит приходит во время еды. Слова как-то свободно лились и лились, складываясь в предложения, Клайс внимательно слушал, качая головой. Я рассказала и про помидор, и о том, как Тибриус с приятелями меня поймали тогда, после лекарской. Да и вообще. Вот как мне с этим жить? – Так это не вам нужно об этом думать, – улыбка на лице Кодеуса Клайса стала совершенно людоедской, – это пусть теперь ар Мориш поразмыслит. И я вдруг испугалась. Не сделала ли я хуже, что нажаловалась? В деревне ябед не любили, это точно. А здесь?..