– Зачем они ему? Этот вопрос остался без ответа, мастер и сам не знал. Мы пронеслись сквозь туман, нас мягко бросило в низину, залитую чернильными тенями, и тут… – Ильса, в сторону! Меня швырнуло на землю, я едва успела вытянуть руки, чтобы упереться ладонями. Ригерт, перекатившись через плечо, выхватывая шпагу, ринулся в самую гущу схватки. Потому что где-то там, практически под шевелящимся ковром человеческих тел, был его брат, Рокрет, о чем можно было догадаться по мелькающей шпаге и кровавым всплескам. Я непроизвольно закусила костяшки. Только не орать, только не привлекать к себе внимания. Это в самом деле было похоже на… ковер. Ковер из живых тел, сплетенный из рук, ног и знакомой мне багрово-красной паутины. И где-то там… Рокрет. Что же делать? Что?!! Ригерт, рубя шпагой направо и налево, начал расшвыривать то, что сперва мне показалось людьми. О, это были совсем не люди! Когда рядом со мной шмякнулось тело с разрубленной грудью, я только и смогла, что таращиться на открытую пасть твари. Похоже, это и были те самые хорши. Рот у нее… полный мелких игольчатых зубов в три ряда, со свисающей клейкой слюной… Он ведь правда открывался, как коробочка. Этакая коробочка, способная откусить голову человеку. И Рокрет… среди всего этого… – Ильса! – взревел Ригерт. – Возвращайся! Зови на помощь! Как? Как я их потом найду, если перстень у Ригерта в кармане? Ригерт наконец добрался до брата. Отшвырнул еще одну убитую хоршу, и я увидела Рокрета – покрытого кровью, страшного, израненного – но живого. И рот у него… зашит крупными алыми стежками. Я вдруг почувствовала, что Рокрет уже наглухо спеленут смертной тоской, бороться у него не осталось сил. И если мы здесь задержимся, то останемся уже навсегда. Уж не знаю зачем – но я еще раз окинула взглядом Долину. И вдруг на ближайшем холме увидела одинокий замерший силуэт. Кто-то просто стоял и наблюдал за тем, как Ригерт и Рокрет крошат тварей. – Ты еще здесь? – Гневный окрик Ригерта зазвенел в ушах. – Я тебе что сказал? – Как я вас потом найду? – крикнула я в ответ, едва увернувшись от хорши, разрубленной пополам. Глянула в глубь раны – и согнулась в рвотном позыве. У нее не было внутренностей, у хорши. Мелкие белые червячки, сродни опарышам. И все это шевелится в густой крови, и будет сниться еще долго… Еще один взгляд на вершину холма – таинственный «кто-то» все еще там. И надо… надо что-то делать. Я всхлипнула от ужаса, зачем-то прижала руку к карману, где лежал кулон с домиком. Что бы сейчас сделал Винсент на моем месте? Как помочь наставникам? Одинокий силуэт на макушке холма как будто дрогнул и взялся рябью. А в следующее мгновение – я даже не поняла, что произошло, – нас всех швырнуло прочь. И от битвы, и вообще из Долины Сна. Я с криком приземлилась на что-то мягкое и липкое, скатилась на землю. Вокруг… тихо, очень. И темно. Но сквозь колючую проволоку виднеются осколки синего неба. А под боком, хрипя и ругаясь, возится Рокрет. Я слепо потянулась к нему, к его белеющему в потемках лицу, нащупала пальцами губы. Тех жутких стежков больше не было. – Вот же ж… – пробормотал Ригерт. – Ты жив? Все живы? – Как мы здесь оказались? – просипела я. Вот этот вопрос волновал более всего. Это ведь не я всех вытащила, и не Ригерт, и уж не Рокрет… – Кто-то нам помог, – отозвался Ригерт. – Но я не могу верить в то, что это сделал кто-то из Долины. – Я видела… мужчину на холме, – брякнула я бездумно. – Пока вы сражались, он все стоял и смотрел… а потом… нас выкинуло. – Проклятый князь, чтоб его хорши драли, – задыхаясь, с трудом проговорил Рокрет, – только он и мог там быть. Смотрел, сукин сын, как меня будут полосовать. – А кто нас тогда выбросил сюда? – почти прошептала я. Выходила какая-то бессмыслица, и я совершенно не могла понять, почему все произошло именно так, как произошло. – Не знаю кто, – выдохнул Ригерт Шезми. – Ну что… все на ногах? Рокрет, я тебя отведу к Фелиции. А ты, Ильса, иди к себе. Что-то в этот раз плохо все получилось, надеюсь, в следующий будет лучше. * * * Все происшедшее хотелось тщательно осмыслить, посидеть в каком-нибудь тихом местечке, и чтобы вокруг ни души. Мне не давал покоя мужской силуэт на холме. Как жаль, что он был слишком далеко, и в сумерках, что окутывали Долину, у меня не получилось рассмотреть его лицо! Рокрет и Ригерт Шезми решили, что это тот самый князь Долины, а я… не знала, что и думать. Почему-то в том силуэте мне упорно чудился Винсент, хотя… Его ведь не могло там быть? И не мог же человек, с которым я провела столько интересных и увлекательных ночей, натравить хоршей на моих наставников? Но, наконец, даже если это и так, кто и почему нас выбросил из Долины? Медленно шагая вдоль замковой стены, я пыталась размышлять. Прошло почти три недели с того момента, как меня привезли в Бреннен. И, начиная с той ночи, как я нашла кулон с заключенным внутрь домиком, каждый раз в своих снах я уходила в тот странный уголок, где меня ждал Винсент. Получалось, что видела я его довольно часто. Мне… было так интересно с ним. Рядом с ним я чувствовала себя человеком, в котором нуждаются, хотя что такого он мог во мне найти? Неграмотная девчонка, которая двух слов связать не умеет. И вместе с этим каждый раз, когда я его видела, у меня за спиной как будто отрастали крылья, прекрасные и сильные. И каждый раз я взлетала, все выше и выше, над прежней собой, и я точно знала, что становлюсь лучше. Непонятно, правда, было, зачем это все Винсенту? Но, скорее всего, ему просто скучно в своем замкнутом мирке. А я его развлекаю. Предполагать нечто большее в наших отношениях я не осмеливалась. Но тот раз, когда он осторожно гладил меня по щеке, по шее, по волосам… Даже хорошо, что ничего подобного больше не повторялось, иначе я просто не знаю, что бы я делала. Наверное, струсила бы и больше к нему не ходила. И все же… Силуэт на холме. Князь Долины? А если князь и Винсент – одно и то же лицо, зачем я ему? От таких мыслей по коже побежали мурашки, я передернулась. И невольно вскрикнула, когда кто-то сильно и резко дернул меня за руку, увлекая в тень, в угол, образованный башней и лестницей, ведущей на стену среднего кольца. Чтобы сообразить, что именно происходит, понадобилось время – и оно же было теперь упущено, меня крепко держали. Их было двое. Напротив – Тибриус ар Мориш, холеный, лощеный, в дорогом костюме. Недобрый блеск в таких ярких синих глазах, которые были бы чрезвычайно красивыми, если бы не это выражение презрения, застывшее в них мутной ледышкой. Меня за локти схватил сзади кто-то из его прихвостней, держал и шумно сопел в затылок. Крепко, не вырвешься. На размышления времени не осталось. Ведь не просто так они меня сюда затащили, в тень. Стена башни так хорошо скрывает все то, что здесь может произойти, и я… меня прошиб холодный пот. Я резко откинулась назад, надеясь боднуть затылком сопящего парня, но он явно ожидал чего-то подобного, уклонился от удара. А герцогство… так нехорошо ухмыльнулся, а потом, внезапно сделав шаг вперед, ударил меня. Кулаком. В живот. Я задохнулась и согнулась пополам. От боли перед глазами замельтешили темные пятна. Ах ты ж козлина герцогская! – Это тебе за мой разбитый нос, – прозвучало над ухом. – Мелочный придурок, – выплюнула я, с трудом втягивая воздух. Внутри теперь изрядно болело, но постепенно отпускало. Надо было думать, и думать быстро. Что им там еще в голову придет? Меня дернули за руки, заставляя выпрямиться, и я уставилась в лицо ар Моришу. Раньше… я, наверное, его побаивалась. Презирала. Старалась не попадаться на глаза. Но теперь – о-о-о, теперь я поняла, что ненавижу, что никого и никогда в жизни я не ненавидела так ярко и так жарко. – Трус, – выплюнула я. – Что, сам справиться не можешь? Мелькнула мысль, что, если меня сейчас отпустят, то им обоим придется несладко. Я уступала им в силе, да, но зубы и ногти у меня никто не отбирал. Так что… Но ар Мориш, гаденько ухмыляясь, лишь покачал головой. – А зачем мне справляться самому? У меня есть друзья, которые мне всегда помогут, правда ведь, Геб? За моей спиной пробасили «угу». – Так ты еще и слабак, – не унималась я. – Друзья тебе для того, чтобы таскать каштаны из огня, да? Что ты ко мне прицепился? Что я тебе сделала? Тибриус вальяжно пригладил волосы, посмотрел на меня с прищуром. – Мне не нравится, что рядом со мной учится свинарка, – сказал он. – Так ты узнай, может, есть и другие, а ты не знаешь, – посоветовала я и тут же потребовала: – Отпустите меня немедленно. Я пожалуюсь наставнику. – Ты гляди, как она заговорила, – ар Мориш и бровью не повел, – разговаривать наконец научилась. Это Брист с тобой занимается? А может, и не только учебой, э? Слыхал я, в деревнях очень свободные нравы. Внезапно он замер, как будто ему в голову пришла замечательная мысль. Я насторожилась, подозревая, что ничем хорошим все это для меня не закончится. – Геб, держи-ка ее покрепче! – вкрадчиво произнес ар Мориш. – Я вдруг подумал, что неплохо бы посмотреть, а что у нашей свинарки в штанах. – Только попробуй, я тебе коленом нос сверну, – прошипела я. Но страх уже пробирался юркой змейкой по позвоночнику, сковывал волю, лишал сил… Все это просто невыносимо. Сдалась я ему, этому недогерцогу, этому благородному аристократичному придурку и скотине! – О, я буду осторожен, – усмехнулся он. Протянул руку вниз, и я увидела, как блеснуло лезвие ножа, добытого из-за голенища. – Это чтоб ты не брыкалась, моя горячая свинарка. Холодок стали прижался к горлу. Нет, нет! Он не посмеет. У него масла не хватит, чтобы вот так, в замке Бреннен… А что, если это он – убийца? Нет… Клайс говорил, что убивали и раньше… В голове все перепуталось, и я уже не могла точно быть уверенной в том, что именно говорил мне Кодеус Клайс. Остались только ощущение острого лезвия на шее, горячая капля, покатившаяся под воротник, и ледяные глаза ар Мориша, в которых я – вполне ожидаемо – увидела самую обыкновенную похоть.