«Mein Kampf» («Моя борьба») автор — Адольф Гитлер За спиной Макса Ванденбурга издевательски раскрывал объятия город Штутгарт. Его никто там не ждал, и он старался не оглядываться, а в желудке у него разлагался черствый хлеб. Два-три раза он подвинулся чтобы взглянуть, как город превратился в горсть огней, а потом совсем исчез. Смотри гордо, уговаривал он себя. Нельзя выглядеть испуганным. Читай книгу. Улыбайся ей. Это великолепная книга — величайшая из всех, что ты читал. На эту женщину напротив не обращай внимания. Все равно она уже спит. Держись. Макс, еще каких-то несколько часов. * * * Так вышло, что обещанный следующий визит в комнату тьмы состоялся не через несколько дней; состоялся он через полторы недели. Следующий раз — еще через неделю, потом еще, пока Макс не потерял счет движению дней и часов. Его еще раз перевезли — в другую кладовку, где стало побольше света, побольше визитов и побольше еды. А время между тем кончалось. — Я скоро уезжаю, — сказал ему друг Вальтер Куглер. — Знаешь же, как оно сейчас — в армию. — Прости меня, Вальтер. Вальтер Куглер, Максов друг детства, положил руку еврею на плечо. — Все могло быть хуже. — Он посмотрел в еврейские глаза друга. — Я мог быть тобой. То была их последняя встреча. Последняя передача оставлена в углу, и на сей раз в ней лежал билет. Вальтер открыл «Майн кампф» и сунул его, рядом с картой, которую когда-то принес вместе с книгой. — Тринадцатая страница, — улыбнулся он. — На удачу, ага? — На удачу. — И двое обнялись. Когда дверь закрылась, Макс открыл книгу и рассмотрел билет. Штутгарт — Мюнхен — Пазинг. Отправление через два дня, ночью, как раз чтоб успеть к последней пересадке. Дальше он пойдет пешком. Карту он уже держал в голове, сложенную вчетверо. Ключ все так же подклеен изнутри к обложке. Макс посидел еще полчаса, потом шагнул к пакету и заглянул в него. Кроме еды внутри были кое-какие вещи. * * * ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ СОДЕРЖИМОЕ ДАРА ВАЛЬТЕРА КУГЛЕРА * * * Одна маленькая бритва. Ложка — самая похожая на зеркало вещь. Крем для бритья. Ножницы. Когда Макс уходил, кладовка была пуста, если не считать кое-чего на полу. — Прощай, — шепнул он. Последним, что там видел Макс, был холмик волос, непринужденно расположившийся под стеной. Прощай. С чисто выбритым лицом и криво постриженными, но аккуратно причесанными волосами, он вышел на улицу другим человеком. Фактически он вышел немцем. Минуточку — он и был немцем. Или, точнее, когда-то был. В желудке у него плескалась электризующая смесь сытости и тошноты. Он зашагал к станции. Показал билет и удостоверение личности, и вот теперь сидел в тесной коробочке купе, прямо в луче прожектора опасности. — Документы. Именно это он боялся услышать. И без того было ужасно, когда его остановили на перроне. Он знал, что второго раза не выдержит. Дрожащие руки. Запах — нет, смрад — вины. Нет, он не вынесет новой проверки. К счастью, проверка явилась рано и спросила только билет, так что теперь осталось только это окно с городками, роение огней да женщина, храпящая у стены купе напротив. Большую часть пути он пробирался через книгу, стараясь не поднимать глаз. Слова расползались по его языку. Странно: переворачивая страницы и прочитывая главу за главой, он успел распробовать только два слова. Mein Kampf. Моя борьба… Заглавие — снова и снова, а поезд стучал от одного немецкого городка к другому. Mein Kampf. Подумать только — вот в чем спасение. ЛОВКАЧИ Вы можете не согласиться, что Лизель Мемингер было легко. Но ей было легко в сравнении с Максом Ванденбургом. Конечно, у нее, можно сказать, на руках умер брат. Ее оставила мать. Но все лучше, чем быть евреем. За время до появления Макса, Роза лишилась еще одного постирочного клиента, на сей раз — Вайнгартнеров. На кухне случился обязательный Schimpferei,[8] и Лизель успокаивала себя тем, что остаются еще двое, а главное, один из них — бургомистр, его жена, книги. Что же до других занятий Лизель, то они с Руди Штайнером по-прежнему опустошали окрестности. Я бы сказал даже, что они оттачивали свои преступные ухватки.