Только я осталась на месте, не отводя глаз. – Уходи! – снова прохрипел Ингар, в голосе послышались предупреждающие об опасности нотки. – Почему? Зачем гонишь? – Ты – ненастоящая. – Что? – поразилась я. Жутко захотелось выругаться. Древняя непонятная магия, наполняющая это место, раздражала и… пугала. Я не знала, как с ней бороться. Но и отступать не имела права. Я сделала шаг. – Подойдешь – убью. Этот голос уже не принадлежал Ингару. Темный, глухой, но… даже в нем неизменно слышалась тоска. Я чувствовала ее кончиками пальцев, и поэтому сделала еще один шаг. Осторожный, медленный. – Я – настоящая, Ингар. Твоя ийрия. Забыл? Он вдруг сжал ладони, ударил рукой о камень и часто задышал, но через мгновение на меня снова смотрели чужие ледяные глаза. И что делать? Эта страшная магия пробудила в моем драконе… тьму. Ту, о которой я столько слышала, но никогда не ощущала так ясно и четко. Ингар всегда ее контролировал. Срывался, да, только редко. Сдается, с тем, что я вижу сейчас, не под силу справиться даже сильному и смелому дракону. А уж противостоять день за днем… И сердце вдруг наполнилось нежностью и любовью. Я просто бросилась к нему. Не думая, мечтая только об одном: обнять и не отдавать темноте. Потому что умереть легче, чем отпустить. Но через пару шагов споткнулась, упала, с трудом поднялась… Ныли разбитые колени и локти, билось пойманной птицей сердце, а Ингар просто смотрел на меня. Дышал тяжело, сжимал ладони так, что белели костяшки пальцев, и молчал… Я шагнула навстречу, и тьма мгновенно обернулась огнем – жгучим, жадным, не знающим пощады. Она еще не накинулась, предупреждала, что лишь шаг к моему дракону – и я сгорю. Ведь даже у тьмы есть игрушки, которые дороги. И чем больше дракон сопротивляется, тем желанней становится для древней силы. Не отпустит… Никогда она его не отпустит! Ингару снова придется выбирать между «легко» и «правильно». Я знала, какое решение он примет, поэтому улыбнулась, глядя прямо в наполненные тьмой глаза, вверяя ему свою жизнь и сердце. И сделала шаг. – Яна, нет! – прорычал Ингар. Тьма набросилась тут же, не давая дышать, спеленала, опалила… Но лишь на мгновение. А потом меня вдруг окутало совсем другое пламя. С яркими оранжевыми и красными всполохами, с живительной силой, которая лечила ожоги, с рассыпающимися искрами, летящими от рук Ингара. Созданный им кокон был сильнее тьмы и казался ярче звезд. Я глубоко вдохнула и поймала уже осмысленный взгляд. Жесткий и до отчаяния смелый, но такой родной и знакомый. Самый желанный на свете. – Люблю тебя, – сказала тихо, но понимала: все равно услышит. – Моя тьма чуть тебя не погубила, ийрия, – прохрипел он. – И прежде чем ты связала свою судьбу с моей, я предупреждал о последствиях. Он все еще держал кокон из огня, в который я была закутана, и тьма медленно, как нашкодивший щенок, отступала. – Я помню. И ты обещал, что не отпустишь. – Даже и не собирался, – спокойно ответил дракон, а потом позволил искрам исчезнуть, а огню – медленно угаснуть. Подошел ко мне, взял за подбородок, заглянул в глаза. Не знаю, что хотел там увидеть, но смотрел пристально, изучающе, словно в первый раз. А потом поцеловал. Властно и беспощадно смял мои губы, давая понять, что тьма, которая выбралась из него на этой проклятой, явно волшебной горе, все еще глубоко внутри. Бьется, надеясь обрести свободу. И не сможет, пока огонь любви сильнее. Затем я просто потеряла связь с реальностью, сгорая под напором поцелуя, взлетая выше самых звезд и падая в бездонную пропасть. Запоминая эти ощущения, окончательно принимая моего дракона таким, какой он есть. Поцелуй со вкусом тьмы. И при этом самый сладкий и желанный на свете. Подчиняющий, словно цепи, и нежный, как первые распустившиеся по весне цветы в сугробах. Никогда не думала, что так бывает… Ингар резко и неожиданно меня отпустил, выдохнул, посмотрел в глаза и тихо сказал: – Если в следующий раз тьма выберется наружу, просто вспомни, что ты ведьма, огонек. – Зачем? Все еще одурманенная его поцелуями, я смотрела в черные, как тьма, глаза и не соображала. – Чтобы ударить заклинанием, сформировать защитный купол, кинуть зелье… Или хотя бы бежать в противоположную от меня сторону! – рявкнул Ингар. Только в голосе чудилась не злость, а какой-то сумасшедший страх. И сколько ни прячь его, рвался наружу, требовал выхода. – Мне солгать, сказав, что так и поступлю? – уточнила я, прежде чем начать самый большой скандал на свете. Ингар вдруг выдохнул, рухнул на колени и прижался ко мне. А я растерялась, почувствовав, как дрожат его руки на моей спине. Что с ним таким делать? – А вот я лгать не буду! Если не предупредишь о подобном исходе мою ведьму, в следующий раз от души врежу! – раздался злой и многообещающий голос Лиса. Я дернулась, обернулась к другу, который шел к нам, полыхая гневом, а Ингар даже не пошевелился. Так и стоял на коленях, уткнувшись лицом в мой живот и тяжело дыша. Видимо, пытался успокоиться. Я чувствовала, как сильно он за меня испугался. Настолько, что не побоялся этого показать, стать уязвимым. – Может, хоть кто-нибудь объяснит, почему тьма выбралась именно сейчас? Гора особенная? Или что-то ее спровоцировало? – Ну давай, дракон, расскажи, – ехидно выпалил Лис и скрестил руки на груди. Жест для него совершенно нехарактерный. Плохо дело. Ингар поднялся и, глядя в сторону, сообщил: – Это место… Здесь к народам спускаются боги, чтобы вершить свой суд. Когда кто-то хочет попасть в небесные чертоги, если в нем есть хоть капля тьмы, тень сомнения в чем-то важном, определяющем для него, боги устраивают испытание. – Ты должен был противостоять тьме? – спросила я. – Только посмей солгать! – предупредил Лис и нахмурился. Да что происходит? Долго они собираются ходить вокруг да около? – Тьма обрела силу, так как я до сих пор не верю, что достоин ийрии. Ингар произнес это так, будто шел на казнь. По крайней мере, теперь понятны его слова о том, что я не существую. – Легче принять, что суженая – очередной дурман, да? – вдруг совершенно спокойно поинтересовался Лис. – Да. В голосе Ингара звучала боль. Я заглянула в его глаза, не зная, как утешить. – Я так долго тебя ждал, – совсем тихо сказал Ингар. – Уже не надеялся обрести… И ты… осталась, когда грозила смерть. Когда тьма стала такой, что я не мог ее контролировать. Шагнула в огонь! Я промолчала, а Лис выругался, подошел и обнял меня со спины, словно хотел защитить. – Ведьма, руки так и чешутся потрепать твоего чешуйчатого злодея! – заявил он. Видимо, тоже за меня испугался. – И многое бы это изменило? – прорычал Ингар, снова становясь собой. – Я бы перестал злиться. – Ты бы лучше руки от моей ийрии убрал. Фамильяр фыркнул и остался на месте. Ингар по-прежнему не сводил с меня глаз, словно чего-то ждал. Я осторожно коснулась его щеки и сказала: – Пока мы вместе, справимся с любой тьмой. – Ну-ну. Ты сначала с его глупой ревностью разберись, – вздохнул Лис, отпуская. Фамильяр отошел в сторону, что-то проворчал, вглядываясь в начинающее светлеть небо, а Ингар наклонился и ласково, чересчур осторожно, так, что я сразу почувствовала подвох, коснулся моих губ. И тут же прижал к себе. Крепко, но бережно. – Замерзла? – поинтересовался, кутая меня в свой плащ. От пламени огня сугробы давно растаяли. Вода стекла вниз по склону, но ветер все равно был пронизывающий и холодный. – Ты лучше скажи, почему боги выбрали испытание только для дракона? У меня тоже есть сомнения. И у Лиса. – У каждого оно свое, огонек. Просто по мне ударило сильнее. Забыла? Перед тобой лежал выбор: бежать или остаться. – Лис, а… – Мне духи – слуги богов – предлагали вас бросить. А еще обещали не дать возможности помочь. Хм…