Открыв глаза, я опускаю лицо к решетке, так близко, что факел почти обжигает мне губы. – Сломайся, – шепчу я, мое дыхание касается прутьев решетки, заставляя пламя шипеть. Я сосредотачиваюсь на своем гневе, на том, как Кимора сломала мою жизнь и оторвала меня почти от всего, что я люблю. Звук ломающегося металла разносится по тюрьме. Келлин отскакивает от решетки и роняет факел, который мгновенно гаснет. Я слышу, как где-то в тюрьме открываются и закрываются двери. – Кто-то идет проверить! – говорю я. В то же время я натягиваю рукава на ладони, дотрагиваюсь до нагретой перекладины, нащупываю пальцами разрыв и тяну нижнюю половину вниз. Келлин хватается за верхнюю половину сломанного прута и тянет ее к потолку. Я поворачиваюсь боком и первой проскальзываю через образовавшийся зазор. Немедленно иду за Клинком Тайн, прикрепляя его обратно к бедру. В свете последнего факела на стене я вижу, как Темра и Петрик проскальзывают в щель. Темра хватается за меч как раз в тот момент, когда стражник открывает дверь. Она протыкает его насквозь, даже не задумываясь. Петрик делает шаг вперед, его рука тянется к открытому рту солдата, чтобы поглотить любой звук, который он может издать. Мужчина умирает еще до того, как падает на пол. – Пошли, – говорит Петрик Келлину. – Я застрял, – сообщает наемник. У Келлина одна нога и рука свободны, но массивная грудь застряла в щели между прутьями. – Выдохни, – бормочет Петрик. Келлин так и делает, а я, схватив его за свободную руку, дергаю изо всех сил. Крякнув от боли, Келлин падает на пол. Затем мы бежим, пробираясь через тюрьму. Наконец отыскав внешние двери, мы проскальзываем мимо охранников, предпочитая скрытность еще одной схватке. Они разговаривают друг с другом, повернувшись к нам спиной, а мы вчетвером на цыпочках огибаем здание, пока не находим дорогу. Под покровом темноты никто из жителей города не может видеть наших лиц. Никто не окрикивает нас и не преграждает дорогу. На самом деле несколько бойких людей на улице даже не пугаются от вида компании, бегущей по ночным переулкам. Это красноречиво свидетельствует об уровне жизни в городе. Бег согревает мои озябшие конечности, а свобода – мое испуганное сердце. Капитан будет очень разочарован, когда завтра утром посетит тюрьму. Никакой ему пенсии. Глава 19 Прежде чем доставить нас в тюрьму, капитан и его люди украли все ценное, что у нас было, а книги Петрика оставили валяться на улице. Создается впечатление, что уже в тысячный раз у нас нет ничего, кроме одежды, оружия и компании друг друга. После половины ночи непрерывного бега, убедившись, что за нами никто не следит, мы наконец-то останавливаемся. Петрик наклоняется и кладет руки на колени. Келлин резко ударяет кулаком по ближайшему дереву. – Ого! – восклицает Петрик, выпрямляясь и пятясь подальше от наемника. Я бросаюсь к Келлину и хватаю его руку, чтобы осмотреть. Он содрал кожу на каждой костяшке. Лужицы крови стекают и размазываются по его пальцам. – К следующей неделе подобные плакаты будут висеть по всей Чадре. Очевидно, Киморе удается отправлять их намного быстрее, чем мы путешествуем. Думаю, она использует почтовых голубей. Мы нигде не будем в безопасности! Я не смогу работать. Не смогу жить. Его ярость не направлена на кого-то конкретно, но разгневанный Келлин – зрелище, на которое стоит посмотреть. – Мне так жаль, – шепчу я, поглаживая его руку. Его лицо смягчается, когда он смотрит на меня. – Я не сержусь на тебя. – Знаю, но это не отменяет моей вины. – Давай-ка кое-что проясним. – Теперь он сжимает раненой рукой мою. Остатки гнева все еще слышны в его словах, придавая им дополнительную силу. – Ты ни в чем не виновата. Ты просто делала свою работу и не совершила ничего ужасного. Меч сам по себе не является злом. В руках справедливого правителя он мог бы защитить целое королевство. Зло – это намерение использовать его для чего угодно, кроме защиты. Ты не можешь взвалить судьбу мира на свои плечи. Ты не настолько сильна. Я чувствую, что открываю и закрываю рот, как рыба. – Он прав, – беспомощно вставляет Темра. Отступаю от Келлина, обдумывая его слова. Неужели это действительно не моя вина? Что на карту поставлен весь мир? Что моя сестра в опасности? Возможно ли вообще снять с меня вину за это? Не знаю, смогу ли перестать винить себя, даже если я и правда ни при чем. Я просто-напросто не знаю как. Все еще чувствую себя ответственной за все, что произошло. Я еще могу что-то сделать, чтобы это исправить. Мы молча, без особой цели, переходим дорогу. Я даже не осознаю, в каком направлении мы движемся. В Лирасу по горам всегда можно было определить, где юг. Я скучаю по этому. Очень простая вещь, но она всегда меня успокаивала. Через несколько секунд Келлин говорит: – Мы больше не можем идти в Галвинор. Вам никогда не пройти еще через один город, и нет никакой надежды, что вы сможете незаметно нанять лодку. – Тогда что же нам делать? – спрашиваю я. Келлин поджимает губы, качает головой, шумно выдыхает, словно спорит сам с собой. – Я знаю место, где мы можем затаиться на некоторое время. Там мы будем в безопасности и все хорошенько обдумаем. Я хочу верить Келлину, но мы нигде не были в безопасности. Ни с матерью нашего отца, ни в большом городе, ни на дороге. Куда бы мы ни шли, нас везде подстерегает опасность. Честно говоря, самым безопасным местом, где мы когда-либо находились, была тюремная камера. Я застываю на месте, когда мне в голову приходит идея. – Келлин, мне кажется, я знаю, что делать с мечом. Возможно, я знаю, как сохранить его в безопасности навсегда. Мне… мне нужна кузница. – Отлично. В Аманоре есть одна. – Аманор? – Там, где живет моя семья. * * * Келлин объясняет, что Аманор – это маленькая деревушка на территории принца Скиро. – Она расположена далеко от больших дорог. Ее даже на некоторых картах нет. – Откуда ты знаешь, что там мы будем в безопасности? – спрашиваю я. – Кимора ведь знает, что ты замешан. Неужели она не сможет найти твою семью? – Думаю, у нее вряд ли получится. Я не афиширую, откуда родом. Я никому не рассказывал, где живет моя семья, не говоря уже о том, что она у меня есть. Исключая тебя, конечно. – А как же твоя фамилия? Деринор. Разве Кимора не может просто поспрашивать в округе? Есть ли хоть малейший шанс, что она сможет выследить нас до Аманора? – Шанс есть всегда. Но Деринор – распространенная фамилия. И ей будет трудно найти кого-нибудь, кто укажет на Аманор. Кроме того, если моя семья в опасности из-за нее, я должен быть рядом, чтобы защитить их. Еще несколько дней мы едем по главной дороге, а потом сворачиваем на то, что больше похоже на оленью тропу. Если с большой дороги лес казался мне густым, то теперь, оказавшись внутри, я даже не знаю, как описать его. Деревья стоят так близко друг к другу, что не остается другого выхода, кроме как идти по уже проложенной тропе. – Не нравится мне этот лес, – говорит Петрик. – В таких лесах водятся медведи. – Точно, ты же с территорий Скиро, – вспоминает Темра. – Из столицы, – уточняет Петрик. – Там медведей не водится. – Столица совсем рядом с горами, – говорит Келлин. – А в горах есть пумы. Ты предпочитаешь их медведям? – Определенно, – отвечает Петрик. – Пумы боятся людей и почти не заходят в город, потому что там слишком шумно.