Даже не могу осознать смысл этих слов. Должна ли я притвориться, что пью из этого стакана, хотя на самом деле не собираюсь пить? – Не люблю выходить из дома, – говорю я. – Знаю. – Ненавижу большинство людей. – Знаю. – Я даже не пью. Он ухмыляется. – Я так и предполагал. Тебе просто нравится держать что-то в руках, верно? При этих словах я встречаюсь с ним взглядом. Как он мог понять обо мне так много? Он считает тебя красавицей. Мои щеки краснеют. Весь этот разговор унизителен. Если я убегу, последует ли он за мной? – Что только что произошло? – спрашивает он. – Что? – Какое-то время ты была в порядке, а теперь, похоже, готова сбежать. Я сделал что-то не так? – Нет. Дело во мне. Дело всегда во мне. Я не умею разговаривать. – Ты прекрасно справляешься. Очень мило с его стороны, но я почти уверена, что он лжет, чтобы успокоить меня. В ответ на мое молчание он спрашивает: – Ты когда-нибудь расскажешь, что этот палаш сказал тебе обо мне? Я смотрю на деревянную поверхность стола, медленно вращая стакан. – Нет. – Да ладно тебе. Как ты можешь не открыть мне мою собственную тайну? – Это слишком унизительно, – шепчу я. Он стискивает зубы. – В прошлом я совершал поступки, которыми не горжусь. Я хочу знать, о каком именно из них рассказал тебе меч. При этих словах я немедленно поясняю: – Я не имела в виду унизительно для тебя! Унизительно для меня! Он заметно расслабляется, понимая, что происходит. – Я нахожу тебя привлекательной. Моя грудь сжимается, и я невольно задерживаю дыхание. – Я нахожу восхитительным, когда ты заикаешься. Мне нравится, что ты не открываешься людям. Это своего рода вызов, когда мне наконец удается заставить тебя доверять мне. У тебя идеальный рост. Мне едва приходится наклоняться, чтобы быть на одном уровне с тобой. Когда ты заламываешь руки, мне хочется взять их в свои и… – Прекрати, пожалуйста! – шиплю я сквозь зубы так громко, как только осмеливаюсь. – Меч сказал тебе что-то из этого? – И еще немного сверху! – добавляю я. Не могу смотреть на него. Неужели он не понимает, как мне неудобно? Его забавляет моя растерянность? Было ли это его целью? – Прости, – говорит он. – Но ты могла бы сравнять счет. Расскажи, что думаешь обо мне. Тогда мы будем квиты. – У меня нет никаких мыслей о тебе. – Неужели? Тогда почему ты пришла ко мне, вместо того чтобы остаться со своей семьей? Я говорю голосом чуть громче шепота: – Они убьют меня, если узнают, кто я. Над столом воцаряется тяжелое молчание. Тем временем остальная часть таверны продолжает жить. Будто бы вся моя жизнь не развалилась. Будто бы я не была напугана до смерти. – Они часть религиозной секты, которая стремится уничтожить магию любой ценой. Вот почему я здесь. Хотела спросить, не согласишься ли ты получить больше денег взамен волшебного меча. Я не могу рисковать, раскрывая свой дар в этом городе. Ты был прав насчет людей в нем. Я боюсь за свою жизнь и жизнь сестры, потому что она связана со мной. Келлин ставит свой стакан. – Я и не подозревал, что все так серьезно. – Все обстоит именно так, и я напугана. Может, признаваться ему глупо, но это правда. – Разве невозможно заниматься магией незаметно? Я пожимаю плечами. – Все зависит от того, как именно магия проявит себя. – Ты же применяешь магию в самом конце процесса и только один раз, верно? Светящийся свет ведь не исходит от твоих пальцев все время или что-то подобное? – Верно. Но что, если кто-то увидит? – Я мог бы пойти с тобой, – предлагает он. – Быть с тобой в кузнице, пока ты работаешь. Не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я сглатываю, стараясь быть честной. – Не знаю, смогу ли я работать, пока ты смотришь. – Конкретно я? Или вообще кто-нибудь? Почему-то мне хочется ответить: «И то, и другое». Но его слова все равно согревают меня. Он защитит меня? Он будет целыми днями сидеть со мной в кузнице? Чтобы обезопасить меня? Никто, кроме Темры, никогда не делал подобного. – Даже отпугну любого, кто попытается тебе помешать, – предлагает Келлин, когда я не отвечаю на его вопрос. Я смотрю в эти карие глаза, на эти золотисто-рыжие волосы. Как этот парень сумел так быстро понять меня? Неужели он все время такой наблюдательный? Или он так внимателен только со мной? Возможно, он просто очень хочет получить этот меч? Данный вариант более вероятен. Но это не меняет того факта, что я стала чувствовать себя немного комфортнее рядом с ним. Не на все сто процентов. Иногда он все еще заставляет меня нервничать, но я же сама решила прийти сюда, верно? Для меня это большой шаг. И несмотря на то что я не люблю находиться среди людей, Келлин мне нравится. Разговаривая с ним, я почти забыла обо всех остальных людях в таверне. В Келлине есть что-то особенное. Что-то, способное заставить меня сосредоточиться на нем и забыть обо всем остальном. Но я замечаю, как двери таверны открываются, и кто-то вбегает внутрь. Петрик осматривает комнату, находит меня взглядом и подбегает к нам. Ученый трясет связкой оружия, в том числе и Клинком Тайн. На спине у него рюкзак, набитый книгами. – Мы… должны… торопиться, – говорит он между тяжелыми вздохами. Неужели он бежал всю дорогу из поместья? – Что случилось? – отвечаю я. – С Темрой все в порядке? – Мы должны… спасти… ее. При этих словах мое сердце останавливается. Мир затихает на два удара, прежде чем все возвращается и кажется намного быстрее, чем раньше.