Глава 10 Темра промывает мои раны в палатке. При этом никто не произносит ни слова. После мы все вместе сидим вокруг костра, Темра и Келлин с оружием, подготовленным на случай, если те немногие волки, что сбежали, решат вернуться. Келлин, к счастью, надел другую рубашку. Я говорю ему: – Спасибо, что спас нас. Идея с факелом оказалась весьма кстати. – Значит, я заслужил свое жалованье? – Думаю, так и есть. Наступает тишина, и я чувствую потребность ее нарушить, но мне нечего сказать. Чувство дискомфорта окутывает меня, как колючий плащ. – Нам нужно обсудить необходимость исполнения приказов при такой опасности, – говорит Келлин. – Все должны меня слушаться, если вы, конечно, хотите, чтобы я выполнял свою работу правильно. Как ни странно, только ученый следовал указаниям. – Я знала, что могу помочь, – оправдывается Темра. – Теперь, когда я знаю, на что ты способна, в следующий раз, отдавая приказы, я смогу это учесть. – Келлин выжидающе смотрит на меня. – Я не собираюсь прятаться, когда Темре грозит опасность. Если бы я ее не оттолкнула, этот волк… – я замолкаю, не в состоянии закончить свою мысль. – Значит, лучше ты, чем она? – спрашивает Келлин. Темра добавляет: – Ты не должна была заслонять меня собой. Это безрассудно. – Я сильнее тебя, – просто говорю я. Она не смогла бы выстоять против волка с голыми руками. Я едва сумела – и то ненадолго. Не вмешайся Келлин, волк бы точно меня прикончил. Снова воцарилось молчание. – Как бы глупо это ни было, твой поступок все равно впечатляет, – говорит Келлин. – Я никогда не видел, чтобы кто-то так боролся с волком. Комплимент поражает меня, и я понятия не имею, как на него реагировать. – Если бы я знал, что все игнорируют мудрый совет наемника оставаться в палатках, я бы вышел помочь, – несколько смущенно говорит Петрик. – У меня было достаточно забот, чтобы уследить за этими двумя, – заявляет Келлин. – Можешь гордиться тем, какой ты послушный. Я игнорирую парней, вместо этого сосредоточившись на своей храброй сестре. Сегодня она была потрясающей. Я так боялась за нее, но теперь понимаю, что мы в безопасности и, несмотря ни на что… – Я рада, что ты умеешь сражаться. – В самом деле? – спрашивает она, глядя на меня с надеждой. – Я хочу, чтобы ты всегда была в безопасности. Это для меня важнее всего. Мне жаль, что я плохо отреагировала, и в будущем, – я позволяю намеку на суровость отразиться в моем голосе, – я ожидаю, что ты мне все расскажешь. – Обещаю. * * * Мы должны быть измотаны, продолжая путь на следующий день, но атака волков заставила нас не терять бдительности. Я все еще не могу расслабиться и отключить свою бдительность. И все же мне нужно отвлечься от постоянного страха быть растерзанной волками. – Петрик, что ты знаешь о других магах? – спрашиваю я, надеясь в ходе разговора понять, что делать с Клинком Тайн. Петрик в восторге от вопроса. – Хотя я уверен, что в мире есть много магов, которые держат свои способности в секрете, есть только один, так же широко известный, как ты, – прядильщица хлопка. В то время как ты берешь из земли руду и формируешь ее в магическое оружие, она использует растения, из которых прядет иллюзии. Я слышала истории о плащах и масках-невидимках. Купцы и наемники, проходящие через наш город, приносят много захватывающих историй. Сама я их, конечно, не слышу. Темра пересказывает их мне. Неожиданно лишь то, что только двое магов рекламируют свои способности. Я думала, что наверняка есть и другие, даже если я не слышала о них раньше. – Разразившаяся столетие назад охота на ведьм уничтожила большинство из тех, кто пользовался магией, – объясняет Петрик, словно читая мои мысли. – Целые поколения известных обладателей магии почти вымерли. Теперь, когда волшебство разрешено законом, я надеюсь, что мы увидим, как магия начнет распространяться. Я часто задавалась вопросом, не из-за этого ли погибли родители. Возможно, их убил кто-то с яростной ненавистью к магии. Но это не объясняет, почему убили и отца. Или почему оставили нас с Темрой в живых. – Проводя свои исследования, – говорю я, – ты когда-нибудь читал о ком-нибудь еще с такими способностями, как у меня? Кроме моей матери, конечно. – К сожалению, нет. Я читал о тех, кто контролирует природные ресурсы планеты. Глину, растения, воду, дерево, минералы, животных – даже людей. – На последних словах Петрик морщится. – Остальные использовали металлы и минералы другими способами. Ты единственная, кто объединил магию с ковкой. – Я наткнулся на старую детскую книжку, в которой рассказывалось о человеке, способном перепрыгивать через камни на большие расстояния по поверхности воды, – продолжает Петрик. – Еще раньше жила ведьма, которая могла придавать серебру любую форму. Именно она, превращая металл в монеты, создала единую валюту по всей Гадре. Есть рассказы о старухе, которая могла призвать к себе песчинки. Она перемещала их, куда ей хотелось, собирала вместе, чтобы построить необычные вещи: дома, заборы, стены вокруг города. – Боюсь, никто не брал интервью у твоей матери и не описывал ее способности. Вот почему я это делаю. Жизнь может быть мимолетной, а мы больше не хотим терять знания. – Мне жаль, если смерть нашей матери причинила тебе неудобства, – внезапно выпаливает Темра. – О, я не хотел… Темра, прости! Мне не следовало выражаться так небрежно. Я только имел в виду, что то, что происходит в нашем мире, драгоценно и должно всегда оставаться в памяти. Твою мать следует помнить. Несколько успокоенная его словами, она тихо говорит: – Хотела бы я ее помнить. Я была слишком маленькой, когда она умерла. В моей памяти она была совершенством. Красивая, мягкая, любящая. Я должна сказать об этом Темре, но у меня на глаза наворачиваются слезы при одной мысли о маме. Мое самое яркое воспоминание о ней было незадолго до ее смерти. Я так злилась на Темру, потому что она играла с одной из моих кукол. – Я ненавижу ее, – говорю пятилетняя я. – Мы должны избавиться от нее. – Ты хочешь, чтобы я избавилась от твоей сестры? Что нам с ней делать? Выставить на улицу? Выкинуть вместе с мусором? Как думаешь, что с ней будет? Я помню, что чувствовала себя немного виноватой, но все же думала, что жизнь будет лучше, если никто не станет забирать мои вещи. Мама наклоняется ко мне. – Слушай внимательно, Зива. Сестра – самый особенный подарок, который ты когда-либо могла получить. Она лучше любой куклы. Она станет тебе другом на всю жизнь. Кем-то, кто будет любить тебя, несмотря ни на что. Эти слова словно застряли у меня в голове. Они оказались правдой. Когда родителей не стало, мне невероятно повезло, что Темра все это время была со мной. Я возвращаюсь в настоящее, понимая, что пропустила половину разговора. – Нам очень повезло, что способности Зивы проявились именно тогда, – говорит Темра. – Иначе мы могли бы застрять в этом ужасном приюте еще на несколько лет. – Приют не был ужасным, – говорю я. – Работники не испытывали к тебе такой ненависти, как ко мне. – Ты все время над ними шутила. Клала грязь в сапоги и прятала учебники. – Они сами напросились. Ты же видела, что мисс Бекис смотрела на меня, как на непослушную язычницу. – Так ты ею и была! – На чьей ты стороне, Зива? Разговор кажется таким нормальным, что на секунду я забываю обо всем остальном. Я могу притвориться, что мы во дворе, наслаждаемся теплым летним днем. – Я тоже вырос вне дома, – говорит Петрик. – Большую часть своей жизни я провел в библиотеке, изо дня в день общаясь с одними и теми же преподавателями. Так что я могу понять. – Тебе нравилось расти в библиотеке? – спрашивает Темра. – Звучит довольно скучно.