– Может, вместо этого тебе стоит обратить свой взор на наемника? Она поднимает свою подушку с того места, где она упала рядом со мной. – Я бы никогда так не поступила. Он твой, Зива. – Он не мой. – И все же я не собираюсь его соблазнять. – Как хочешь. – Я уже сделала свой выбор. По лагерю разносится вой. Раньше мы слышали крики койотов, но этот вой совсем другой. Гораздо ближе. Гораздо опаснее. Темра вскакивает на ноги и откидывает один из пологов палатки. Я вижу, что огонь погас, но Келлин стоит, настороженно держа в руках меч. – Оставайтесь в палатках! – кричит он. Темра выскакивает наружу. – Что ты делаешь? – кричу я ей вслед. У меня нет другого выбора, кроме как последовать за сестрой. Рея в бешенстве. Я слышу, как ее копыта стучат по земле, как она натягивает веревку. Раздается испуганное ржание. Темра идет к ней, а я следую за сестрой по пятам. Хватаю веревку и глажу нос кобылы, бормоча успокаивающие слова. Я жду, что Темра погладит Рею по спине. Может быть, мы вскочим ей на спину, чтобы уехать. Вместо этого сестра тянется к свертку с оружием. Она освобождает Полночь из ножен. Короткий меч такой же черный, как ночное небо. Вой становится громче, и теперь я слышу шорох в листве. Появляется искра, за которой следует ослепительный свет. Келлин снова разжег огонь. Я в замешательстве наблюдаю, как он срывает с себя рубашку, туго обвязывает ее вокруг одной из больших веток, сложенных рядом для приготовления завтрашнего завтрака. Затем, полив рубашку изрядной порцией масла из кувшина, наемник бросает ее в огонь. – Ч-что происходит? – доносится из палатки Петрика. Келлин вытаскивает из огня самодельный факел и поворачивается как раз вовремя, чтобы столкнуться с выскакивающим из-за деревьев волком. Я не могу сдержать крика. На меня никогда раньше не нападали, и смотреть, как Келлин отбивается от зверя, брызжущего слюной, просто ужасно. Волк приземляется прямо у ног наемника, и Келлин бьет по нему факелом, прежде чем вонзить острие своего длинного меча в спину хищника. – Оставайся в своей палатке, Петрик! – кричит Темра, когда из-за деревьев показываются другие волки. Они кусают Рею за голени, от чего кобыла встает на дыбы, заставляя меня упасть на землю. Темра встает между тремя волками и лошадью, размахивая Полуночью. Один из хищников прыгает на нее, и я заставляю себя не закрывать глаза, наблюдая, как сестра проталкивает короткий меч прямо в зияющую пасть. Острие рассекает затылок зверя, и, когда тот падает на землю, Темра теряет свое оружие. – Вот! – кричит Келлин, бросая ей факел. Она ловит его без особых усилий и поворачивается, чтобы ударить следующего волка. Тем временем наемник, схватив свой длинный меч обеими руками, пронзает волков направо и налево. Я с благоговением наблюдаю, как моя младшая сестра с отработанной легкостью защищает нашу лошадь и себя от волков. Она прижимает конец огненного факела к плечу одного из волков. Тот, взвыв от боли, скрывается за деревьями. А потом факел чернеет, масло кончается, а обрывки рубашки Келлина разлетаются с легким ветерком. За спиной Темры последний волк бежит сквозь деревья. Я бросаюсь к ней, толкаю на землю и разворачиваюсь как раз вовремя, чтобы принять всю силу атаки на себя. Острые когти впиваются мне в плечи, а длинные зубы – в горло. Я едва успеваю обхватить руками шею волка, толкая изо всех сил, чтобы не дать ему закончить начатое. Богини, он такой тяжелый. Я едва могу дышать. Слюна и зловонное дыхание заполняют мой нос и рот. Я пытаюсь брыкаться, но у волка явное преимущество. А потом тяжесть исчезает. Келлин буквально сбрасывает хищника. Он перепрыгивает через меня, чтобы последовать за зверем, и добивает его своим оружием. А потом на поляне воцаряется тишина. Не слышно ничего, кроме тяжелого дыхания и потрескивания маленького костра. – Я… Теперь я могу выйти? – спрашивает Петрик. Кажется, Темра что-то говорит в ответ, но я не слышу, что именно, потому что полуобнаженный Келлин наклоняется надо мной и касается моей шеи. – Ты ранена? – спрашивает он. Я снова не могу дышать. Смотрю на мышцы его живота, на то, как они пульсируют от его напряженного дыхания, как пламя отбрасывает на них призрачный свет. Я на грани истерики. Мне нужно немного пространства. Однако я не хочу быть грубой, отталкивая его. Слова. Мне нужно найти слова. – Мои плечи, – с трудом выговариваю я. Думаю, раны неглубокие, но их нужно промыть. Засунув руки мне под мышки, Келлин поднимает меня на ноги, как ребенка. Кажется, сейчас его помощь действительно необходима. – Я сказал оставаться в палатке! – внезапно кричит он, стоит мне только выпрямиться. – Ты могла умереть! – Я покинула палатку только потому, что это сделала Темра! Почему ты не кричишь на нее? – Потому что она может себя защитить. А ты нет! При этих словах я поворачиваюсь к Темре. – Где ты научилась так сражаться? Она сглатывает. У нее хватает здравого смысла выглядеть виноватой. – Пришло само собой? – пробует она. Совсем не впечатленная ее ответом, я скрещиваю руки на груди и жду. – Ты же знаешь Энкона и Серена. – Да, ты много раз убегала, чтобы встретиться с ними. – Верно. Ты всегда думала, что это из романтических соображений? На самом деле они готовятся стать частью городской стражи, и я учусь у них… уже несколько лет. Я в удивлении открываю рот. – Но ты не сказала… ты позволила мне поверить… – Я не думала, что ты это одобришь, и не хотела, чтобы ты беспокоилась обо мне. Она… дралась с городскими стражниками? Оттачивала боевые навыки? – Почему? – отвечаю я. – Почему ты хотела научиться драться? Она пожимает плечами. – Я в этом хороша. К тому же мне это очень нравится. Я думала, что, возможно, захочу стать стражем. – Но это же опасно! – Именно поэтому я и не сказала тебе. Я знала, как ты отреагируешь. Я смотрю на нее с открытым ртом. Все эти вылазки для того, чтобы практиковаться в тайных боях? – Ты должна радоваться, – говорит Келлин. – Только что она мне очень помогла. Тем более что вы их разделили, выйдя из своей палатки. – Не лезь не в свое дело! – шиплю я. Затем я снова поворачиваюсь к Темре. – Не могу поверить, что ты не рассказала мне об этом. – Потому что ты бы запретила! Я сама выбираю, что делать со своей жизнью. – Ты права, я бы запретила! Это моя работа – присматривать за тобой. – Родители были бы так разочарованы, если бы узнали. Не только об этом, но и о том, как я не смогла защитить Темру. От этого проклятого меча, от военачальницы и от всего остального, что угрожает нам. Петрик выползает из палатки. Он все еще одет в свою ученую мантию. Сначала он осматривает мертвых зверей, потом Темру и меня – вероятно, проверяя, ранены ли мы. Затем его взгляд падает на Келлина. – У тебя не было другого выхода, кроме как использовать свою рубашку, да? – говорит Петрик, с отвращением глядя на торс Келлина. – У меня не было времени попросить твое платье. Петрик качает головой, словно не хочет даже прилагать усилий для ответа. – Я приготовлю чай.