– Отвернись, – приказываю я ему. – Я совсем не боюсь. – Мне все равно. Я не могу этого сделать, пока ты смотришь. Так что, если хочешь, чтобы я тебя порезала, отвернись. Он закатывает глаза, но все же отворачивается. Я бросаю быстрый взгляд в сторону Петрика: он зажмурился и зажал двумя пальцами нос, словно боится почувствовать запах крови. Темра ободряюще кивает мне. Келлин даже не моргает, когда тонкая струйка крови появляется на мизинце руки, которую в бою он использует реже. Работая наемником, он, должно быть, привык ко всевозможным травмам. – И что теперь? – спрашивает Келлин. – Ты задаешь мне вопросы, а я отвечаю? Этот палаш заставит меня быть честным? – Он работает не так, – говорю я, но теряю ход мыслей, когда голос наемника заполняет мой разум. Я всегда хотел вернуться в Терсу. Она прекрасна, с водопадами и теплой погодой. На самом деле эти девушки как будто платят мне за очередной отпуск. Со мной они будут в безопасности. Кузнец временами такая мягкая и спокойная. Невозможно сопротивляться желанию защитить ее. Ее сестра, конечно, дерзкая и хорошенькая, но у Зивы более спокойная красота, к которой меня необъяснимо тянет. Я бросаю меч и отхожу от него, как будто клинок может сказать что-то еще более оскорбительное. Оскорбительное? Не совсем подходящее слово. Келлин смотрит на меня, и я чувствую, что мои щеки горят, подобно раскаленному железу. Это смущает. Заставляет меня чувствовать себя неловко. Да, подобные формулировки подходят лучше. – Что значит работает не так? – спрашивает наемник. Я не сразу нахожу, что ответить. – Палаш раскрывает твои мысли. Обычно те, что важны для того, кто держит клинок. Келлин ухмыляется. – И что же он тебе сказал, кузнец? Без всякой на то причины я начинаю кашлять. Вероятно, чтобы как можно дольше не отвечать. Темра мгновенно понимает эту тактику, но я надеюсь, что наемник – нет. Наконец я перевожу дыхание и говорю: – Ты взволнован возвращением в Терсу. Ты сказал, что мы практически платим тебе за отпуск. – Верно, – соглашается Келлин. – И это все? – Ты сказал, что с тобой мы в безопасности. – Что-нибудь еще? – Н-нет. – А ты знаешь, что у тебя на щеках появляется румянец, когда ты лжешь? – спрашивает Келлин. Я смотрю на Темру, мысленно умоляя ее помочь. – Он прав, – говорит она. – Ты чего-то недоговариваешь. В панике я говорю первое, что приходит в голову, отвлекая от себя внимание. – Он считает тебя красивой и дерзкой. Темра издает звук – нечто среднее между фырканьем и смешком. – И то, и другое верно, но ты не в моем вкусе, наемник. Келлин насмешливо прижимает руку к сердцу. – Увы, большинство дам просто не могут вынести, когда возлюбленный красивее их. Эти черты, – он проводит рукой по лицу, – благословение и проклятие. Темра смеется. – Верь во что душе угодно. Петрик, давай проверим, как там рагу. Келлин снова смотрит на меня, и я поспешно отвожу взгляд. – Может быть, однажды ты расскажешь мне свои секреты, кузнец. Теперь, когда знаешь некоторые из моих. * * * Он считает тебя красавицей. Он считает тебя красавицей. Он считает тебя красавицей. Эта мысль повторяется в моей голове. Это все, о чем я могу думать, пока пытаюсь заснуть той ночью. – Мне кажется, с ним что-то не так, – говорит Темра. – Ты о наемнике? Конечно, с ним что-то не так. – Нет, с Петриком. Это в конце концов отвлекает меня от назойливых мыслей. – Что ты имеешь в виду? – Я не могу ничего от него добиться. – Вы сегодня проговорили несколько часов подряд. – И что с того? Он ни разу не сделал мне комплимента! Как будто меня вообще не существует. Он просто хочет поговорить о книгах, магии и о том, как сильно он вырос. Что вообще-то я нахожу вполне интересным, но он не проявляет ко мне абсолютно никакого внимания. – И это означает, что с ним что-то не так? – Это очевидно. – Иногда люди просто не привлекают других людей. – Я не это имела в виду. Будь оно так, я бы не стала беспокоиться! Но он же сказал, что не соблюдает обет безбрачия. – Может быть, ему нравятся мужчины. – Точно нет. Я уже спросила об этом. Мне приходится прикрыть рот рукой, но мой приглушенный смех все равно вырывается наружу. Что-то ударяет меня по голове, и мгновение спустя я понимаю, что это подушка Темры. – Как ты смеешь смеяться надо мной! Я смеюсь, уже не пытаясь этого скрыть. – Бедная Темра. Толпы мужчин падают к ее ногам, но она не может заставить одного ученого обожать ее. – О, я его заставлю. Он просто заставляет меня работать усерднее, чем прежде, вот и все. – Почему тебя это так волнует? Он тебе нравится? Ты вообще хочешь быть с ним? – Нет, но в этом и проблема! Я не знаю, как вести себя с человеком, который меня не хочет.