Вечера достаточно теплые, чтобы спать под одним одеялом. Мы с Темрой ночуем в палатке. Петрик тоже, но в своей собственной. Келлин предпочитает спать у огня, а высокие деревья служат ему защитой от дождя. Я всегда плохо сплю. Часто на то, чтобы уснуть, у меня уходят часы. Мой разум не может перестать думать обо всем, что меня беспокоит. А теперь, когда между мной и землей только тонкий спальный мешок, расслабиться еще труднее. Я ворочаюсь с боку на бок, не в силах устроиться поудобнее. Ночи действительно выматывают меня, и сегодня утром из-за недосыпания головная боль стучит у меня в висках. Все, что мне нужно, – мой дом. Моя кровать. Моя кузница. Мои одеяла. Моя комната. Но я никогда не смогу вернуться ни к чему из этого. Темра и наемник выглядят совершенно отдохнувшими. Мы с Петриком, похоже, единственные, кто страдает от сна на открытом воздухе. – Я могла бы сегодня нести твой рюкзак, – предлагает Темра Петрику. – Нет, спасибо, – просто отвечает он. – А вообще, что у тебя там? – Кроме необходимых дорожных принадлежностей, книги. – Они, должно быть, тяжелые. Он подтягивает лямки рюкзака. – Они весят очень много. Сестра продолжает поддерживать разговор. Время от времени Темра бросает замечание о том, какой Петрик умный или каким сильным он должен быть, чтобы нести так много на такое большое расстояние. Флирт – это тонкое искусство. Знакомый приступ зависти охватывает меня, но отступает, когда я замечаю, какие многозначительные взгляды Темра бросает на меня и Келлина, возглавляющего наш отряд в нескольких футах впереди. «Иди», – говорит она одними губами. В ответ я бросаю на нее злобный взгляд, но, не обращая на это внимания, она возвращается к разговору с Петриком. Сестра держит уздечку Реи, поэтому руки у меня остаются свободными. Я смотрю на спину наемника, желая, чтобы он растворился в воздухе. Темра подталкивает меня локтями и произносит одними губами: «Пялилась». Она снова мне угрожает. Мои руки сжимаются в кулаки, и Темра толкает меня на несколько футов вперед, почти заставляя столкнуться с Келлином. Наемник поворачивает голову в мою сторону. Я хочу задушить свою сестру, так как теперь иду в ногу с Келлином. О, черт бы все это побрал. – Келлин, расскажи мне о себе, – прошу я. Как только я произношу эти слова, у меня по коже начинают бежать мурашки. Мой разум паникует, а тело шипит, будто мне прямо под кожу ударила молния. Это ужасно. Почему так происходит? Ненавижу Темру. Ненавижу происходящее. Все ненавижу. Сначала Келлин удивляется, но все-таки говорит: – Что ты хочешь знать? – Откуда ты? – выплевываю я, вспоминая слова, которые Темра заставила меня отрепетировать прошлой ночью. – Маленькая деревушка под названием Аманор на территории принца Скиро. Я вырос на ферме со своей семьей. Хорошо. Я могу это сделать. Сопровождающие вопросы. Что я хочу знать? – Твоя семья все еще живет там? – Да, я самый старший из детей и единственный, кто находится вдали от дома. Все остальные по-прежнему ухаживают за фермой. Иногда я возвращаюсь, чтобы помочь с урожаем. Правда? – Ты заставляешь их тебе платить? Он смеется. – Нет. Я – наемник. Вот и все. Кроме того, никто не берет денег с семьи. Хмм. Это доброе дело – помогать семье. Я не ожидала подобного от него. – А чем ты занималась до того, как стала кузнецом? – Он удивляет меня своим вопросом. Он действительно хочет знать? Или он просто поддерживает разговор из вежливости? И тогда я почти слышу голос Темры в своей голове: «Ты можешь сосредоточиться на этом позже. Просто поговори с ним». Мне хочется зарычать от досады. Вместо этого я заставляю себя улыбнуться. – Ну, сначала я должна была учиться. Так что, прежде чем стать кузнецом, я была его учеником. Мой дар проявился, когда мне было девять. До этого мы с Темрой жили в приюте Лирасу. – Мои мысли путаются, и я не знаю, с чего начать. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь снова. – Однажды жрицы вывели всех сирот на прогулку по городу, чтобы мы немного размялись. Мы проходили мимо кузницы. Я быстро поднимаю глаза, чтобы оценить настроение Келлина, но он, кажется, очень заинтересован разговором. – Продолжай, – говорит он. – Что случилось потом? – Кузница была на открытом воздухе. Я увидела кузнеца, работающего над косой для фермера. Помню, что видела форму инструмента и нагретый металл, лежащий на наковальне. Меня необъяснимо потянуло к нему. Я отошла от остальных сирот, вошла в кузницу и подула на лезвие. – И? – Кузнец, мистер Дезерой, накричал на меня, потому что я могла пораниться. Он отпустил меня, а жрицы поспешили меня забрать. Но на следующий день кузнец пришел в приют. В городе хорошо знали мою мать. Всем было известно, что она оставила после себя двух дочерей. Когда коса проявила магические свойства – способность использовать ветер, чтобы отделить семя от плевел, – кузнец отправился на мои поиски, думая, что я, возможно, дочь Самики. – А потом он и его жена предложили взять меня к себе. Я сказала, что никуда не пойду без сестры, так что они взяли и Темру. Я проводила дни в кузнице, учась делать сталь и гнуть ее по своей воле. Мистер Дезерой заставил меня колдовать над его сельскохозяйственным оборудованием. Это принесло немалую прибыль. Мне не потребовалось много времени, чтобы перерасти его. Как только я изучила основы, мой дар сам заполнил оставшиеся пробелы. Я была довольно креативной и сразу поняла, что люблю оружие. К тому времени, когда мне исполнилось двенадцать, мистер Дезерой был готов уйти на пенсию со всеми деньгами, что я ему заработала. Мы с Темрой перестали быть полезными. Но он был добр. Даже дал мне немного денег и все необходимые для начала инструменты. Я выкупила землю наших родителей и начала работать. Келлин – терпеливый слушатель. Он спокойно воспринимает услышанное. – Невероятно. То, что ты можешь сделать, просто невероятно. Я пожимаю плечами. – На самом деле это не совсем я. Магия делает меня той, кто я есть. Я не могу приписать себе ее заслуги, верно? – Конечно, можешь, – говорит он. – Ты изучила все необходимые приемы твоего ремесла. Ты просто необыкновенно одаренная. Это не делает тебя менее талантливой. Это делает тебя еще более впечатляющей, с магией или без. Я чувствую легкость от его слов, как будто могу улететь, если не буду слишком осторожна. Дрожь гудит под моей кожей. А потом приходит паника, потому что я не знаю, что сказать, и молчание затягивается. – Я всегда знал, что хочу быть наемником, – говорит Келлин. – Когда был маленьким, один из них проходил через деревню. Он выглядел таким большим, руки шире ствола дерева. Он позволил мне подержать его меч, пока мама не увидела. Хотя клинок был тяжелым, слишком тяжелым для моих шестилетних рук, я помню, каким правильным это казалось. – Как ты научился драться? – спрашиваю я, едва успев подумать. – В деревне жил отставной дворцовый стражник. Каждый день, заканчивая работу по дому, я умолял его научить меня. Маме это не нравилось, но папа уговорил ее. Сказал, что лучше, если я буду знать, как защитить себя. Я очень люблю их, но мне всегда хотелось повидать мир. Я ушел, как только стал достаточно взрослым, чтобы взяться за работу. Впрочем, я постоянно навещаю их. Не могу долго отсутствовать. Скучаю по дому. Я ушла из кузницы чуть больше недели назад и уже скучаю по дому. В этом я чувствую родство с Келлином. Приятно слышать, как кто-то еще признается, что скучает по дому. – Спасибо, что рассказал, – говорю я. – Спасибо, что спросила, – говорит он, переводя взгляд своих золотистых глаз на меня. – С тобой все в порядке, кузнец? Какое-то время я думал, что ты слишком напряжена. – Просто думала, что ты не слишком приятный. – Я хорошо выспался, – говорит он, как будто это что-то объясняет. – И, к твоему сведению, я редко пью. В тот раз я праздновал свой день рождения. Мне исполнилось двадцать. Ну, разве это не повод чувствовать себя чудовищем за то, что похитила его в день рождения? – С прошедшим днем рождения. – Спасибо. Честно говоря, мне нравится, как закончился тот день. Его взгляд скользит по моему телу, от макушки недавно остриженных волос до подошв ботинок. Я чувствую себя так, словно меня подожгли. Почему он так на меня смотрит? Когда Келлин снова встречается со мной взглядом, я не знаю, что он там видит, скорее всего панику. Он оглядывается через плечо и замечает, что Темра и Петрик отстали.