Снова цифры. На этот раз мне вспоминалась информация, сколько стоят для кинокомпаний слова актеров, произнесенные на площадке. Например, за каждое слово, сказанное голливудским актером Томом Крузом на съемочной площадке, кинокомпании платят ему 7 тысяч долларов. Сказал два — уже 14, сказал десять — 70 тысяч. Десять секунд работы — 200 тысяч долларов. Цифры посчитали, взяв за основу все фильмы, в которых был задействован Том Круз. А это ни много ни мало сорок лет. Сорок лет в кино! И это не считая процента от проката, который часто получает актер. Том Круз получает больше всех за свои «слова». Курту Расселу за одно слово платят 5,6 тысячи долларов, а Джонни Деппу — 4,8 тысячи американских денег. За свою долгую карьеру в Голливуде Джонни Депп заработал почти 650 миллионов долларов, а теперь он банкрот. Как можно было просрать столько денег? Алкоголь. Всему виной алкоголь. И наркотики… Я проснулся от чувствительного касания нашей горбатой машины земли. Шмякнулся самолет так, как будто пилот на спор с кем-то решил меня разбудить таким вот шлепком. Я почувствовал на себе что-то тяжелое, это оказался овечий тулуп. Это было очень предусмотрительно. То-то же я не замерз на высоте, наоборот, меня так сильно раскумарило, что я проспал весь полет. Кто-то меня укрыл, проявив настоящую заботу. А я даже не проснулся, когда это случилось. Шикарный полет. Никто не парил мозг с креслом, ни тебе приведите в вертикальное положение перед взлетом, ни тебе то же самое во время посадки. Лежа взлетел, лежа приземлился, такого на обычных гражданских самолетах не встретишь. Я поднял кресло, приведя в вертикальное положение, спецназовцы сидели в тех же позах, что и в начале полета. Оба смотрели на меня. Самолет, сбросив скорость, вальяжно, словно орел, катил на положенное место стоянки. Дождавшись полной остановки, расстегнув ремень, призванный заботиться о моей безопасности во время полета, я встал. Спецназовец поднял ладонь, показывая жестом — не двигаться. Я сел обратно в кресло. Вдали раздался звук открывающейся бездны, а через пару минут маты радости. Русский мат — удивительная конструкция, им можно выразить все. Вот только его стало так много в нашей жизни, что хочется уже, чтобы не только интернет фильтровали, но и Ютуб и другие социальные сети. А сколько насилия и негативного поведения в нем? Впечатление, что Ютуб — это оружие массового поражения. В Америке попробуй, залей поганый ролик со сценами насилия или приставаниями к прохожим на улице. Ну или ролик, в котором ты избиваешь человека в форме полиции. Пусть это даже будет постановочное видео, за это все равно будут жесткие санкции. Или, скажем, если материшь, оскорбляешь, унижаешь сотрудника ФБР… От тебя в США мокрого места не оставят. А у нас это вроде как допустимо. Почему полудурка Эдварда Дэбила до сих пор не посадили, а его канал не удалили? Он же конченый кусок дерьма. Возможно, потому что Ютуб не против разложения России через деградацию молодежи и подростков. Сеять асоциальное поведение, зло, маты, агрессию, взращивать оппозицию. Молодежь идет под самый настоящий нож безумия, безкультурья, разврата, а если смотреть глубже, то и наркотиков, алкоголя, табака. Есть позитив на Ютубе, отрицать нельзя, но его должно быть больше, а разлагающего дерьма — меньше. Негативный контент, как специально, продвигают, повышают, чтобы шла глобальная дебилизация населения. Все по плану Далласа, основная цель которого состояла в уничтожении Советского Союза. Достигалось это путем подмены истинных ценностей, разобщения многонационального единства, размывания национальной идеи, введения в качестве нормы разврата, алкоголизма, хаоса. Цель — превратить людей в разобщенных индивидов, не ценящих свою семью, близких, государство, а лишь поклоняющихся пороку во всех его низких, мерзких и опасных проявлениях. Есть те, кто кричит, что плана Далласа не существовало в природе. Конечно, не все на поверхности. Не будут же американцы орать: да, это мы вас развалили и уничтожили! В вопросах геополитики так не делают. Там правят закулисные игры. Люди, отработавшие технологию развала государств, разве готовы будут с ней поделиться? Конечно же, нет, им интереснее разработать «методичку» и разрушать другие неудобные, мешающие в установлении геополитической гегемонии государства! Поэтому говорить, что плана Далласа не было… Но Советский Союз-то развалили! Или есть те, кто думает, что он сам развалился? Разумеется, нет. Как может разбиться ровно стоящая на столе ваза? Только под внешними воздействиями: землетрясение, задел кто-то, бежала мышка — хвостиком махнула. Вот и Советский Союз разбился как та ваза под внешним воздействием, разлетевшись на множество осколков — стран СНГ. А что Китай? Там запретили Ютуб, назвав неконтролируемым оружием пропаганды и шпионажа. В марте 2009 года правительство Китая заблокировало доступ к сайту YouTube. Вместе с блокировкой Ютуба и Гугла резко вверх пошли китайские ай-ти-компании. Выгнали чужих, помогли своим, все. Поэтому, вероятно, компания «Алибаба» и выстрелила, и Джека Ма сейчас называют китайским Стивом Джобсом. Вот только в отличие от последнего Джек Ма, как мне кажется, никогда не пойдет на обострение отношений с властью и армией. Метрах в тридцати послышался звук автомобильного двигателя. В самолет заехала машина. Спецназовец поманил рукой, мол, вставай, пойдем. Откинув овчинный бушлат, я встал и пошел вперед. Возле такой же, что была в Москве, машины стоял такой же спецназовец, что те двое, с кем я летел. Меня затолкали внутрь, на центральный ряд сидений. Сзади, на последнем ряду, сидел спецназовец, один сел со мной, двое других сели на первый ряд, повернувшись лицами к нам. Машина аккуратно спустилась по грузовому трапу на бетонку, понеслась по аэродрому. Сразу после выезда один из новичков-охранников спросил по-английски про туалет. Я отрицательно покачал головой. Наш путь лежал в Полтавку, где мне и предстояло упаковать себя в «черный ящик» и нелегально пересечь границу. Глава XIV. Афик Ехали больше двух часов, дороги разбитые, колдобины, колдобины, колдобины… Почему наши не могут сделать нормальные дороги? Кто-то говорит, мол, зима, тра-ля-ля, но ведь у китайцев на севере тоже зима! Я вспомнил, как, учась в Харбине, зимой давал дуба! Минус тридцать. Но при этом дороги у них замечательные, что они знают такого, чего не знаем мы? Может, воруют меньше. Я смотрел в окно мчащегося автомобиля и ловил себя на мысли, что никому в России Дальний Восток особо не нужен. Кроме, разумеется, людей, которые тут жили. Многие в России опасаются военного конфликта с Китаем, совершенно игнорируя глубину и суть китайской дипломатии: одержать сто побед в ста битвах — это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения — вот вершина. Идеальная победа — подчинение других государств дипломатическими методами, без вступления в военные действия. Поэтому необходимо вести активную дипломатию, разрушать союзы противника и ломать его стратегию. Китайцы проводят политику мягкой силы, им не нужны никакие войны, идеальная ситуация для них — когда русские сами отдадут территории. Например, в качестве неустойки по газовому засекреченному контракту. Денег у России особо не будет, поэтому в качестве альтернативы китайцы предложат «вариант Аляски» — отдать Дальний Восток до Урала. А «горячие» войны — это не китайская тема. Несмотря на то что сегодня в это верится с трудом, так же и в 1969 году во время вооруженного конфликта за остров Чжэньбао, по-нашему Даманский, граждане Советского Союза вряд ли бы поверили, что однажды его просто передадут Китаю. Тем не менее в 1991 году этот остров, омытый кровью советских воинов, отдали Китаю, предав, по сути, их подвиг. Интересно, что произошло это в год развала Советского Союза, когда каждый «друг» рвался откусить себе кусок нашей страны. — Чулкова умерла, слышал? — спросил один из спецназовцев, сидевший впереди. — Нет, а кто это? — ответил сидевший рядом. — Тетка, которая разработала рецепт конфет «Птичье молоко», — пояснил начавший разговор военный. — Не, не знаю такую, «Птичье молоко» знаю, Чулкову не знаю, — разговор закончился, толком не успев начаться. Новость про смерть Анны Чулковой меня расстроила. Не дотянула до девяноста лет, с грустью подумал я. Жительница Владивостока, за рецепт легендарного «Птичьего молока» она была удостоена Государственной премии Советского Союза, получила орден Ленина — великая честь для каждого гражданина Страны Советов. Вафельный с шоколадом торт «Мечта», конфеты «Комета», «Метеорит» — это все ее рецепты. Технолог от бога, постаралась тетя Аня для сладкоежек. И хотя сладкоежкой я не был, рот невольно наполнился слюной. «Царствие небесное», — подумал я и вздохнул. Мы добрались до Полтавки меньше чем за два часа. Сплошные синие крыши одно- и двухэтажных зданий маленького поселка численностью в полтысячи человек смотрелись архаично. Наша машина заехала на территорию заброшенного то ли склада, то ли завода. Высокий двухметровый забор из красного кирпича надежно скрывал тайну этого места. А тайна заключалась в том, что именно здесь мне нужно было залечь в «черный ящик» для нелегального перехода российско-китайской границы. Высадив меня из машины, спецназовцы молниеносно скрылись. Я остался один на один с огромной фурой белого цвета и пением птиц, которое лилось благодатью весенней радости на окружающий мир. Здесь не было ни пандемии, ни самоизоляции, ни людей в масках, ни «ящика», изрыгающего негатив. Здесь было так хорошо и спокойно. А главное, каждой клеточкой тела ощущалась весна. — Желтые ананасы зимой лучше, чем зеленые помидоры летом, — раздался из-под кабины фуры голос. Фраза была паролем для встречи с водителем, с которым нужно было ехать. Я улыбнулся и назвал отзыв: — Прекрасны сказочны Багамы. Там ананасы и бананы, а помидоров, увы, нет. Ключ от наручников всю дорогу лежал у меня в левом кармане робы. Я достал его и с облегчением снял оковы. — Вот, вам просили передать, — он протянул мне тюк с одеждой, которую Минин позаимствовал у бешеного профессора. — Меня зовут Афик, — представился водитель. На вид Афику было лет сорок. Улыбчивый, с добрыми глазами и седой редкой растительностью на голове, за пятнадцать лет жизни на Дальнем Востоке он почти избавился от южного акцента. Афик работал дальнобойщиком, таская овощи и фрукты из Китая. Сейчас, в период пандемии, цены на ввозимый им товар поползли вверх. Чтобы не парализовать региональную экономику полностью, наши с китайцами договорились пропускать фуры с товаром. Афик, как многодетный отец трех пацанов и двух девчонок, работал много. Его работа не всегда была легальной, одним из моментов «левого» заработка горца была контрабандная переправка товаров и людей через границу. Афик был хорошо знаком с пограничниками той и этой стороны, регулярно подогревая доброту отношений денежными котлетами. Главными качествами контрабандиста были его умение держать за зубами язык и не совать свой нос туда, куда совать его не стоило. Однажды Афик попал в плохую ситуацию, его фуру с клубникой поставили на досмотр, который сознательно долго не проводили. Когда треть фруктов сгнила и заказчик был готов отвинтить Афику голову, он нашел выход на людей, способных ему помочь в решении вопроса. Этими людьми были местные сотрудники военной разведки, курировавшие переход. Они же и подстроили весь этот досмотр, чтобы крепко посадить клиента на кукан. Впрочем, для Афика эти люди были криминальными элементами, такая легенда. — Иван, — представился я рабочим именем. Взяв тюк с одеждой, тут же переоделся. — Во сколько выезжаем? Афик посмотрел на часы. — Время пока есть, — ответил он и залез в кабину. Несмотря на то что Афик почти избавился от акцента, понятие релевантности — соответствия ответа вопросу — он, судя по всему, уяснил не до конца. Это как если бы на вопрос: «Почем помидоры?» — получил ответ: «Арбузы еще не завезли». Бамбарбия киргуду. Одежда профессора была сильно велика, и даже ремень, который я затянул на штанах, хоть и держал их на мне, но визуально помочь не мог. Выглядел я отвратительно, что, впрочем, и было нужно. Я переложил документы в новую «форменную» одежду и, аккуратно свернув снятую, запаковал. — Иди сюда, — позвал из кабины Афик, махнув рукой. Он показал мне «черный ящик» и рассказал, за счет чего он делается невидимым для рентгена при прохождении границы. Он отражал внешние электромагнитные поля по принципу клетки Фарадея. Внутри ящик был обшит толстым слоем эластичного пенополиуретана, поролоном, короче, что служило не только для звукоизоляции, но и обещало относительный комфорт. Ящик, похоже, был сделан из усиленного поликарбоната. — Совсем забыл, — засуетился Афик. — На! — он протянул мне огромный памперс. — Зачем мне это? — удивился я. Если бы не надетая на голову балаклава, была бы видна моя улыбка. — Как зачем? Чтобы ты нужду справлял в него, если прижмет клапан, — объяснил Афик. Предложение резонное, скорее всего Афик прав, пролежать десять часов в этом ящике, и в самый ответственный момент: «Эй, привет, китайские пограничники, я тут по-маленькому захотел, разрешите сбегаю пожурчать?» Я засмеялся от представления такой сцены. — Давай свой бампер, — все еще смеясь, протянул руку я. Натянув на себя меры антиссанного реагирования, я был готов к многочасовому путешествию. — Ну что? Поехали? — Афик был доволен, словно выигравший «надцать» миллионов в лотерею. Но все же самое приятное было не его веселье, а его спокойствие. Я не стал лезть к нему с расспросами, но было очевидно, что ремесло свое Афик знает хорошо и так же хорошо с него кормится. Я залез в ящик, он оказался просторным, в нем можно было достаточно ловко ворочаться. Афик — делец клиентоориентированный, об этом говорила мягкая подушка, которую он заблаговременно поместил в эту люльку. Два коротких, три длинных — так должен будет тарабанить Афик по ящику, когда пройдем границу и окажемся в Муданьцзяне. Минут через десять двигатель прорвал тишину, и машина побежала. Трясло прилично, и если представить, что часов десять-двенадцать нужно было вот так ехать, я бы скорее не обоссался, а обблевался. * * * Иногда хочется чего-то раритетного, чего-то советского, из той, ушедшей, кажется, уже навсегда эпохи. Вспомнил, как я частенько захаживал в районную библиотеку взять на дом подборку моего любимого тогда, да интересного и сегодня, ежемесячного научно-популярного и научно-художественного журнала для молодежи, органа ордена Ленина всесоюзного общества «Знание» — «Знание — сила». Помню выпуск 1975 года, первый в году. На тот момент это было моим хобби: как правило, я принимал душ, прогуливался минут десять-пятнадцать и заваливался на кровать с охапкой журналов. Помню на той обложке за 1975 год был изображен дирижабль, для того времени он вполне походил на инопланетный корабль. Вообще забавное занятие читать журналы, которым уже за 30–40 лет. То, что в них подавалось как ноу-хау, что-то революционное, фантастическое, нынче обыденность, а то и вовсе устаревшее. Связь эпох. Самым уважаемым в этом журнале у меня был простой раздел «Цифры знают все». Короткие факты, порой забавные, порой глупые, порой абсурдные, мне они и тогда казались несколько «странными», про сегодняшние дни и говорить нечего: «Тяжелая ноша. По расчетам, проведенным для Всепольского совета женщин, каждая домохозяйка приносит из магазина в течение года 2,5 тонны продуктов». 2,5 тонны в год перетаскать, не хило совсем. Это если 5 дней в неделю умножаем на 52 недели в году, получается в день почти 10 кг. И это если каждый день таскать. 50 кило продуктов в неделю? Это сколько же жрать надо? Или такое: о погибающих… во время еды. «Ежегодно в США во время еды или из-за еды умирает около 2500 человек. Главная причина таких смертей — это остатки пищи, которые попадают в дыхательное горло, застревают там и ведут к удушью. Наиболее часто в трахею попадают кусочки круто сваренных яиц, колбасы или хлеба. Причем чаще всего такие случаи происходят с алкоголиками». «На первом месте — никотин. Согласно последним статистическим данным, англичане поглощают не так уж много алкоголя: 56 миллионов англичан выпивают 112 миллионов литров виски и 300 миллионов литров вина. А вот потребление табака заметно увеличилось. В прошлом году Британские острова были застланы дымом 107 тысяч тонн выкуренного табака! Как утверждают врачи, такое количество табачного дыма способно обеспокоить не только поборников защиты окружающей среды…» Невростенички Греты Тунберг на них нет, она бы им дала просраться своими воплями про экологию и чистую планету. О себе бы лучше думали, а то алкоголизм, табакокурение, наркомания уже зашкаливают. Я уже тогда понимал, что пропаганда — действенный инстумент отвлечения от насущных проблем. Мол, вон посмотрите, у них-то как плохо! Так что не нойте, а работайте. С тех пор ничего не изменилось. Полистав журнал, я откладывал его в сторону, еще некоторое время вспоминал всякую всячину, с выражением цитировал: есть женщины в польских селеньях… Поворачивался на бок и минут через 10 засыпал. Есть у военных разведчиков один прием быстрого засыпания: закрытые глаза закатывать вверх. Раз десять-двенадцать так закатываешь глаза и в отрубаху. Но в этот раз что-то не особо получалось заснуть, чем ближе подкатывали к границе, тем тревожнее становилось. Я даже подумал, не достать ли телефон, скоротать время, но решил не включать. Мало ли, сигнал какой или помехи. Вся эта техника наполовину шпионская изначально. Создатель «Эппла», был бы жив, это подтвердил. Стив Джобс был одним из первых, кто стал не только говорить, но и идти к созданию искусственного интеллекта. Якобы компания Siri с одноименной помощницей является тому подтверждением. Джобс, кажется, искренне верил, что искусственный интеллект может сделать жизнь людей более комфортной, упростив им массу задач. Вездесущие военные усмотрели в его разработке потенциал для реализации своих интересов. При жизни глава «Эппла» получал много предложений присоединиться к разработкам умных ракет, летательных аппаратов, роботов — этакое интеллектуальное оружие массового и точечного поражения, циничный искусственный разум, не знающий страха и пощады, способный безжалостно уничтожить все живое по приказу своих хозяев. Этого Джобс принять не мог. Массе специалистов, работавшей над созданием искусственного интеллекта, он категорически запрещал даже думать в направлении военного применения технологии. Джобс, как говорят, пацифист с юности, был за мир во всем мире. Как бы пафосно это ни звучало, это было его жизненной позицией. Конспирологи высказали предположение, что Джобс отказался сотрудничать с военными, за что те и наградили его раковой опухолью. Причем позиции некоторых изыскателей тайных смыслов были весьма логично аргументированы. Прогресс развития шахматных программ тут может быть весьма показательным. Если на заре их создания человеческий разум мог совладать с машиной, то теперь знает каждый: компьютер не переиграть. Сегодня суперинтеллектуальные баталии разворачиваются не по вектору игрок-программа, а по вектору программа-программа, и там идет такой счет комбинаций, что ни одному чемпиону мира по шахматам, ни всем им вместе за тем, что демонстрирует машина, не угнаться. Это говорит только об одном продвинутый искусственный интеллект будет создан в ближайшие десять лет. Не тот, что сможет включать-выключать свет, музыку, пылесос или кофеварку, а такой, который сможет читать мысли людей. А с учетом того, что человек производит биоэнергетическое излучение, которое можно расшифровать, это станет реальностью. Телепатия будет происходить по средствам биотелесвязи и биотелелокации, тогда же искусственный интеллект освоит и экстрасенсорное восприятие желаний человека. Вероятно, именно это и предвидел Джобс. Но покинуть мир, как это сделал Тесла, максимально спрятав свои разработки, у Стива точно не получилось: осталась масса патентов, команда, работающие технологии. Интересно, а какие программы и разработки откусанного яблока уже сегодня применяются в военных целях? Их точно немало, и, как истинный бунтарь, Джобс не хотел идти на сотрудничество с военными. Стив Джобс был со своими тараканами в голове: он не ел мясо, веря, что любые неприятные запахи у человеческого тела появляются от неправильного питания. Поэтому он не мылся. Коллеги жаловались на исходящую от Джобса вонь, после чего он был переведен на работу в ночную смену. Он ездил на машине без номеров, бесцеремонно парковал свой автомобиль на местах для инвалидов, баловался наркотиками. У него были свои принципы, плохие или хорошие, этот вопрос пока задвинем, важно, что они были. Именно эти принципы и не позволяли Стиву Джобсу идти на сотрудничество с военными, поэтому его ликвидировали. На момент смерти ему было пятьдесят шесть лет, он, кстати, одного года рождения с Биллом Гейтсом. Последний, правда, активно работал и работает с военными, и бояться какого-то внезапного рака ему не стоит. * * * Двигатель фуры то и дело замолкал, очевидно, так медленно ползла очередь, в которой мы были. Афик слушал музыку, из динамиков акустической системы лилась Марина Журавлева, Кай Метов, Шуфутинский, Глызин, Серов и Юрий Антонов — динозавры попсы. Афик был любителем музыки из 90-х годов прошлого века, подпевал почти каждой песне и, судя по завываниям, был не прочь стать эстрадным исполнителем. Слух и голос для Афика были понятиями, судя по всему, относительными — пою, значит, есть голос, слышу, значит, есть слух. Хотя в профессиональном плане ни одного, ни другого у Афика не было. Через несколько часов я почувствовал нехватку воздуха, в балаклаве стало сильно жарко, и я снял ее. Гипоксия заставляла нервничать, заболела голова, началось что-то вроде астении — нервно-психологической слабости, увеличился сердечный ритм, тахикардия, как это называют врачи, у меня никогда замечена не была, поэтому ее появление сейчас можно было списать только на нехватку кислорода. Я стал чаще и глубже дышать, буквально глотая воздух. Но тут в голове словно сработал предохранитель, и я подавил страх и панику. Вернувшись к обычному ритму дыхания, я закрыл глаза и стал контролировать каждый вдох и выдох. Самое страшное, что убивает людей, парализует их адекватность и лишает способности действовать рационально, это паника. Часто ее вызывает страх. Бояться, лежа в этом ящике, мне было нечего. Я вспомнил те ужасные пытки, которые терпел каждый раз бросаемый в каменный мешок с крысами. Противно. Здесь же ничего опасного со мной случиться не могло, поэтому причин для страха и паники объективно не было. Так я себя настраивал. Интересно, если китайцы увидят меня в балаклаве, они же явно поймут, что я не просто так ее нацепил? Да еще и в этом сундуке. Я улыбнулся, представив, с каким театральным напором мне потребуется играть придурка, чтобы убедить их в том, что перед ними сумасшедший. С каждым вздохом мне казалось, что я вдыхаю эфир, веки становились чуть тяжелее, тело мягче, в голове какая-то безэмоциональная каша. Вдруг вспомнил про обычаи захоронений в Китае. В Древнем Китае, если умирал вельможа, вместе с ним на тот свет отправляли милые ему при жизни вещи — деньги, одежду, украшения, золотые и серебряные слитки, шелковые ткани, книги, даже слуг и наложниц. Потом обычай гуманизировали: вместо настоящих предметов и живых людей закапывать стали их макеты. Иногда их сжигали, зависило от традиций и суеверий местности. Известны случаи, когда гроб с телом главы семьи оставляли прямо в доме. Опять-таки в зависимости от местных суеверий, он мог храниться несколько недель, а порой год, и два, и три, и даже пожизненно. Сам я за много лет жизни в Китае никогда не встречался с таким проявлением уважения к усопшему — чтобы труп хранили в доме. И даже не представляю, что нужно было предпринять, чтобы остановить его разложение и вонь. Вообще «приготовиться к смерти» в Китае означало еще при жизни приготовиться к путешествию на тот свет: купить дорогой гроб и соответствующую похоронную одежду либо же скопить денег на первое и второе. Хорошим тоном в Китае считалось подарить родителям похоронную одежду на день их 59-летия с вышитым иероглифом «шоу», долголетие. Старики могли даже надевать эту одежду, но только по большим праздникам. А на день 80-летия в отдельных провинциях Китая любимым старикам могли преподнести доски для гроба или же сам гроб. Своеобразное проявление заботы и глубочайшего сыновнего почтения. Об этом была интересная программа «Открытие Китая» на Первом канале, «Культ предков»… Голова начала сильно болеть. Чтобы меньше тратить кислорода, надо было уснуть, что я и сделал. * * *