Скоро вода была уже рядом с кроватью и пил её Атлас взахлёб. Уходила она настолько быстро, что рэпер пару раз отрывал Катю от разговора с продюсером и требовал ещё. Притом, что разговор был не такой уж и долгий: Петя только поинтересовался, «что стряслось с паном Доманкой на это раз?», посетовал, что «я же говорил ему много не пить! Да разве ж эти артисты умных людей слушают!», а ещё подробно поинтересовался меню на сегодня, явно намереваясь напроситься на обед. В конце концов, пообещав прибыть за полчаса до обеда, продюсер закончил разговор и Кате теперь ничто не мешало исполнять прихоти Атласа. И это было как раз кстати. – Катя! Приберись у меня, пока я выйду подышать свежим воздухом. Как и всегда, «выйду подышать свежим воздухом» началось с того, что Атлас плюхнулся на шезлонг около бассейна, что был шагах тридцати от входа, и закончилось тем, что он уснул аж до трёх часов. Так с ним было всегда, когда была хорошая погода и когда он говорил именно фразу «пойду подышать». Вот только на этот раз всё получилось иначе, чем обычно. Вместо пустоты Атлас оказался где-то рядом со стадионом. Позади него была машина с охраной. Вокруг – поклонники. Он уже начал привычно размахивать им руками, как вдруг на дороге появился дворник. Мерзкий какой-то. Одет был во всё какое-то… бедное. Ни одного бренда не видно. Волосы были уложены явно не профессионалами из лучших парикмахерских Кировограда. На ватных штанах была дырка, из которой торчала вата. Словом, фу! – Эй, ты, ватник, уйди с дороги! Не видишь, пан идёт? – Что!? – дворник вдруг стал расти. Одежда его сменилась на смокинг, на руке появился золотой перстень, волосы стали уложенными. Прямо как у… отца. Дворник, который стал совсем уже не дворником, а приличным бизнесменом, развернулся. Это был отец. Атлас вжал лысую голову в хиловатые плечи. Как всегда делал в детстве, когда злил отца… – Это ты-то тут пан, щенок!? – отец рвал и метал – это я-то ватник!? Больше никаких денег от меня ты не увидишь! Ты мне больше не сын! Никакой тебе помощи, понял? Всё вокруг куда-то исчезло. Стало темно. И тут вновь включился свет. Он был направлен на Атласа. И тут он понял, что находится на первом своём концерте. Вокруг стояли люди и смотрели на него. Такое чувство, что их было море. Бесконечное… – Итак, паны и пани, перед вами Атлас, который устроил этот концерт на свои последние деньги! – зазвучали откуда-то сверху голос – если концерт провалится, он потеряется всё и умрёт в нищете. Итак, первая песня – Плечи Атланта! «Плечи Атланта? А это о чём песня-то была?» – подумал Атлас. Он помнил, что это была его первая песня, но о чём она, и откуда он позаимствовал мелодию для неё уже успел забыть… Как и о других песнях, у половины из которых он не помнил даже названия. – А я, – начал он вдруг, ни с того ни с сего, – а я забыл… И тут же пожалел, что сказал это. Весь зал засмеялся. Засмеялся так громко и так неожиданно страшно, что Атлас убежал со сцены. Дальше всё шло, как в каких-то глюках после особо крепкой травы: помойка, просрочка, мусорные баки и урны мелькали перед глазами. Потом неожиданно морг и прозекторская. Та самая, в которой рэпер с друзьями по молодости споили врача, после чего заперли бомжа с улицы и издевались над ним. Ну, над одним из тех неудачников, которые завидуют успеху и не заслуживают ничего, кроме презрения. Ничтожество. Неожиданно ясно Атлас увидел врача с сизым носом. А потом… лёгкое в руке у того. И печень. Рэпер сразу понял, чьи это органы. И закричал, что было сил. – А-а-а-а! – прокричал Атлас, открывая глаза. Вместо прозекторской перед ним был бассейн. Вокруг всё было спокойно и богато. Как полагается в имениях настоящих атлантов, на которых держится мир… – Уважаемый пан, что с вами? – Катя немедленно прибежала на крик. – Ничего, Катя… Ничего. – К вам продюсер. Позвать его сюда? – Нет. Пусть идёт в гостиную. И да, оставь там бутылочку рома с бокалами. Я хочу выпить… Катя исчезла в дверях, а Атлас, тяжело дыша, встал и пошёл в сторону гостиной. – Привет, Паша! – сказал продюсер, когда увидел Атласа, и протянул ему руку. Рэпер лишь подал руку и ничего не сказал. Увидев на низком стеклянном столе два бокала и бутылку выдержанного рома, он немедленно подошёл к столику и налил себе выпить. – Не хватило в прошлый раз? – язвительно сказал Петя. – Это сон. Плохой был сон. Надо забыть. И выпить. – Плохие сны? Напрасно! Наяву так всё превосходно! Российская аудитория нашего вчерашнего гостя принесла нам новых подписчиков и новую монетизацию! Это как раз кстати, чернорусские пользователи Ютьюб уже не так активно нас смотрят. Им больше нравится этот выскочка Бу… – Ни слова больше! – Атлас немедленно оторвался от рома, когда понял, о ком речь. Этот Букаш… Выскочка. Он действительно выскочил откуда-то, недавно набрал себе аудиторию, благодаря своей «гражданской поэзии», как он это называет. Какая поэзия этим гражданам? Они ни на что толковое не способны, кроме как восхищаться более талантливыми людьми! Но Букаш взлетел. И теперь ищет конфликта с Атласом. Левак несчастный… Заигрывает с коммунистами и социалистами. Да ещё в такое время, когда этих поганых леваков развелось… Из Южной Загории постоянно новости неспокойные приходят. Там напали, тут. Только и умеют, что уничтожать… Ничтожества по всей стране волнуются, проявляют недовольство… Хамово отродье, словом. Нечего даже вспоминать о нём! Говорить надо о деле. – Ты мне лучше скажи, наши траты на баттл окупились? – В тройном размере! – Тогда всё прошло успешно. – Отчёт послушать не желаешь? Или как в прошлый раз? – Ты во всём этом разбираешься лучше, ты и возись с документацией. – Только если пригласишь на обед. – Пожалуйста! – Вот это дело! – улыбнулся Петя – суп с морепродуктами я люблю! – Потом поедем обмывать успех на целый вечер. – Хех, ты никогда не изменишься, Паша! – А зачем меняться совершенству? – Как скажешь… Положив бутылку с бокалом обратно на стол, Атлас пошёл в столовую. День обещал быть весёлым, как и большая часть дней в году… Глина – Здравствуйте, отец Тимофей, – сказал иерей Алексий – как здоровье ваше? – Вашими молитвами, отец Алексий. Могу ли я войти? – Входите, конечно же! – Алексий освободил проход в дом. Он был несколько смущён: дома не было прибрано к приходу гостя. Хоть дом и был довольно чист, семья готовилась к переезду, а всё-таки к приходу гостей надо готовиться. Да и не приготовлено ничего. Чай есть, а угостить, считай, и нечем. Есть запас печенья на чёрный день, но жена бы вряд ли одобрила его вскрытие сейчас: пускай, до чёрного дня в Черноруссии и близко, всё же хорошо бы открыть в самый чёрный. Чтобы обидно не было, что тёмные времена наступили, а запасы уже начали съедать. – Простите, что не прибрано к вашему приходу. Никак не ждал вас увидеть у себя. – Да ничего, отец Алексий, это ж я нежданно нагрянул, а не вы. – Так гость – дар Божий. Хозяин виноват, если гостя плохо встретил. Алексий пошёл смотреть по шкафам: мало ли, вдруг осталось что на закуску к чаю. Отец же Тимофей, тем временем, нашёл глазами икону и перекрестился на неё. Тут без помощи Христа придётся совсем туго: такие новости… – Нашёл вот, чем угостить, – отец Алексий чем-то гремел на кухне – не Бог весть, отец Тимофей, но к чаю сгодится. – К чаю? К чаю – это хорошо. Тимофей немного нерешительно вошёл на кухню. Деревянная, как и весь дом священника, комната была уставлена ещё советской бытовой техникой и мебелью: советская плита, советский холодильник, советские шкафы, стол и стулья. Всё было старое, но не то что бы ветхое: хозяин явно ухаживал за своим имуществом. Возможно, даже сам чинил. Среди всего этого необычно смотрелся электрический чайник. – Купили себе новинку, отец Алексий? – Конечно. Думаю, вот заменить старую технику на новую. С деньгами только худо, но на что денег хватило, то и купил. Тимофей при слове «деньги» вдруг вспомнил кабинет епископа Староградского, Венцеслава. Дорогой стол, дорогие стулья, дорогие украшения, дорогие иконы, дорогие одежды, всё вокруг – дорогое. Пока в приходских храмах стены в трещинах. Неприятные были воспоминания после приёма у епископа. Впрочем, они были менее неприятными, чем вещи, о которых предстояло поговорить с отцом Алексием. Алексий, тем временем, грел чайник. И вдруг задумался: а почему пришёл отец Тимофей? Времена-то непростые: война на дворе гражданская. Того и гляди, в Кировоград придёт. И это полбеды, а беда в том, что воюют против властей новиградских безбожники, которые, говорят, имущество церковное реквизируют. Чернорусская Православная Церковь из-за этого из храмов ценности вывозит. Из-за этого литургию служить не с чем: ни ложечки, ни потира, ни антиминса, ни жертвенника, ни престола нет. Кресты с иконами, и те увезли. Кадила, подсвечники, Библию и прочие вещи, какие можно было увезти – всё забрали. Многие верующие, которые посещают храм, собираются в дорогу, чтобы быть с Церковью в трудный час. Священники же ждут, когда епископ пришлёт транспорт, чтобы вывезти священников со всем их скарбом. Интересно, почему вместо ожидания отец Тимофей идёт к Алексию в гости? Впрочем, гадать было бессмысленно, за чаем всё и выяснится. Вскоре пар над кружками уже красиво поднимался ввысь. В промозглый ноябрьский день горячий чай был настоящим бальзамом на душу. Но Алексию всё же было неспокойно: отец Тимофей был каким-то слишком не радостным. Чай пил мало, хотя всегда был охотником до кружечки-другой с сахаром, закусывал найденными в шкафу конфетами неохотно. Что-то явно случилось, но отец никак не мог, видимо, сообразить, как бы начать разговор. И тут послышался звук уезжающей машины. – Уезжает народ… – сказал с тоской отец Тимофей. – Да. Никак не узнаешь ведь, что там эти безбожники делают. А по телевизору рассказывают сплошь страсти какие-то, хоть из страны беги. – Кстати, о бегстве… Отец Алексий, вы же знаете, что епископ со всеми секретарями и приближёнными уже уехал из города? – А кто ж не знает? Да и что ему делать тут, когда такая буря надвигается? – Так вот, мне тут знакомый служащий епархиального офиса вчера позвонил. Сказал, что… Эх… Тимофей остановился. Алексий – человек небогатый. Такие новости могли его ошарашить. Это ж не епископ, который себе недавно джип купил. Но сказать надо. – Что никто не приедет нас забирать. Алексий испуганно взглянул на отца Тимофея. – Да, нас никто не заберёт. Нам сказано выбираться своими силами. – Да какие же у меня силы? У меня ни машины нет, ни денег. Едва концы с концами свожу, ребёнка никак завести не решаемся. Как мы с женой уедем-то? – Не знаю, отец Алексий. Я просто знаю, что у тебя телефон сломался и ты ещё не купил нового. Поэтому только так я могу тебе сообщить.