Ашвини просияла: – Иди сюда, можешь приготовить следующую самостоятельно. Я покажу тебе, как это делается. Следующие полчаса я провела у плиты, пытаясь повторять все за Ашвини. Привычный ритм готовки успокаивал: я отмеряла ингредиенты и слушала шипение теста, точно так же, как делала это дома, когда мама пекла блины, и в течение нескольких минут мой мозг был абсолютно спокоен, а Махишасура казался очень далеким. Когда я зевнула в третий раз, Ашвини прервала урок приготовления досы. Она отвела меня в ванную, где я снова почувствовала огромную благодарность к себе за решение добавить к этому миру водопровод и туалеты со смывом. Я сняла свою радужную пижаму, смыла грязь с разбитых ноющих ног и несколько минут отмокала в горячей ванне. Шуки предложила мне одну из своих футболок и шорт. Помывшись и надев их, я пошла искать Ашвини. Она проводила меня снова на верхний этаж, к закрытой двери напротив жилища Пипа. – Чья это комната? – с любопытством спросила я. Спутница выглядела удивленной: – Твоя конечно. – У меня здесь есть комната? – Дом, должно быть, знал, что ты придешь, – сказала она и толкнула дверь. Это оказалась красивая комната с персиковыми стенами, мягким ковровым покрытием и большим окном, выходящим на город. В ней было не так много творческого беспорядка и индивидуальности, как в других комнатах, зато стояла мебель, о которой я всегда мечтала: огромная пушистая кровать с балдахином, белые полки с растениями, книгами и картинами, выдвижная лестница, отполированный письменный стол с удобным креслом и несколько подносов и коробок с художественными принадлежностями. Здесь было светло, солнечно и опрятно. И я почувствовала себя счастливой. – Спасибо, Дом Воронов, – прошептала я. Ашвини улыбнулась: – Одним из лучших твоих поступков было подарить нам этот дом, Кики. Он не может приготовить нам ужин, или заменить наши изношенные ботинки, или помочь нам бороться с монстрами, но он защищает нас и дает нам все необходимое, чтобы мы чувствовали себя как дома. – Но если мы победим, – заметила я, – если мы разобьем глаз Гандаберунды и изгоним Махишасуру, этот дом тоже исчезнет. Он будет лишь рисунком в моем альбоме. – Это небольшая цена за спасение мира, – мягко ответила девушка и ушла. Когда дверь за ней захлопнулась, я захромала к пушистой кровати. Мне хотелось выглянуть в окно, увидеть побольше этого города, моего города, но я слишком устала. Я забралась под прохладное мягкое одеяло и впервые за много месяцев мгновенно заснула. А спустя, казалось, всего несколько минут я проснулась от ужасно громкого рычания льва. Глава десятая Все еще в шоке от рева, я испуганно вскрикнула, когда Лей зашел в мою комнату, даже не постучав. – Ты должна спуститься вниз, – сказал он. Конечно, в мире есть люди, которые, услышав рычание льва, чувствуют, что самым разумным действием будет идти навстречу этому звуку. Но только не я. – Мне и здесь хорошо, спасибо, – отозвалась я. – Ты действительно тот герой, который нужен Майсуру, – протянул Лей с неприятной долей сарказма. – Да ладно тебе. Думаю, лев на нашей стороне. – Ты так считаешь? – Он попросил чашку чая и не съел никого из нас, так что да, я предполагаю, что он нас поддержит. Я таращилась на него целую минуту, прежде чем решила, что у меня нет сил выяснять, шутит он или нет. Затем неохотно выбралась из постели и последовала за ним вниз. Дети столпились возле плотно закрытой двери в гостиную и буквально приросли к ней ушами. Джоджо подкатил свое кресло поближе и, прислонив стакан к стене, прижался к нему ухом. – Кики, вот ты где! – закричала шепотом Шуки. – Постарайся говорить как можно громче, когда будешь там, хорошо? Мы хотим все слышать! Минуточку. Я что, должна войти туда и встретиться со львом в одиночку? Прежде чем я успела воспротивиться такому абсурдно нелепому повороту событий, Лей открыл дверь и втолкнул меня в гостиную. Я уже видела ее раньше, так что сразу заметила существенную разницу между тем и сейчас: у окна лежал огромный лев, а перед ним стояла чашка чая. И тут Ашвини сказала: – Вот она. Я повернула голову, чтобы посмотреть, с кем она разговаривает. Внезапно лев показался мне наименее тревожащим существом в комнате. Потому что другими посетителями оказались боги. – Кики, это Чамундешвари, – произнесла Ашвини без особой надобности. Я узнала ее с первого взгляда: это была моя версия богини-воительницы – вплоть до бронированной туники, меча в два раза больше того, что я видела у Ашвини прошлой ночью, и золотых блесток, усыпавших ее черную косу и смуглую кожу. (Я любила блестки. Однако, глядя на Чамундешвари, подумала, что ей, кажется, не так уж сильно нравится носить их на себе.) Получалось, что огромное существо, пьющее чай у окна, – лев Чамундешвари. Тот, на котором она передвигалась в бою. Я слабо улыбнулась им обоим. – А это, – продолжала Ашвини, откашлявшись, – Вишну. Я сглотнула: – Эмм. – Этого слова нет ни в одном диалекте, – строго заметил бог Вишну. Он выглядел как обычный мужчина, если не считать золотой короны на коротко остриженных темных волосах: воздух вокруг него, казалось, потрескивал от электричества. У него были темные пронзительные глаза, которые явно не впечатляло то, что находилось перед ним. То есть я. – Тебе не нужно кланяться, – великодушно кивнул он, и я тут же забеспокоилась о том, что должна была это сделать. Я уже знала, что чуть позже стану изводить себя этой мыслью. Что начну прокручивать в голове каждую секунду этого разговора, спрашивая себя, решил ли бог, что я полная тупица. Вишну посмотрел на Ашвини и Лея. – Мы хотели бы поговорить с Критикой наедине. Это была не просьба, поэтому я не удивилась, когда Лей мгновенно выскочил из комнаты. Ашвини выглядела недовольной. Я заметила, что она колеблется, но Вишну бросил на нее суровый взгляд, и, закусив губу, она ушла. Оставшись наедине с двумя божествами и львом, я, разумеется, начала волноваться. Я абсолютно не знала, как держаться в присутствии таких важных небесных особ. Выпрямила спину, но после целой жизни, которую я провела, согнувшись над альбомами и бумагой для рисования, это оказалось удивительно неудобно. Допустимо ли сутулиться в их присутствии? Накажут ли меня, если я присяду? Что мне нужно сказать? К счастью, Вишну, казалось, не чувствовал необходимости моего участия. – Я прибыл сюда из нашего мира по поручению других богов, Критика, – произнес он. «Я Кики», – хотела поправить я, но не осмелилась. Критика раздражало мой мозг, но Кики звучало слишком простецки. – Когда Махишасура проник в эту вселенную, – продолжал Вишну, – мы, боги, почувствовали его силу в действии и поняли, что он нашел путь назад, в наш мир. К счастью, разрыв между этим миром и нашим все еще невелик, но со временем Махишасура, несомненно, найдет способ сделать его больше и сбежать. Крайне важно, чтобы ему не позволили этого сделать. Я кивнула во второй раз: – Да, знаю. – Рад это слышать. Значит, ты готова победить его? – Ну, если под победой вы имеете в виду разбить… – Под победой я подразумеваю победу, – твердо сказал бог. – Злодея необходимо победить навсегда. Это означает, что он должен быть уничтожен. Я моргнула. – Убить его? Вы думаете, я смогу убить асуру? Этого асуру? – Это совсем не то, на что я соглашалась. Я повернулась к Чамундешвари, которая до сих пор не произнесла ни слова: – А вы не можете сделать это? – Бог Вишну говорит, что моя версия в реальном мире уже испробована, – ответила она. У нее был теплый мелодичный голос. – Я смогла только изгнать его, вот почему он сейчас здесь. Так что, боюсь, я тут бессильна. – Ни человек, ни бог не могут убить Махишасуру, – напомнил мне Вишну. – Благословение Брахмы все еще защищает тирана. Его нельзя отменить. Однажды мы попытались его разрушить, но потерпели неудачу. Чамундешвари – это богиня, созданная богами, и поэтому она не смогла по-настоящему победить Махишасуру. Мы не можем повторить ее ошибку. С другой стороны, ты не человек и не бог.