— Говоришь? Мое ты солнышко!!! — Говорю? — удивленно пропищала девочка и тут же снова завыла. — Говорю! Я говорю-ю-ю!.. Еще через пару секунд радостно заорали и запрыгали все присутствующие, оказывается, они тоже в суматохе сразу не сообразили, что Малина заговорила. А Дербинское… оно просто исчезло. Вместо него появился огромный кратер, быстро заполняющийся водой из сменившей свое русло реки. От изб уцелели только фундаменты на окраинах. Да что там говорить, на добрых сотню метров с хорошей лихвой вокруг поселка повалило лес. Меня, как выяснилось, шваркнуло об скалу, а мичманца вообще закинуло на громадный кедр. Не обошлось без потерь, погибло пятеро человек, еще с десяток здорово искалечило, о контуженных я не говорю — контузило почти всех. Но из японцев уцелело едва ли двадцатая часть, да и те даже не помышляли о сопротивлении. Да уж, такого катаклизма до сегодняшнего дня я еще не устраивал… А тот самый пухляш в офицерском мундире, из числа вновь прибившихся к нам, оказался поручиком Петуховым Аполлоном Аполлоновичем. Еще бы какого-нибудь Ишакова или Ослова и будет полный состав Бременских музыкантов… Глава 22 Из окрестностей поселка пришлось быстро уходить — в лесу начались пожары. Чертов скипидар принес не только пользу. Остановку сделали через несколько верст, только забравшись в глушь, для того чтобы слегка опомниться и отдохнуть. Очень кстати подвернулась заброшенная деревушка на шесть дворов, там и стали на постой. Днем еще было тепло, почти как летом, но ночи становились все холодней и холодней, так что крыша над головой не помешала. Я чувствовал себя неважно, сказывались ушибы и контузия, да и чертова рана все никак не хотела окончательно заживать, но недомогания переносил на ногах. По большей степени из-за того, чтобы не показываться свою слабость личному составу. Пусть считают, что отцу-командиру все как с гуся вода — для поднятия боевого духа очень пользительно. А поутру вообще решил сходить на охоту, добыть свежего мясца, которого мы черт знает сколько не видели. Сестры увязались со мной, от Луки и Тайто тоже не удалось отбоярится, но они, очень тактично, держались поодаль, видимо понимали, что у меня с Майей не обойдется без серьезного разговора. Охота закончилась едва начавшись — в паре сотен метров от деревушки, я подстрелил большого упитанного марала. Великан и айн тут же взялись свежевать добычу, Майя с Мадиной принялись собирать разные травки и ягоды, а я отошел в сторону, сел на поваленную сосну и решил под сигару, немного поразмыслить над своим будущем. Вопрос назрел, потому что все те задачи, которые я ставил перед собой — были уже почти выполнены. Японцев мы нахлобучили, почитай весь север Сахалина очистили от косоглазых, то есть, свое присутствие обозначили с лихвой — теперь дело только за Россией, ну а я, даже при всем своем желании, большего сделать не могу. Осталось только довести людей до места зимовки. А вот что делать дальше, даже не представляю. Война до победного конца — в качестве глобальных дальнейших планов, категорически не подходит. Как уже говорил — шансов у нас никаких. Ну еще немного пошебуршимся, а дальше японцы придут в себя, перебросят морем на север подкрепления и все — песец. То, что сам голову сложу — еще ладно, но губить доверившихся мне людей не хочется. Опять же, что с Майей и Мадиной будет? Единственный вариант выжить — забиться в глушь и там дожидаться, чем все закончится. А уже после того, как доведу людей, можно попробовать вообще свалить с острова. Благо у айнов есть контакты с американскими китобоями-контрабандистами. Со своими знаниями из будущего, я и в Америках точно не пропаду. Да нигде не пропаду. И сестер с собой заберу, раз уж так сложилось. — Хороший план, практичный… — сделал я вывод вслух. — Но самое пакостное, что… что не смогу… Да, не смогу, кровь и преисподняя! Не смогу, черт побери… Услышав позади шаги, я резко обернулся. — Что ты не сможешь? — с любопытством поинтересовалась Мадина, выходя на полянку. Она уже перестала пищать, как было сразу после появления голоса, но все еще путалась в порядке слов и слегка их коверкала. — Сколько раз тебе говорить, обращайся к Александру Христиановичу, по имени отчеству! — сурово отчитала девочку Майя, шедшая позади. — Лишнее, Майя Александровна, — мягко возразил я. — Право слово, я себя неловко чувствую. Сами обращайтесь ко мне как хотите, но Мадину принуждать не надо. — Ее заставишь… — смущенно пробурчала Майя. — Вот и не надо! — торжественно заявила девочка и поставила передо мной корзинку полную крупных ягод. — Это клоповник, вку-у-усный! Мы на целую поляну набрели. Я попробовал терпкую, удивительно сладкую ягодку, немного помолчал, а потом поинтересовался у сестер. — Как вы видите свое будущее? Майя собралась отвечать, но ее опередила Мадина. — Я хочу мир посмотреть! — воскликнула девочка. — Весь-весь! Париж, о-о-о, как я хочу увидеть Париж! И Рим! И пирамиды! Вообще все! Майя недовольно поморщилась, но отчитывать сестру не стала. — Я привыкла, — как всегда, спокойно ответила девушка, — соотносить свои желания с реальными возможностями. Меня пока все устраивает. Но как я поняла, вы хотите нам сделать какое-то предложение? — Хочу… — я ненадолго задумался. — Пора вам перебираться в большой мир. — У нас там никого нет, — Майя тщательно скрыла свое разочарование, видимо она ждала от меня совсем другого предложения. — И нас там никто не ждет. — У вас есть я, — тихо ответил я. — Поверьте, этого хватит с головой. — Я верю! — Мадина положила мне голову на плечо. — И мне больше никто не нужен. — А в качестве кого вы видите себя рядом с нами? В качестве опекуна? — в голосе Майи прозвучала отчетливая издевка. — Вам этого мало, Майя Александровна? — Поживем — посмотрим, — резко бросила Майя. — А пока, пожалуйста, сопроводите нас. Рядом есть маленькое озерцо, мы хотим искупаться, но я видела медвежьи следы… «Черт бы тебя побрал… — зло выругался я, вставая с поваленного дерева. — Ну не вижу я тебя в качестве спутницы жизни, хоть тресни. И вообще, нахрен мне самому себе руки связывать?..» Во время купания сестер, я получил возможность прекрасно рассмотреть тело Майи. Уж не знаю, либо она специально устроила демонстрацию, либо так получилось случайно, но увиденное добавило еще больше раздражения. Нет — в этом плане у нее было все в полном порядке, Майя обладала стройной, великолепно очерченной фигуркой, больше приличествующей завсегдательнице спортзала, чем выросшей в глуши девушки начала двадцатого века. Но, черт побери… теперь я начал ее хотеть, как женщину. Именно ее, а не другую. После помывки мы вернули в расположение, где я срочно собрал командный состав на совещание. — Пленных допросили? После аннигиляции Дербинского, мы взяли нескольких японцев в плен, но допросить не успели — просто не хватило времени. Большую часть постреляли прямо на месте, но парочку все-таки забрали с собой, для последующих вдумчивых расспросов. Информацией пренебрегать не стоит, ее никогда мало не бывает. — Допросили, — ответил Свиньин, который в отсутствие Стерлигова стал выполнять обязанности начальника штаба отряда. — Особого желания отвечать они не высказали, но Аполлон Аполлонович… — интендант покосился на нашего поручика-новобранца. — Проявил настоящий талант в убеждении… Петухов самодовольно ухмыльнулся. Круглолицый, полный, абсолютно безобидный и добродушный с виду, он неожиданно быстро вписался в наш отряд. Как частенько бывает, внешность этого парня оказалась полностью обманчива — под добродушной личиной скрывался умелый и храбрый офицер, вдобавок очень жесткий к противнику, да и своих он тоже не чурался подбодрить подзатыльником и тумаком. Но опять же — с умом, не перебарщивая. А еще он был абсолютно уверен в собственной неотразимости, что как раз очень подходило к имени Аполлон, да еще во втором поколении. Вдобавок все это самолюбование было сдобрено доброй толикой тщеславия. Но это момент мне абсолютно не мешал — с нашими офицерами и с бойцами Петухов быстро нашел общий язык, а остальное — плевать — лишь бы воевал, как следует. Здоровое тщеславие тоже еще никому не мешало. Словом, и этот поручик пришелся ко двору. Даже странно получается. Еще до своего вояжа в Средневековье, я читал творения многих историков и прочих подвизавшихся на этой ниве, о том, что чуть ли не весь офицерский корпус императорской армии России был полностью не готов к войне с Японией. Я же пока вижу совершенно обратное — младший офицерский состав, можно охарактеризовать только в превосходной степени. То есть, основные проблемы, скорее всего, в верхах. Хотя, возможно мне пока просто везет. Но не суть… — Докладывайте, Аполлон Аполлонович. Поручик тут же вскочил и вытянулся. — Обойдемся без официоза. Слушаю вас. Петухов сдулся, вернулся на табурет и уже с меньшим запалом затараторил. — В Александровске сейчас находится командующий японской группировкой на Сахалине генерал Харагучи вместе со своим штабом и двумя взводами охраны. Остальные силы составляют около роты — они в основном задействованы на охране пленных, которых насчитывается примерно полторы тысячи человек: как военных, так и гражданских. Тяжелое вооружение — артиллерийская батарея. Но в Дуэ и Арково, что неподалеку — еще по полуроте. Вдобавок в Александровске у причала стоит военный корабль, якобы на ремонте, но, увы, не разобрал какой. Какая-то «Какака» или «Кобака». Небольшой размерами. — «Котака» — миноносец первого ранга, — встрял Максаков. — Такой класс кораблей еще называют минными канонерским лодками. — Возможно… — Петухов недовольно покосился на мичмана. — Кроме военного, там стоит гражданский пароход, он прибыл для того, чтобы перевезти пленных в Корсаков, а оттуда уже в Японию. А еще, получены данные, что… — поручик помялся и окинул взглядом остальных офицеров, словно намекая, что информация очень конфиденциальная, далеко не для всех. — Докладывайте, поручик. — Пленный сообщил, что еще десятого августа в Портсмуте начались переговоры между Россией и Японией, — растерянно доложил Петухов. — А точнее, сейчас, они уже закончились, ровно два дня назад. Мирным договором, в результате которого Японии отошла южная половина Сахалина. Александр Христианович, я косоглазому сопатку своротил, да шкуру спустил со спины, думал врет, но тот твердит, что так и есть. Второй подтверждает слово в слово. Ей богу, даже не знаю, что и думать. Это же… это же предательство! «Твою же мать! — я от злости чуть не взвыл. — Не успел, блядь!!! И Стерлигов с бароном не успели. Все улетело кобыле в трещину! Поздно пить боржоми, когда почки уже сели. Знал бы, что наши с косоглазыми уже договариваются, не стал бы подвергать барона и юриста такой опасности. И самое паскудное, отменить этот гребанный договор уже нельзя — продолжим воевать — сами себя поставим вне закона. Российские власти мигом открестятся…». Собакин и Серьга тихо матерились, остальные офицеры подавленно молчали. Свиньин кашлянул в кулак и растерянно сказал. — Признаюсь, я считал ваши предупреждения, Александр Христианович, несколько преувеличенными и даже вздорными. Прошу великодушно извинить за недоверие. Но откуда вы узнали, что переговоры пройдут именно в Портсмуте? — Увы, случайная догадка… — с трудом взяв себя в руки, спокойно ответил я. — Ну и что нам теперь делать? — в один голос поинтересовались Собакин, Кошкин и Максаков. — Получается, война окончательно закончилась. — Снимать портки и заголя жопу бегать, блядь… — остервенело выругался Серьга. — Иха мать, чего-чего, а такого паскудства я не ожидал… «Что делать? — спросил я сам у себя. — Что же нам делать…» Решение пришло неожиданно, но оно положило конец все сомнениям, которые последнее время меня одолевали. В Средневековье я выжил, потому что никогда не кривил перед собой душой и никогда не останавливался на достигнутом. Нехрен и сейчас ныть. В Америки собрался, дурень… Здесь еще работы непочатый край. А начнем с Александровска… — Странный вопрос, господа, — я обвел тяжелым взглядом всех присутствующих. — Война, говорите, закончилась? Вам уже вручили копию договора? Или вы получили распоряжение от верховного командования сложить оружие? Не слышу?