– Не за что. – А ты ко мне? Какой-то вопрос? Да ты проходи, присаживайся. – Есть такое – я устроился на стуле с гнутыми ножками, стоящем у стены – В смысле – вопрос. – Ну? – девушка уселась за стол, заваленный бумагами, карандашами, амулетами и тому подобным хламом – Спрашивай. – Даже не знаю, как верно сформулировать – я потер лоб – Скажи, Вик, ты же можешь вылечить те хвори, которые формально считаются неизлечимыми? Особенно если пустить в ход кое-что из тех средств, которые отрицает официальная медицина. – Так ты и сам вроде в лекарском мастерстве не из последних будешь? – ответила вопросом на вопрос она. – Да бог с тобой – рассмеялся я – Так, любитель, не более. А вот ты – эксперт. – Что-то серьезное? – Кровь. Счет идет на дни. – Кто-то из твоей родни? Или друзей? – Да как тебе сказать – замялся я – Скорее – знакомые. – Погоди – сузила глаза девушка – Ряжские? Верно? – Верно – кивнул я. – Ясно – Вика повернулась к столу и взялась за мышку от компьютера – Нет. Если бы голосом можно было замораживать людей, я уже превратился бы в ледяную статую. И еще я буквально ощутил, что между нами встала глухая стена. Возможно, даже в три кирпича толщиной. – Ты не поняла – я встал со стула и подошел к ней – Никто не говорит о лечении родственницы Ряжских, хоть девчонку жалко. Она хорошо держится и уходит красиво, что достойно уважения. А еще не похожа она на свою сестрицу абсолютно, одно это свидетельствует в ее пользу. И о деньгах речь не идет. Это был теоретический вопрос, мне просто интересно – возможно такое или нет. Вика, я не засланец с той стороны и не переговорщик. Не стоит к моим многочисленным грехам и недостаткам лишнее навешивать. Виктория оторвала взгляд от экрана монитора и перевела его на меня. – И, если можно, глянь бронхи – попросил я ее – Кашель замучал. – Ты о чем? – Ты сейчас очень на рентген-аппарат смахиваешь, словно просвечиваешь меня насквозь. Вот я про бронхи и вспомнил. – Дурак – сообщила мне Вика и рассмеялась. – Вовсе нет – притворно нахмурился – Добрый, отзывчивый и доверчивый ведьмак – это обо мне. А дурак – нет. Так что, есть способы излечить от такой хвори? – Живая вода – подумав, ответила она – Универсальное средство. Но ее даже Ряжским не купить, нет у них столько денег. Да и не продаст ее им никто, можно даже не пытаться. Опять же – болезнь естественного происхождения, к ней никто из детей Ночи не причастен, значит по Покону за подобную сделку огрести можно ого-го как. Вплоть до высшей меры, как говорили раньше. И не только покупателю, и продавцу достанется, перепадет и посредникам. – Убедительно звучит – согласился я – А еще что входит в список? – Если ее раз в неделю поить отваром из мандрагыра, которому стукнуло лет триста, а лучше даже более, то она сможет жить. Но именно жить, о выздоровлении речь не идет. Стоит только перестать употреблять отвар, то все, сгорит за пару-тройку дней. – Триста лет и более? – проникся я – Даже не знаю, что дешевле – живая вода или такой корень. – Я видела эдакое чудо чудное разок – похвасталась Вика – Лет пять назад. Вот такой кусочек, размером с этот ластик. Цветом каштан напоминал и пах… Даже не знаю, как описать этот аромат. Наверное, слово «вечность» подойдет лучше других. Да. Он пах вечностью. – И гигантской стоимостью. – Ну да – кивнула моя собеседница – И заканчивая тему – еще ей поможет поцелуй вурдалака. Жизни пациентка, разумеется, при этом лишится, да еще и нежитью станет, но личность свою сбережет, вместе с памятью и прочими частностями. – Не лучший вариант – хмыкнул я – Говорю же – нормальный человек. Сомневаюсь, что она на подобное согласится. – С ведьмами пообщайся – подумав, предложила Виктория – У них есть свои способы решения подобных вопросов, из числа тех, о которых я или не имею понятия, или даже думать не желаю. Но будь готов к тому, что эти дамы за оказанные услуги попробуют тебя на пару-тройку лет загнать в кабалу. Причем весьма нешуточную. – Да шиш им – отмахнулся я – Говорю же – мне просто интересно, и не более того. Найдись какой-то не слишком сложный и затратный способ – тогда да, пособил бы. А так… Жалко девчонку, врать не стану, но лезть из-за нее в долги я не собираюсь. Перебор. Надеюсь, я не слишком циничен? – Умеренно – улыбнулась Вика – Скорее – разумен и практичен. – Неужели не скажешь что-то вроде «раньше ты был другим»? – Нет. К тому же, я не очень-то и помню, каким ты был. Что мы там общались? Всего-ничего. Один раз в кафе посидели, один раз на машине покатались. И все. – И все – повторил я, ощутив, как внутри словно какая-то незримая струна лопнула – Ну да, как-то так. Виктория светло улыбнулась и открыла какую-то папку, как видно давая мне понять, что время аудиенции истекло. – Ладно, пойду – встал я со стула – Может, шеф ваш освободился. – Может – согласилась девушка – А если нет, то без чая ты все равно не останешься. Наш домовой чтит законы гостеприимства. – Вот еще что – я залез в рюкзак и достал оттуда небольшой плоский бархатный футляр – Я тебе подарок привез. Увидел эту вещицу в Палермо, и отчего-то сразу решил, что она тебе понравится. Виктория, как мне показалось, немного удивилась, но встала и подошла ко мне. – Продавец утверждал, что данное украшение еще чуть ли не из мастерской Бенвенуто Челлини вышло – дождавшись, пока она достанет из футляра золотую брошь, сделанную в форме виноградной лозы и инкрустированную изумрудами, сказал я – Врал, разумеется, эта штучка моложе великого флорентийца века на три с немалым гаком. Но делал ее хороший мастер, сразу видно. – Красивая – признала девушка – И, должно быть, дорогая? Дорогая. Я за нее под вопли Жанны отдал почти весь гонорар, днем ранее полученный за одно очень непростое дело. – Не хочу произносить какие-то типовые фразы – поморщился я – Вика, это подарок, причем от сердца. Правда. Когда я покупал эту вещь, то думал о тебе, а не о том, сколько она стоит. К тому же мы с продавцом еще минут десять торговались. – Десять? – лукаво уточнила она. – Ну, пять. Или три. Какая теперь разница? – Спасибо, Саша – Виктория убрала брошь в футляр – Правда – спасибо. Мне очень приятно. – Значит, и мне хорошо – подытожил я, открывая дверь – Чего еще желать? Я почти вышел, но в последний момент задержался и задал тот самый вопрос. – Вика, это ты была тогда в Шереметьево? – Когда – тогда? – Когда улетал из страны два года назад. Я тебя видел или нет? – Говорю же – времени много прошло – Виктория повернулась ко мне спиной и подошла к окну – Жизнь у нас тут беспокойная. Извини, я просто уже не помню. – Понимаю – кивнул я и закрыл за собой дверь, и повторил – Теперь уж точно все понимаю. Хорошо еще, что Жанна в здание пройти не смогла и осталась ждать меня на улице. Вот бы она от души похихикала сейчас. Еще и «последним романтиком» назвала бы, наверное. Или как-то похуже. – Ну чего, пообщался? – без тени иронии осведомился у меня Нифонтов – Успешно? Хотя, судя по твоей физиономии, не очень. Ну, а что ты хотел? Знаешь, как трудно впрячь в одну упряжку коня и кого-то там еще? Да охрененно трудно! Кто-кто, а я точно в курсе, уж поверь. Иногда волком выть хочется, то ли от злости, то ли от того, что на ситуацию никак воздействовать не в состоянии. – Ты бы не путал «не хочу» и «не могу» – посоветовал я ему чуть раздраженно – Днями тебе был офигенный вариант предложен, и ты еще чего-то думал. – Потому и думал, что слишком он офигенный – крайне серьезно парировал мой выпад оперативник – Когда яблоко выглядит ну очень хорошо и аппетитно, это значит что либо оно химией накачано по самую попку, либо с того боку, что ты не видишь, подгнило. Аналогию уловил? – Л-логика – признал я – Что шеф? Не освободился? – Так с тем и пришел. Покинул генерал здание, Саша, так что потопали, Ровнин нас ждет. Приятно все же, что в мире хоть что-то остается неизменным. Руководитель отдела 15-К был, как и прежде, импозантен, доброжелателен и вальяжен. Он одарил меня улыбкой и рукопожатием, а после сразу же предложил чаю. – Лучше бы кофе – попросил я – Черного и без сахара. Просто в сон тянет. – Чего нет – того нет – развел руки в стороны Олег Георгиевич – Аникушка, наш домовой, его не признает, считая бусурманской отравой, которую употреблять нормальному человеку нельзя. Даже контрабандой в здание не пронесешь, он все равно учует и выбросит. С ним несколько поколений наших предшественников боролись, доказывали, что кофе на Руси три века как в ходу, предъявляли доказательства из художественной и документальной литературы, рассказывали о том, как его царь Петр в Россию вместе с картофелем, табаком и Ибрагимом Ганнибалом завез, но только хуже сделали. Табак наш домовой тоже не жалует, правда тут до полного эмбарго дело все же не доходит. – И Петра Алексеевича не любит. Он его «царем-подменышем» называет, опираясь на рассказы своего родителя – добавил Николай – А папаша для него крайне весомый авторитет. – С чая лиха не бывает – припомнил я одну из любимых поговорок Вавилы Силыча – Только тогда уж покрепче. За стеной кабинета что-то шумнуло, а после я услышал топоток маленьких ножек. – Рад, что вы вернулись – сообщил мне Ровнин, доставая из ящика стола курительную трубку и пачку дорогого табаку – Желаете верьте, желаете нет, но это чистая правда. Наш отдел всегда поддерживал с ведьмаками хорошие отношения. Скажу больше – случалось такое, что мы помогали друг другу, причем не на возмездной основе, как это обычно водится в нашем мире, а исключительно на дружеской. Ну, или взаимовыгодной. Да вы наверняка на этот счет осведомлены, ваши новые собратья не могли не упомянуть о неприятной истории, случившейся несколько лет назад. – Что-то такое было – подтвердил я – Вроде как кто-то из наших совсем умом тронулся и по этой причине резню устроил. – Не совсем так, но в целом верно – кивнул Ровнин, а Николай потрогал шрам на щеке – В результате мы вместе этого злодея извели. Так сказать – плечом к плечу.