34 Прежде Скарлетт никогда не хотелось остановить время. Заставить жизнь ползти так, чтобы удар сердца показался годом, вздох – веком, а прикосновение – вечностью. До сих пор ее посещало лишь противоположное желание – чтобы боль скорее утихла и наступил новый, незапятнанный день. Но теперь будущее ничего не сулило Скарлетт. Она знала: течение времени не подарит ей свежести. Оно принесет лишь пустоту, одиночество, тоску. Потому что в завтрашнем дне не будет Хулиана. Она плакала сильнее и сильнее, чувствуя, как он умирает. Как его мускулы теряют силу, тело холодеет, а кожа становится серой, и эту серость уже не смыть. Скарлетт знала, что Легендо смотрит на них, злодейски упиваясь ее болью. Ей уже не было дела до магистра Караваля и его колдовства. И все же в глубине души она, отказываясь отпускать Хулиана, продолжала надеяться на чудо: на новый вздох, на новый удар сердца. Когда-то ей говорили, будто чувства и порывы приводят в движение животворящую магию. Но либо Скарлетт чувствовала недостаточно сильно, либо эти россказни были обманом. Или же ей просто следовало вспомнить не их, а нечто другое. Надежда порой несет в себе огромную мощь, сравнимую с мощью магических чар. Надежду трудно поймать и удержать в руках, но пищи для нее нужно совсем немного. То, что нашлось у Скарлетт, было всего лишь соломинкой, но и эта малость – несколько строк, вовремя пришедших на память, – могла оказаться спасительной. Когда эту молодую даму видели в последний раз, с нею был Легендо. Поймав ее, вы поймаете и его. Вероятно, вам придется пройти сквозь ад. Но зато в случае успеха вы станете богаты. В этом году победитель получит в награду исполнение одного желания. Желание! Скарлетт о нем забыла, а ведь если бы ей удалось найти Теллу и победить, она могла пожелать, чтобы Хулиан вернулся к жизни! Такой счастливый финал казался почти невероятным, но выбора не было – только надеяться. «Я добьюсь! Пусть скажет, где моя сестра!» – подумала она, однако, подняв голову, обнаружила, что Легендо испарился, оставив ей лишь карманные часы Хулиана и свой цилиндр. Под цилиндром лежал листок бумаги в траурной рамке. Когда Скарлетт его взяла, на землю медленно упало несколько лепестков черной розы. Это послание казалось мрачной тенью первого письма, присланного магистром своей юной поклоннице. Многоуважаемая Скарлетт! С прискорбием сообщаю Вам о том, что завтра, через час после восхода солнца, состоится погребение Вашей сестры Донателлы. В случае если Вам не удастся предотвратить ее смерть. Искренне Ваш, Легендо P. S. Советую предпочесть лестницу справа от Вас. Скарлетт скомкала письмо. Оно было написано безумным злодеем, чьи замыслы она не понимала и не хотела понимать. Ее вновь неприятно поразило то, что магистр адресовался к ней лично. Чем объяснялось такое исключительное внимание? Только ли давней историей любви Легендо к Аннелиз? Вода в реке снова зашумела. Значит, сюда, к подножию лестницы, вот-вот могли прибыть и другие игроки. Скарлетт содрогнулась при мысли о том, что придется оставить тело Хулиана в пещере (он заслуживал лучшего), однако она собиралась его спасти, а для этого ей нужно было поспешить. Подняв глаза, Скарлетт вновь увидела нефритовые огни, похожие на светлячков. Они колыхались, как пелена мерцающего тумана, озаряя место, где лестница разделялась надвое. Легендо советовал ей идти направо. Вероятно, он предполагал, что Скарлетт не поверит ему, и именно потому указал правильное направление? Хотя, пожалуй, нет. Он был хитер и наверняка предугадал такой ход ее мыслей. Скарлетт повернула налево, но в последнюю секунду изменила решение, вспомнив слова магистра: «Я говорю чистую правду…» Вероятно, он, как и губернатор Дранья, зачастую скрывал или искажал истину, однако то, что противоречило ей самым вопиющим образом, говорил нечасто, приберегая такую ложь лишь для крайних случаев. Скарлетт с усилием гнала себя по спирали винтовой лестницы, вспоминая все те спуски и подъемы, которые преодолела вместе с Хулианом. Проходя виток за витком, она боролась с усталостью и глотала слезы. Стоило ей на секунду отогнать от себя мысли о потерянном друге, как перед ее внутренним взором тут же возникала сестра – бездыханная, как и он. Недвижимое тело, небьющееся сердце, невидящие глаза… Там, где закончилась лестница, как будто не хватало воздуха. Платье Скарлетт было мокро от пота, дрожащие ноги горели. Неужели ей все же следовало идти не вправо, а влево? Для того чтобы спуститься и подняться снова, сил уже не было. Еще одна лестница, шаткая приставная, вела к маленькому квадратному люку. Взбираясь по перекладинам, Скарлетт несколько раз едва не упала. Чем ближе она подбиралась к дверце, тем отчетливее ощущала жар и слышала потрескивание. Что-то горело. Молясь о том, чтобы увидеть разожженный камин, а не целую комнату, объятую пламенем, Скарлетт сделала глубокий вдох и открыла люк. Пятая (и последняя) ночь Караваля 35 Все было залито светом звезд. Нити неведомых созвездий оплели гигантский купол чернильной ночи. Ничем не огражденный балкон из оникса был уставлен необъятными мягкими диванами цвета звездной пыли. В чашах горели яркие голубые огни. Следовало ожидать, что здесь, высоко-высоко над миром, будет холодно, но Скарлетт ощущала тепло. Тихо звякнув пуговицами платья о блестящий пол, она пролезла в люк и поднялась на ноги. На этом балконе все пахло Легендо. Даже горящие поленья испускали такой аромат, словно были сделаны из сладковатого бархата. Мягкий воздух казался ядовитым. В глубине, у стены, стояла, словно насмехаясь над Скарлетт, массивная черная кровать, заваленная черными, как ночной кошмар, подушками. Для чего бы Легендо ни использовал эту комнату, сестры нигде… – Скар? – Над подушками приподнялась головка в медовых локонах. Скарлетт увидела знакомую хрупкую фигурку и личико, которое было бы ангельским, если бы не лукавая улыбка. – Сестричка дорогая! – взвизгнула Телла и, выскочив из постели, заключила Скарлетт в пламенные объятия, прежде чем та успела дойти до середины комнаты. Значит, счастливые финалы все-таки бывают не только в сказках! Донателла жива! Мягкость, солнечный свет, семена новых мечтаний, которые непременно сбудутся, – все это ощущалось в ее прикосновении. Теперь нужно было вернуть к жизни Хулиана. Скарлетт немного отстранилась, желая убедиться, что Теллу не подменили. Младшая сестра и прежде часто обнимала старшую, но обычно не так пылко. – С тобой все в порядке? – Нельзя было поддаваться радости настолько, чтобы позабыть обо всем на свете. Вдруг на теле Донателлы остались синяки или порезы? – С тобой хорошо обращались? – Ах, Скар! Вечно ты из-за всего тревожишься! – Телла вздохнула. Или поежилась от холода: на ней не было ничего, кроме тонкой ночной сорочки голубого цвета. – Наконец-то ты здесь! Я уже начала беспокоиться, что ты никогда за мной не придешь. А вообще-то, тут чудесно. – Она взмахом руки указала на звезды, которые мерцали совсем близко – бери и клади в карман. Скарлетт предпочла бы, чтобы небо было подальше, а край балкона, приподнятый лишь самую малость (никто не назвал бы это ограждением), – повыше. Легендо блестяще замаскировал тюрьму под королевские апартаменты. – Телла, мне жаль, что тебе пришлось так долго ждать. – Все хорошо. Только я едва не померла со скуки. – Со скуки?! Скарлетт, разумеется, не предполагала, что Караваль изменит сестру в той же мере, что и ее саму, но скучать перед лицом такой опасности – это было слишком наивно даже для Теллы. – Мне давали все, что нужно, и обращались со мною хорошо. Божьи зубы! – Недоумевающе распахнув глаза, она оглядела руки и платье старшей сестры. – Что случилось? Ты вся в крови! – Это не моя кровь. Скарлетт сглотнула подступивший к горлу ком. Совсем недавно одна такая красная капля подарила ей целый день жизни Хулиана. Сколько же дней пролилось впустую на ее одежду, – дней, которые он мог бы прожить! – А чья? – спросила Телла, состроив гримасу. – Объясню потом, а сейчас… – Скарлетт остановилась, не зная, что делать. С одной стороны, следовало как можно скорее покинуть владения Легендо, с другой – она должна была снова его разыскать, чтобы потребовать возвращения Хулиана. – Телла, пойдем отсюда, – сказала Скарлетт, решив сперва отвести сестру в безопасное место, а потом вернуться и потребовать исполнения желания. – Одевайся побыстрее и не бери с собой ничего тяжелого. Чего ты замерла? У нас мало времени! Но Донателла даже не шелохнулась. Только стояла, похожая на непричесанного ангела в ночной рубашке, и глядела на Скарлетт большими встревоженными глазами. – Меня предупреждали, что такое возможно. – Телла заговорила мягким тоном, каким разговаривают с неразумными детьми или стариками. – Не знаю, куда, по-твоему, мы должны бежать. На самом деле игра окончена. Эта комната и есть конец, Скар. Все в порядке. Сядь и отдышись. – Она попыталась подвести сестру к одному из нелепых диванов, заваленных подушками. – Нет! – Скарлетт высвободилась. – Тебе солгали! Караваль – не просто игра. Не знаю, кто и что тебе наговорил, но ты в опасности. Мы обе в опасности. Наш отец здесь. Услышав последние слова, Телла встревоженно вздернула брови, однако тут же вновь приняла невозмутимый вид: – Ты уверена, что это не был обман зрения? – Еще как уверена. Нам нужно выбираться отсюда. У меня есть… друг. – Произнести имя Хулиана Скарлетт не смогла. Ей вообще тяжко было о нем говорить, но ради сестры она сделала над собой усилие. – Он, этот мой друг, готов взять нас на корабль и отвезти куда угодно. Как ты и мечтала. Скарлетт протянула к сестре руку, но Телла отстранилась и, поджав губы, процедила: – Скар, ты сама не понимаешь, о чем говоришь. Глаза тебя обманули. В самом начале нас предупредили: «Не позволяйте игре чересчур вас увлекать». Забыла? – Но в этом году игра особенная! – возразила Скарлетт и торопливо рассказала историю любви Легендо к их бабушке. – Он завлек нас сюда ради мести. Знаю, с тобой тут хорошо обращались, но что бы тебе ни внушали, это неправда. Нужно бежать отсюда. Пока Скарлетт говорила, Телла нервно покусывала нижнюю губку, хотя о чем она тревожилась – о собственной безопасности или только о душевном здоровье сестры, – сказать было трудно. – Ты и в самом деле в это веришь? Скарлетт кивнула, всей душой надеясь на то, что сестринские узы окажутся сильнее сомнений, которые явно испытывала Донателла. – Я понимаю, как странно звучат мои слова, но я видела все своими глазами. – Хорошо. Подожди. Донателла убежала за ширму, стоявшую возле кровати. Пока она переодевалась, Скарлетт подвинула один из диванов, чтобы закрыть им люк и тем самым помешать своим преследователям проникнуть на балкон с лестницы. Вскоре Телла снова появилась – в голубом шелковом халате. В руках она держала таз с водой и полотенце. – Что ты делаешь? Почему не надела платье? – Сядь, Скар! – Взмахом руки Телла указала на многочисленные подушки. – Нам ничто не угрожает. Я знаю: опасность кажется тебе настоящей, но в этом-то и заключается суть Караваля. На самом деле здесь все только игра. А сейчас давай смоем кровь. После этого ты почувствуешь себя лучше. Садись. Скарлетт не села. Сестра опять разговаривала с ней как с ребенком или с умалишенной. И это можно было понять. Она, Скарлетт, и сама могла бы счесть все происходящее иллюзией, если бы не столкнулась лицом к лицу с отцом и не видела, как умирает Хулиан. Если бы не почувствовала, как остановилось его сердце, как его теплая кровь протекла сквозь ее пальцы, унеся с собою жизнь. Увы, усомниться во всем этом она не могла. – Я докажу тебе, что не ошибаюсь. – Скарлетт достала траурное извещение и сунула его сестре. – Легендо оставил для меня вот это, перед тем как я сюда поднялась. Читай сама. Он намерен тебя убить! – Из-за бабушки Анны? – Телла нахмурилась, но, пробежав глазами письмо, подавила улыбку. – Скар, думаю, ты поняла все не совсем верно. Украдкой усмехнувшись, она вернула листок Скарлетт, и та сразу же заметила, что он выглядит совсем не так, как раньше: черные поля стали золотыми. Изменилось и содержание записки: